— Да.

— После того, как вы закрыли кассу?

— Да.

— Вы отошли к окну?

— Да.

— И стояли там вместе минут десять?

— Да… Да! — выкрикнула она.

— Подождите меня, — попросил он. — Я сейчас вернусь.

— Я вас подожду, — тихо сказала женщина. — Я вас подожду, потому что мне уже все равно.

Перескакивая через несколько ступенек, Киреев как бомба влетел в кабинет дежурного и там взорвался.

— Управление! — закричал он дежурному. — Срочно! Толя! — закричал он лейтенанту, работавшему с Литвиновой. — Мы закончили с твоей подопечной.

— Так, я пошел, — мгновенно отреагировал лейтенант.

— Никуда ты не пошел! — заорал Киреев, приплясывая от возбуждения. — Никуда ты не пошел! Есть дело! Срочное!

Он закашлялся и несколько секунд оглашал дежурку громовыми раскатами, сотрясавшими его большое тело. Потом замолк и, отдышавшись, продолжал поспокойнее:

— Бери ребят, кого найдешь, и поезжайте на завод. В четвертом корпусе общежития живет Бабура Виктор, шофер. Он мне нужен. Он мне очень нужен!

Вздохнув так громко, чтобы услышал Киреев, лейтенант вышел.

— Товарищ старший лейтенант, Приморск! — позвал дежурный.

Переговорив с Приморском, Киреев вернулся в кабинет.

— Почему вы меня не ругаете? — спросила его Литвинова.

— Потому что я вас понимаю.

— Вы его посадите в тюрьму?

— Это будет зависеть от степени его вины.

— Он виноват. Он меня обманул.

— К сожалению, его вина не исчерпывается этим.

— Он обманул меня, — с каким-то ожесточением повторила она.

— Я знаю.

— Нет, вы не знаете! — горячо возразила Литвинова. — Вы просто не понимаете, что теперь у меня впереди.

ДВАДЦАТЬ ДВА ЧАСА

— Выходит, что Бабура и есть тот самый «главный»? — спросил Зенич.

— Больше некому. Толковый, мерзавец, надо отдать ему должное. После пятнадцатого он ни разу не был у Литвиновой. Киреев считает, что его вообще нет в Южном. Нужен Вул. Нужно, чтобы кто-нибудь или подтвердил все, что мы здесь нагородили, или разнес в пух и прах. Пока это может сделать только он. Вула, — сказал полковник в микрофон. — Срочно.

Он замолчал, обдумывая что-то. Сидел неподвижно, уставившись в одну точку.

«Он готовится, — подумал капитан. — Предстоит трудный разговор. Он настраивается на него, как актер на роль».

В дверь постучали. Конвойный ввел Вула и, козырнув, вышел.

Вул посмотрел на Мытарева, потом на Зенича. Узнал капитана. Кивнул ему. И остался стоять у двери.

— Я просил вас подумать, — начал полковник. — Вы подумали?

— Подумал, — хмуро изрек Вул.

— И что же?

— Мне, гражданин полковник, сообщить вам больше нечего.

— Тогда кое-что расскажу вам я, — сказал Мытарев. — Кое-что из сегодняшних похождений ваших сообщников, знакомство с которыми вы так категорически отрицаете. — С каждой фразой голос его звучал все гневнее. — Они убили хорошего парня, солдата. Подло убили, сзади. Они, как бешеные собаки, вцепились друг другу в глотки, и для одного из них эта схватка стала последней. Цырин убит. Своим же. Где сейчас Бабу-ра, мы пока не знаем.

Вул вздрогнул.

— Но мы найдем его, — продолжал полковник. — Обязательно найдем. И будьте уверены, он-то вас не пощадит.

«У него сейчас очень важный момент, — подумал Зенич, глядя на Вула. — У него последняя ставка — Бабура. Он может говорить, может нет. Все зависит от того, каковы наши шансы против Бабуры. Он их не знает. Он должен быть очень уверен в Бабуре, чтобы смолчать».

— Хорошо, — хрипло сказал Бул. — Я буду говорить.

— Проходите поближе и садитесь.

— Сесть всегда успеется, — почти весело сказал Вул. Он решился.

Тяжелыми шагами Вул пересек кабинет и сел.

— Спрашивайте, гражданин начальник, — предложил он. — Так мне будет легче.

— Хорошо. Только еще раз хочу предупредить: меня интересуют факты. Факты, а не бред!

— Вул назад не играет!

— Посмотрим. Сколько людей участвовало в ограблении кассы?

— Со мной трое.

— Назовите двух других.

— Вы ж их знаете — Бабура и Цырин.

— Вы были знакомы с ними раньше?

— Да.

— Как долго?

— С отсидкой, что ли, считая?

— С ней.

— Тогда шесть лет.

— Они работали с вами в тот раз по сберкассе? — не выдержал Зенич.

— Косвенно, — сказал Вул, обернувшись к капитану.

— Что значит «косвенно»? — спросил Мытарев, осуждающе взглянув на Зенича.

— Они должны были принять меня после работы. На большее они не способны. Пацанва. Они и сейчас себя как ведут — вы ж видите!

— Эта «пацанва» обвела вас вокруг пальца, — напомнил полковник. — Почему в тот раз не рассказали о ваших сообщниках?

— Пожалел.

— И теперь про вашу жалость вы им напомнили?

— Было, — признался Вул.

— И они вам предложили кое-что в порядке компенсации.

— Предложили.

— Кассу?

— Ее.

— Бабура предложил?

— Почему Бабура? Цырин.

— Цырин? — переспросил Мытарев. — Разве идея ограбления принадлежит не Бабуре?

— Бабура дурак, — презрительно сообщил Бул. — Его за бутылкой пошлешь, так полчаса объясняешь, что к чему. Но зато добросовестный. Дураки — они все такие.

— И то, как слепки с ключей снять, тоже придумал Цырин?

— Все он.

— Выходит, что идейным вдохновителем вашего предприятия был Цырин?

— Выходит, что так. Он был умен, это верно, но считал себя чистюлей. Мог придумать что угодно, но ничего не хотел делать сам. В кассу должен был идти я. Ах я старый и глупый! Я сказал, работаем вместе. И тогда они обманули меня. Я, Вул, — он повысил голос, — в одной компании с дегенератом и шлюхой!

— Значит, пятнадцатого на заводе вы были вместе? — прервал его излияния полковник.

— Да.

— Как должна была проходить операция?

— Бабура привозит нас на завод. Мы выходим. Цырин прячется на площадке у входа на чердак. Когда кассирша уходит, он открывает мне дверь. Бабура в это время на втором этаже придерживает кассиршу. Их появление у окна сигнал для меня. Вдвоем с Цыриным мы вскрываем кассу. Наше возвращение в автобус — сигнал для Бабуры.

— Что произошло на самом деле? — спросил полковник, переглянувшись с Зеничем.

— Ключи от двери и сейфа были у меня — по крайней мере, я так считал. Оказалось, что они были и у них. Бабура подошел к окну. Но подошел он после того, как Цырин уже вернулся в автобус, — я этого не видел. Я пошел в кассу и не встретил Цырина. Можно было плюнуть на все и уйти. Но что-то во мне сломалось. За дверью лежали громадные деньги, а у меня были ключи. Не у одного меня в такой ситуации тормоза не сработали бы… Потом, когда меня вывели во двор, я обратил внимание, что автобус уехал. Сначала я решил, что они просто струсили. Но когда гражданин начальник рассказал мне о Цырине… Тот вполне мог придумать такое. Конечно, можно было и не поверить гражданину начальнику, но я, — подчеркнул он, — поверил.

— Деньги по вашему плану должен был увезти Цырин?

— Мы должны были увезти их вместе.

— И спрятать?..

— На причале. Там Цырин держал лодку.

— Бабура знал, где будут храниться деньги?

— Ему это знать было не обязательно.

— Но он все-таки нашел их.

— Выследил, — равнодушно объяснил Вул.

— Вас не удивляет, что туповатый Бабура выследил пройдоху Цырина?

— Удивляет. А вообще я на них не сержусь. Мне их даже жаль. Один получил свое, второй получит. Я бы никогда не пошел на мокрое дело. Жадность и трусость одинаково опасны для человека, независимо от того, дурак он или умный. И для общества тоже.

— Умно, — сказал Мытарев. — В вас умер прокурор. Посидите в коридоре. Вы нам еще понадобитесь.

— Знаете, Владимир Николаевич, у меня такое чувство, что из-за этого галопа мы что-то упустили, — сказал полковник Зеничу, когда они остались вдвоем. — Труп Цырина опознан?

— Да.

— Кем?

— Сторожем на причале.

— Вы присутствовали при этом?