Курион

Второй муж Фульвии был не меньшим развратником и скандалистом в общегосударственном масштабе. Ее упорно тянуло к личностям, смущавшим покой римлян и потрясавшим основы великой державы.

«Никто не сделал больше для разжигания войны и многочисленных бедствий, которые сопутствовали ей на протяжении следующих двадцати лет, чем народный трибун Г. Курион, человек знатный, красноречивый, наглый расточитель как своего, так и чужого состояния и целомудрия, щедро одаренный беспутством, наделенный даром речи во вред государству, дух которого не мог быть насыщен ни наслаждениями, ни сладострастием, ни богатством, ни честолюбием». Такую характеристику нового избранника Фульвии дал Веллей Патеркул.

Интересно, что до женитьбы на Фульвии Курион совершенно не проявлялся как политик. Именно эта женщина сумела рассмотреть в Гае Скрибонии Курионе превосходный материал для реализации своих планов, и с 52 года до н. э. его карьера стремительно полетела вверх.

Используя современную терминологию, можно сказать так: Курион был произведен из бесшабашных лейтенантов в генералы, минуя все промежуточные звания. Удобно устроившись на брачном ложе Фульвии, наполовину опустевшем после гибели Клодия, он занял и освободившееся место вождя римских плебеев. В 50 году до н. э. новый муж становится народным трибуном.

В римской республике уже наступили времена, когда за популярность приходилось немало платить. Гай Курион прилично поиздержался. Кроме того, авантюрная семейная пара нуждалась в сильном союзнике. По их замыслам, компенсировать расходы и стать опорой должен был Гай Юлий Цезарь. Однако последний не стремился к предлагаемому союзу. Цезарь пришел к выводу, что дружба с подобным негодяем слишком дорого обходится его репутации и казне — еще свеж в умах случай с Клодием, навестившим жену Гая Юлия в наряде арфистки.

Возмущенный Курион обратил свои недюжинные способности на поддержку соперника Цезаря — Гнея Помпея. Что произошло далее, блестяще описал Теодор Моммзен.

Цезарю пришлось вновь рассмотреть предложения «народного трибуна Гая Куриона, по-видимому самого выдающегося из беспутных гениев этой эпохи, человека неподражаемого по аристократическому изяществу плавной и остроумной речи, уменью интриговать и той активности, которая сказывается в энергичных и развращенных натурах больше всего в моменты праздности; неподражаемого и по своей распущенности и по таланту делать долги — их определяли в 60 миллионов сестерциев, — и по своей нравственной и политической беспринципности. Он уже раньше хотел продаться Цезарю, но получил отказ. Дарования, обнаруженные им с тех пор в нападках на Цезаря, заставили этого последнего все-таки купить Куриона. Цена была высока, но товар стоил этих денег».

Цицерон пытался возвратить покой умирающей республике, однако против козней Куриона и Фульвии великий оратор и философ оказался бессильным. Единственное, что ему удалось, — возбудить к себе еще большую ненависть Фульвии.

Курион не только обеспечил политическую победу Цезаря, обратив на его сторону общественное мнение, но и с оружием в руках сопровождал его от Рубикона до получения власти над Римом.

Далее супруг Фульвии в должности пропретора высадился с тремя легионами на Сицилии. Успешно покорив остров, он отправился в Африку, которая находилась в руках П. Вара — сторонника Помпея.

Легкость победы на Сицилии сыграла злую шутку с Курионом: он взял с собой только два легиона из четырех, полученных от Цезаря, и 500 всадников. В результате, одержав победу над Варом, он столкнулся с превосходящими силами нумидийского царя Юбы.

Когда в битве с нумидийцами погибла большая часть войска, префект конницы Гней Домиций предложил Куриону спасаться бегством и обещал сопровождать его до лагеря. «Но Курион твердо заявил, что после потери армии, вверенной ему Цезарем, он не вернется к нему на глаза, и погиб с оружием в руках (49 год до н. э.)» (Цезарь). «Отрезанная голова Куриона была доставлена Юбе» (Аппиан).

После стольких трудов и сил, вложенных в карьеру супруга, дважды вдове осталось только отдать ему последние почести… и заняться поисками нового мужа.

Антоний

Следующим мужем женщины, которую совсем не назовешь любвеобильной, стал ближайший сподвижник Цезаря — Марк Антоний.

Очередной избранник Фульвии не только обладал всеми пороками предыдущих мужей, но и был близко знаком с ними. «Антоний в юности был необычайно красив, и потому с ним не замедлил сблизиться Курион, чья дружба оказалась для молодого человека настоящей язвой, чумой, — сообщает Плутарх. — Курион и сам не знал удержу в наслаждениях, и Антония, чтобы крепче прибрать его к рукам, приучил к попойкам, распутству и чудовищному мотовству, так что вскорости на нем повис огромный не по летам долг — двести пятьдесят талантов. На всю эту сумму за друга поручился Курион, и когда о поступке сына узнал Курион-отец, он запретил Антонию переступать порог его дома. На короткое время Антоний оказался в числе единомышленников Клодия, самого наглого и гнусного из тогдашних вожаков народа. Люди Клодия привели в смятение все государство, и Антоний, быстро пресытившись бешенством их главаря, а к тому же и страшась его врагов… уехал из Италии в Грецию, чтобы там телесными упражнениями приготовить себя к службе в войске и изучить ораторское искусство. Он взял за образец так называемое азиатское направление в красноречии, которое в ту пору процветало и обнаруживало вдобавок большое сходство с самою жизнью Антония, полной хвастовства и высокомерия, глупого самомнения и непомерного честолюбия».

Антоний мог сравниться с Клодием и Курионом пороками, но не умом и талантами. Кто-то может удивиться: как ему удалось стать правой рукой Цезаря, а ничего противоестественного в этом нет. Гай Юлий все решения принимал единолично; для него не существовало другого мнения, кроме собственного. Увы! Диктаторы не терпят подле себя ярких, талантливых личностей — это уже не помощники, а конкуренты.

Впрочем, даже «Цезарь не остался равнодушен к безобразиям Антония и принудил его обуздать свое безрассудство и распутство» (Плутарх).

Антонию пришлось считаться с мнением патрона, и он «расстался с прежней жизнью», правда, очень необычным способом. В 47 году до н. э. он выгнал свою вторую жену, Антонию, и «взял за себя Фульвию, вдову народного вожака Клодия, женщину, на уме у которой была не пряжа и не забота о доме, — ей мало было держать в подчинении скромного и невидного супруга, но хотелось властвовать над властителем и начальствовать над начальником. Фульвия замечательно выучила Антония повиноваться женской воле и была бы вправе потребовать плату за эти уроки с Клеопатры, которая получила из ее рук Антония уже совсем смирным и привыкшим слушаться женщину» (Плутарх).

Фульвию нисколько не испугали недостатки мужа. Даже его многочисленные любовные связи были ей безразличны. Антоний имел главное, что было нужно женщине-политику, — власть и непомерное честолюбие. Именно третье замужество позволило Фульвии наиболее полно раскрыть свои таланты и реализовать способности.

Цицерон, один из последних защитников республики, понимал, откуда у медлительного Антония столько политической активности и стремления к диктату. Великий оратор предупреждал Антония: «И как раз тебя и ожидает участь Клодия, как была она уготована Гаю Куриону, так как у тебя в доме находится та, которая для них обоих была злым роком».

Отныне всю внутреннюю и внешнюю политику Рима определяла Фульвия. «Письменное обязательство на десять миллионов сестерциев, — сообщает Цицерон во второй филиппике против Марка Антония, — составили при участии послов… на женской половине дома, где очень многое поступало и поступает в продажу».

Не забывала Фульвия и о собственном благосостоянии. Жена Антония заботилась о нем не очень достойными способами, но всегда добивалась желаемого и не прощала никаких возражений. «Руф, имевший прекрасный дом, сдававшийся внаем, по соседству с Фульвией, женой Антония, раньше не уступал его Фульвии, желавшей купить дом, теперь же принес его в дар и все же подвергся проскрипции. Голову его, принесенную Антонию, последний, сказав, что она не нужна, отослал жене, которая велела выставить ее, вместо форума, перед наемным домом» (Аппиан).