– Видите ли, мсье граф, - он почему-то указал глазами на понуро стоящего неподалеку без зонта пожилого мужчину, по лысоватой голове которого на намокшие обвислые усы стекали струйки воды…пусть лучше Пьер расскажет. Он - сотрудник моего сыскного бюро и все видел своими глазами.

– Понимаете, мсье граф! - срывающимся от волнения голосом, смахивая рукой текущую по лицу воду, начал Пьер. - Этого никто не ожидал. Она была такая веселая. Когда я ее сюда вез, все шутила со мной… Я и в кафе зашел вместе с мадам… - Пьер замолчал, опустив голову.

– Что с Ирэн? - глухо, не узнавая своего голоса, спросил Николя, боясь услышать то, что уже понял, цепляясь, как утопающий за соломинку, за мысль о том, что раз этого пока не сказали, может, ничего и не произошло. - Только не говорите мне, что она… - не смог выговорить страшное слово. - Почему вы молчите? Что случилось? Да говорите же, наконец!

– Сожалею, мсье, - наконец, выдавил из себя сыщик.

– Она такая красивая… - добавил Пьер, опустив голову. - С минуты на минуту приедет полиция. Я уже вызвал.

– Кто ее… убил? - с трудом выговорил Николя, почувствовав, как предательски ослабели ноги. - Серегин? - Он ухватился за плечо мсье Поля.

– Серегин не смог бы этого сделать. Он мертв, - уверенно ответил сыщик, глядя ему в глаза.

– Тогда кто? Вы что, не знаете? - голос Николя задрожал от бешенства, пальцы впились в плечо старого сыщика.

– Видите ли, мсье… - нерешительно начал тот.

– Проводите меня к ней, - все еще отказываясь верить, тихо проговорил Николя.

– Вам лучше бы туда не ходить, мсье, - пробормотал Поль, уже закрывая зонтик.

– Меня ждет жена! - упрямо сказал Николя, делая первый, самый трудный шаг.

Кафе встретило его перепуганными глазами официантов и поваров, жавшихся к стенам. На полу возле столика у окна, за колонной, раскрашенной под мрамор, закрытая с головой белоснежной скатертью с проступившим с левой стороны багровым пятном, лежала Ирэн. Рядом валялся револьвер.

Николя, все еще надеясь на чудо, опустился на колени и медленно отогнул край скатерти… Лицо Ирэн с закрытыми глазами было красиво и спокойно, словно перед смертью она, наконец, смогла получить ответ на свой самый главный вопрос.

– Она умерла сразу. Выстрелила себе прямо в сердце, - донесся до него голос мсье Поля.

Из-под края скатерти выглядывала сжатая в кулак рука. Николя осторожно разжал пальцы Ирэн. Старинный перстень в виде книги, еще хранивший остатки живого тепла, скатился ему на ладонь. В ушах зазвучали слова, сказанные Ирэн сегодня утром: "Я еще не дочитала. Правда, осталась всего одна страница. Дочитаю - расскажу. Совсем скоро. Обещаю".

Он наклонился к ее лицу и вдруг почувствовал исходивший от Ирэн знакомый тонкий аромат, будто последний парижский вечер на прощание опрокинул на нее флакон русских духов. Или - духов? Кто там разберется в этих ударениях…

– Почему? - в полной тишине спросил Николя, оглядывая присутствующих мертвым взглядом. - Почему??!!

– Я тут ни при чем! Отпустите меня! Слышите, не толкайте! Меня это не касается! - За его спиной началась какая-то суета.

– Это официант, который обслуживал графиню, - хмуро пояснил Пьер, легонько подталкивая в спину упирающегося молодого человека.- Подойди, расскажи графу, что видел.

Николя, поднявшись с колен, тяжело опустился на плетеный стул, с трудом поднял глаза на официанта.

– Что видел, что видел… - неохотно пробормотал тот. - Видел, что и все…

– Ну, вошла она в кафе. Села за этот столик. Я, мсье, сразу подошел! - будто оправдываясь, торопливо добавил он. - Придвинула пепельницу. Не эту. Другую… - проследил он взгляд Николя. - Я два раза менял. Два раза! - зачем-то повторил он. - В той, что перед вами, - последняя папироска, которую выкурила мадам графиня. - Николя смотрел на грустный, безжалостно раздавленный окурок со следами губной помады. Курившая папиросу женщина словно хотела затушить свою боль о прозрачные края пепельницы. - Заказала бокал красного вина. Я, как обычно, предложил мадам свежую эмигрантскую газету на русском языке. Графиня здесь всегда их читала. Она отказалась, а потом согласилась. Сначала спокойно читала, и вдруг начала смеяться. О, как она смеялась, мсье! Как смеялась! Я давно не слышал такого смеха. Даже наш повар, - он указал на высокого худощавого мужчину в белом колпаке, - услышав ее смех, выглянул с кухни… У нее были такие глаза, мсье! Полные слез… от смеха… Потом мадам вышла, извините, в туалетную комнату. Потом вернулась. Положила перед собой газету, выкурила папиросу, допила вино, рассчиталась по счету, - чаевые дала очень щедрые, - он закатил глаза к потолку, - снова развернула газету, будто прикрылась ею… И вдруг… этот ужасный выстрел… все его слышали, - официант обвел рукой присутствующих, - даже вот этот мсье, - указал на Пьера. - Он-то первый и подбежал к графине и потом скатертью ее прикрыл. Так что я здесь ни при чем, мсье. Совсем ни при чем.

– Газета, - услышал Николя за спиной голос мсье Поля, - на столе перед вами. Вы ведь читаете по-русски?

Вначале строчки поплыли перед глазами Николя, а буквы никак не хотели складываться в слова. Наконец, он смог сосредоточиться. "К приезду торговой делегации из Советской России" - гласил заголовок статьи на первой странице. На крупной фотографии были видны сосредоточенно-настороженные лица членов делегации, под снимками были перечислены их фамилии по порядку - слева направо.

Третьим значился представитель Наркоминдел Ракелов Николай Сергеевич. С фотографии на Николя глядело благообразное лицо мужчины средних лет с небольшой бородкой. Зажмурившись, Николя откинулся на спинку стула. Собравшись с силами, открыл глаза и впился в газетные строчки. Так… долги… облигации… признание Францией большевистской России… поставки древесины… Вот…

"Представитель Наркомата Иностранных Дел Николай Ракелов, в прошлом - помощник главы Временного правительства, по слухам, расстрелянный большевиками в 1917 году и чудом выживший, удачно женился на дочери влиятельного партийного руководителя и вполне успешно нашел себе место в советском аппарате. Ныне он преданно отстаивает интересы своих новых красных хозяев…"

У входных дверей послышались громкие голоса и началась суета.

– Подъехал инспектор и полицейские… - пронесся по кафе торопливый гомон.

– Пойдемте, мсье граф. Я должен вам еще кое-что показать, - услышал он голос мсье Поля и почувствовал легкое прикосновение к плечу. - Мне кажется, вам следует это увидеть.

– Да, да, конечно. - С трудом поднявшись, Николя проследовал за сыщиком в туалетную комнату.

– Графиня писала губной помадой. Она, видно, не смогла дописать то, что хотела. На полу у зеркала я нашел пустой тюбик…

"ПРОСТИ ЗА МОЮ ЛЮБОВЬ, НИК…" - размашисто, второпях было написано по-русски рукой графини Ирэн Тарнер, урожденной Ирины Яковлевой.

Николя медленно направился к выходу, но вдруг, почувствовав взгляд в спину, резко обернулся.

На него равнодушно смотрела бездонная зеркальная гладь…

– Признаюсь, с газеткой ты сильно сыграл! - печальные глаза белого ангела строго глянули на противника, протянувшего руку к поверженной белой фигурке.

– Играю, как могу! - в голосе черного ангела послышались самодовольные нотки. - А что мне оставалось делать после того, как ты не позволил ему завязать шнурки?

– Играю, как могу! - передразнил его белый ангел. - Да только кажется мне, эта девочка переиграла нас обоих.

– И что ж? По-твоему опять ничья? - пальцы, прикоснувшиеся было к фигурке, нехотя разжались.

– Красивая женщина! - будто и не услышав вопроса, воскликнул белый ангел, подхватывая фигурку с доски.

– Опять будем с ней играть? - убирая руку, удрученно пробормотал черный ангел.

– Непременно сыграем! И кажется мне, что в следующей игре развязка будет иной…