В негустом лесу было полно светлых полянок, где пару раз племя делало короткие остановки. Севка просто ложился на траву, уставившись в небо. Возле холодного прозрачного ручья в густой траве и в кустах сновало много всякой живности. Из-под ног то и дело выскакивали мелкие ящероподобные зверьки, одновременно чем-то похожие на броненосцев и на бурундуков, со светлыми продольными полосками на блестящей зеленой чешуе. Непуганые «бурундуки» совершенно не боялись путешественников и лишь иногда беззлобно шипели, заметив протянутую человеком руку.

Несколько раз Севка замечал в лесу людей, несущих хворост. Не раз оркам встречались группы молодежи, собиравшие не то грибы, не то ягоды. На проходящее племя никто не обращал особого внимания. Теперь, после разговора с Гуррххом, Севку не удивляло, что и голодные орки относятся к гуляющим с полным равнодушием – мирных жителей защищал нерушимый закон.

Попадались и гулявшие в обнимку пары. Ничего вокруг не замечая, почти навстречу оркам вышли, обнявшись, высокий человеческий парень и стройная эльфийка. Заметив чужаков, парочка поспешно скрылась в лесу. Лориэна проводила влюбленных неприязненным взглядом.

Несколько раз вдоль дороги проезжали вооруженные отряды городской стражи. Стражники не приближались, но настойчиво следили за продвижением племени.

Дорога впереди заметно сужалась и начинала петлять среди зарослей. И Мясоедов скомандовал замедлить ход.

Незнакомый эльф неожиданно выскользнул из-за деревьев и вежливо поприветствовал наблюдателей. Тариэль.

По Севкиному мнению, приятель Лориэны вообще не походил на эльфа. Высокий рост – быть может, на несколько сантиметров пониже Ларса – светлорусые волосы и атлетическая фигура делали его скорее похожим на античного бога. А выражение лица, спокойное и доброжелательное, неожиданно напомнило Мясоедову учителя химии Виктора Федоровича. Тот снисходительно относился ко всем мальчишеским выходкам и с удовольствием проводил эффектные опыты. Когда Севка с дружком Вовкой Гореловым устроили в школе взрыв, по дурости смешав какие-то порошки, и им грозило исключение из школы, химик взял на педсовете вину на себя. Анька, дочь математички, приносившая в класс все учительские сплетни, считала, что он поступил глупо. Мясоедов, с ужасом представлявший, как будет объясняться с бабушкой по поводу исключения, подумал, что благородно. Хотя химику ничего не грозило: учителей-мужчин в школе было мало, и вряд ли директриса решилась бы уволить отличного специалиста, но на его месте так поступил бы не всякий. Химия долго оставалась для друзей одним из самых любимых предметов, и Володька после школы пошел-таки на химфак. Ну, а у Севки никаких талантов к наукам не оказалось.

Тариэль выглядел благородно. Он нежно приобнял Лориэну за плечи и долго ей что-то говорил, время от времени хмуро сдвигая брови и бросая короткие взгляды в сторону Мясоедова. Потом эльф приблизился к оркскому вожаку и, обронив несколько слов в смысле «приятно познакомиться», поехал рядом, придерживая спурса, как будто обдумывая, как начать серьезный разговор.

Севка и полуогр, нагруженные огромными рюкзаками, двигались быстрым маршевым шагом, с интересом взирая на бредущую впереди парочку. Мэн, уже успевший как-то избавиться от своей ноши, шел в обнимку со Стиной, о чем-то увлеченно болтая и нежно обнимая гномку за талию. Время от времени рука опускалась пониже, объятия становились настойчивее, и девица визгливо хихикала, не делая, впрочем, никаких попыток освободиться.

Неожиданно один из верховых спурсов вырвался вперед, опережая путников. На спине его мелькнуло розовое пятно, и Мясоедов едва удержался от предупреждающего оклика – Ксеренети направила зверя прямо на беспечных любезников. Вовремя заметив опасность, Мэн решительно увлек спутницу в ближайшие кусты. Преследовательница резко притормозила зверя, больно хлестнув его кнутом по бугристой шкуре.

Тариэль негромко выругался, и Севка с Ларсом понимающе переглянулись. На лице голландца застыло осуждающее выражение, но Севка не собирался вмешиваться. Мэн, как обычно, играл с огнем, и, судя по всему, это было его любимым времяпровождением.

Из кустов никто так и не появился, и Ксеренети отъехала прочь, делая вид, что ничего особого не случилось. Тариэль нахмурился, проводив девушку встревоженным взглядом.

-«Мне легче, – с неожиданным сочувствием подумал Севка. – По крайней мере, Мэн – хоть не девица не выданье».

По-своему истолковав выражение на Севкином лице, эльф счел нужным объясниться:

-Ксеренети – старшая дочь моего брата Вэла. Избалованная девчонка, ни в чем не знала отказа, – объяснил он. – А тут договорный брак, очень выгодный для клана, на который она согласилась, не видя жениха. И надо же было такому…! – он не стал договаривать, но Севка все понял и смолчал. И что бы он мог ответить? Лес впереди заметно сгустился, и Мясоедов предпочел сменить тему.

-Как провести племя через лес? В обход? – поинтересовался он у задумавшегося Тариэля.

-В обход? – недоуменно переспросил тот. Простой, казалось бы, вопрос вызвал у старшего эльфа затруднения. Поразмыслив, Тариэль неопределенно ответил:

-Думаю, не стоит спешить. Давай поговорим на привале. Мясоедов скомандовал привал.

Подгоняемые плюхами матерых вожаков, молодые самки занялись походной готовкой. Они долго варили в огромных котлах гномскую комковатую серую кашу, в которую побросали куски вяленого мяса. Для вкуса в варево добавили собранные в лесу нечищеные корешки и травки. Изголодавшееся племя жадно набросилось на еду. Наблюдатели устроились в сторонке, обойдясь собственными припасами.

-Если ты подождешь, я, пожалуй, сумею сообразить что-то получше, – предложил Ларс, с сомнением и опаской наблюдавший за орочьей стряпней.– В походах приходилось готовить.

Севка устало кивнул. Из гномьей крупы с мясом голландец быстро сварил аппетитно пахнувшую похлебку. Не деликатес, но Севке блюдо показалось вполне съедобным. Из темных, длинных, почти черных ягод – что-то среднее между кизилом и жимолостью – полуогру удалось приготовить приятный кисло-сладкий напиток.

Учуяв вкусный запах, из кустов, наконец, выскользнула «сладкая парочка». Теперь уже Стина бесстыдно висла на парне, страстно прижимаясь к нему. Одежда ее была в беспорядке, губы пылали. Полуэльф с невозмутимым видом принимал навязчивые заигрывания. Севка показалось, что на светлой рубашке парня проступило несколько темных пятен. Кровь? Не дав приблизиться к костру, девушка увлекла спутника за деревья, к ручью, откуда вскоре послышались страстные вскрики и стоны.

К костру Мэн вернулся минут через пятнадцать, один. Никаких пятен на рубашке больше не было. Он схватил миску с похлебкой и торопливо принялся за еду.

-Добавки? – полуогр подлил в тарелку супа, глядя на друга с немым укором. Мэн буркнул «мерси», и продолжал спокойно есть, игнорируя невысказанный упрек. И Ларс не выдержал:

-Это, конечно, не мое дело, но эта девушка! Ты что, сам не понимаешь? – сказал он. – Я бы еще понял, если бы ты выбрал ту, в розовом, но…

-Нам не хватало только неприятностей с эльфами, – вмешался Севка, услышав идиотский совет. – Пусть уж лучше гномка!

-Но это же убийца! – удивился Ларс.– Я лично ее боюсь!

-Я не боюсь, – Мэн, наконец, покончил с супом, и перешел к каше, время от времени брезгливо морщась, когда попадались комки. – И кроме того, одно ты сказал совершенно верно…., – он сделал паузу, насмешливо глядя на друзей, и выразительно, с оттенком угрозы произнес: – Это не ваше дело, папашки!

С лесной опушки, где сгрудились молодые орки, донесся шум, рычание, звуки драки. Севка вскинулся было, чтобы вмешаться и прекратить безобразие. Однако Мэн, остановив его жестом, легким движением вскочил на ноги и направился к драчунам, коротко бросив:

-Ты пока посиди, а я пойду, пожалуй, тоже разомнусь.

Друзья молча наблюдали, как он подходит к рычащему клубку тел, бросает неслышные реплики, подзуживая и комментируя. Потом неожиданно в толпе, окружавшей бойцов, зазвучали смешки, к поляне подтянулись зрители, клубок распался и из него вывались израненные могучие звери. И вот уже Мэн, выбрав самого свирепого, выходит с ним в центр, а остальные зачарованно смотрят, как ловко он ускользает от соперника, уворачивается, увиливает, не допуская ни одного удара, пока орк, наконец, не врезается лбом в огромный дуб под громкий хохот и аплодисменты довольной толпы. Пантомима была ясна без слов – бесконтактный бой и чистая победа.