Он молча кидает в меня сферой огня, в полёте разлетающейся на несколько более маленьких шариков. Я постаралась уследить за ними всеми, но часть отлетела куда-то мне за спину, чтобы потом вернуться. Я попыталась отпрыгнуть в сторону, но меня удержали за плечи. Зажмурившись, заслонилась руками, чувствуя жар в последний миг свернувших сфер. Тихий и проникновенный смех Лана пугал меня гораздо больше огня.
Один из шаров пронёсся совсем близко от моей руки прежде, чем я успела её отдёрнуть. Один из пальцев опалило холодом, и блестящее кольцо, подаренное папой, скатилось с ладони.
И одновременно исчез страх вместе со всеми сферами огня. Удивлённый маг швырнул в меня ещё парочку, тоже испарившихся ещё на подлёте. Несколько мгновений он недоверчиво приглядывался, а затем брезгливо сплюнул на землю.
– Пустышка, мать её! – и добавил ещё пару непонятных мне слов. Я попятилась, надеясь проскользнуть мимо остолбеневших парней, но один из них схватил меня за руку. Подошедший Лан без слов ударил меня по лицу, держащий меня старшеклассник сильно толкнул, что я упала на землю. Другой хотел ещё и пнуть, но маг скривился.
– Не пачкайся об эту мразь. – А затем добавил, повернувшись ко мне: – Таких как ты в детстве душить надо.
Они ушли, весело переговариваясь, над чем-то смеясь. А продолжала сидеть на холодном асфальте и глотать злые слёзы. Как-то сразу понятными стали страх и злость отца, когда я рассеянно крутила на пальце рубиновой кольцо. И его нежелание чему-либо меня учить. И странная отчуждённость доброй бабушки, всегда баловавшей Хельгу мелкими амулетами. Ненависть в глазах знакомых магов, пара подслушанных слов: «она станет нашей смертью»…
– Будьте же вы прокляты… – со спокойной яростью выдохнула я. – Да будьте же вы прокляты!!!
Звенящий крик достиг чуть отставших от мага его дружков и швырнул их на землю. Больше они не поднялись…
Горькое воспоминание детства сменилось расплывчатым образом мёртвой жрицы. Мне запомнились её глаза. Остановившийся, пылающий торжествующим предвкушением взгляд. Глаза фанатика или психа. Но какая разница, кем из них она была, если она убита. Мной. Бррр…
Я старательно отогнала от себя неприятную мысль. Не получилось, она всё время возвращалась, как муха к варенью. И я не могла скрыть от себя, что мне стыдно. Не за то, что убила, нет. За то, что так спокойно это восприняла. В конце концов, в моё время многие убивают. В основном на маленьких, всем надоевших войнах. Или защищаясь от расплодившихся бандитов. Какая, в конце концов разница, как и кто?! Ведь убила я…
Я с нажимом помассировала виски. Плевать. Плевать на всё, я должна вернуться домой! Ради этого я даже по трупам пойду, лишь бы не оставаться здесь, где я сама – без пяти минут покойница. Привычно открестившись от совести, я робко выглянула на палубу корабля.
Напроситься в пассажиры на боевой галере оказалось достаточно просто. Во всяком случае, Анрис усиленно делала вид, что это так. Правда, это стоило нам пары золотых колечек, нагло утащенных мною из храма. За эту плату нам предоставили довольно просторный закуток, где до этого явно ютился сама капитан. К нам относились с некоторым недоверием, но с вопросами не лезли, позволяя нам обеим беспрепятственно предаваться унылым размышлением о нашем будущем.
Отсутствием фанатичного почитания и желания сбагрить меня обратно в храм, я тоже была обязана Анрис и притащенному её прямоугольному куску ткани, из которого мы на скорую руку соорудили вполне приемлемый плащ. И теперь высовываться без него мне было запрещено.
Впрочем, я и не стремилась. Несколько дней назад мы плыли по заросшей камышом дельте, и я смогла по достоинству оценить местную популяцию мух и комаров. Теперь, когда мы вышли в море, я не высовывалась по другой причине – опасалась, что меня укачает. Всё-таки, в моей памяти был ещё свеж позапрошлогодний опыт катания по реке на теплоходе почти столетней давности.
Анрис стояла рядом с кормчим и что-то у него выпытывала. Заметив мою рыжую макушку, она вежливо поклонилась мужчине, завершая разговор, и направилась в мою сторону. На её лице крупными буквами была написана усталая обречённость.
– Тефнут! – при желании, египтянка оказалась способна прошипеть даже имя хищной богини, хотя шипящих в нём не было. Отмахнувшись от её претензий, я быстро спросила:
– Ты передала капитану просьбу плыть на Крит?!
Из всей этой фразы девушка поняла только «плыть» и «Крит», но спокойно кивнула.
Мой выбор был обусловлен незнанием текущего года, а память услужливо подкинула информацию, что по исследованиям археологов Критская цивилизация почти ровесница Египетской. Правда, оказалось, что аборигенам не известно о самом существовании острова. Так что пришлось спешно менять курс и плыть…
– Так куда ты сказала им плыть?
Анрис скромно улыбнулась и попыталась объяснить знаками. Ясно. Это слово на моём языке она не знает.
С приглушённым стоном я уселась на койку, флегматично размышляя о превратностях судьбы. Даже на халяву не удалось на Крит сплавать!.. Анрис с тёплой улыбкой коснулась моих волос. За последние дни она почти избавилась от своего фанатического поклонения, но восхищение в её глазах не исчезло.
Наше внимание привлекли испуганные крики на палубе. Анрис пулей метнулась туда, выяснять что случилось, а прильнула глазом к щёлке, рассматривая суетливую беготню быстро вооружавшихся гребцов. Как мне показалось на первый взгляд, хаотичные движения людей имели под собой основу: галера чуть накренилась, разворачиваясь, затем качнулась в другую сторону, потому что туда перебежала вся команда во главе с кормчим. И тишина…
… которая оказалась нарушенной, едва в каютку вломилась Анрис. Судя по её испуганному лицу, из морской бездны вынырнул Посейдон Земледержец (он по легендам сильно не красавец), скрещённый с кракеном и всеми глубоководными гадами. Испуганная жрица выдохнула одно единственное не расшифрованное слово, заставив меня гадать, было ли это ругательством или египтянка пыталась сказать что-то, не зная русского аналога этого понятия.
Впрочем, по мягкому толчку и раздавшимся следом крикам и звону металла я всё прекрасно поняла.
М-да. Повезло нам нарваться на пиратов… Похоже, сволочная стерва Судьба решила исполнить хоть одно моё желание: помнится, в далёком безоблачном детстве я мечтала стать королевой пиратов. Ну-ну. Насчёт, королевы не знаю, но морских работников меча и топора точно вскоре увижу. Если сильно повезёт, то мёртвыми, ибо живые взрослую и умную меня что-то не особо прельщают.
Затаив дыхание, мы как мыши под веником сидели в темноте, напряжённо прислушиваясь к крикам боли и страха, яростному визгу стали и топоту множества ног. Когда звуки боя (или бойни?) начали стихать, я стараясь не особо шуметь вытащила из кармана пистолет, надеясь, что там осталось хотя бы пять пуль – обойму я поменять (зачем, если предыдущая не кончилась?) или взять с собой я забыла. О чём сейчас и жалела. Египтянка с любопытством и надеждой покосилась на огнестрельное оружие, я слегка напряжённо повела плечами. Если пираты перебили всех воинов, то несколько пуль маленького калибра нас тем более не спасёт, к тому же я не была уверена, что если буду палить навскидку, то обязательно попаду. Целиться мне не дадут.
Громкие, незнакомые голоса и глумливые смешки лучше всего убедили нас в победе пиратов. Анрис зажмурившись глухим речитативом молилась кому-то из обширного египетского пантеона. И чем ближе были шаги, тем тише и неразборчивей становились слова девушки. Прикусив губы, чтобы не выплёскивать свой страх подобным образом, используя бесконечный ресурсы великого и могучего русского, я начала считать секунды и просчитывать варианты.
Пираты в любом случае сюда заглянут в поиске дорогих вещиц, но если по нелепому стечению обстоятельств они этого не сделают, придётся привлекать их внимание любыми способами – остаться на неподвижно корабле с кучей трупов посреди моря в мои планы не входило. Вот если бы мы были на суше, об этом варианте ещё следовало бы подумать. Положив пистолет на колени, я на всякий случай, внутренне содрогаясь от нехороших предчувствия, я сняла рубиновое кольцо и засунула его за голенище сапога. Вместо него я быстро надела все утащенные из храма. А вот с моей змейкой всё было не так просто. Пришлось стаскивать с другой ноги сапог, обвивать браслет вокруг лодыжки и надеяться, что на слегка топорщащееся голенище сапога не обратят внимание.