И Тугарин к Асе сегодня всего раза три подходил. Или четыре? В общем – нечасто. И не болтал подолгу о всяких глупостях. И смотрел как-то… В общем, как-то не так смотрел. Может быть, Светка права, и Тугарин смотрел так потому, что влюбился. Но Асе казалось, что он чем-то озабочен, причем старается это скрыть. Или опять не выспался?

– Нет-нет, я выспался, – рассеянно сказал Тугарин, глядя на нее непонятным взглядом. – Не надо меня усыплять… Вы не беспокойтесь, Ася Пална, все нормально. Это у вас сегодня день напряженный. А у меня – так, сон в летнюю ночь…

И ушел, на ходу вытаскивая из кармана мобильник, который опять гудел шмелем. Похоже, мобильник у него сегодня весь день гудит. И Тугарин весь день ведет какие-то переговоры. Ну и как же тут не беспокоиться?

Ася постояла возле своего мотоцикла, решая, следует ли ей вернуться в отделение, по-человечески попрощаться с Гонсалесом и Тугариным. А может быть, даже и последние новости узнать. Были эти новости, были, она чувствовала. А Тугарин молчал. Как это понимать?

Если бы Ася не раздумывала, а сразу уехала, она бы уже не увидела, как привезли экстренного. «Скорая» подкатила к самому подъезду, из нее потащили носилки. Значит – серьезное что-то. Из подъезда выглянула Галина Владимировна, стала озабоченно руководить санитарами «скорой». На носилках молча лежал мужик, лоб и глаза у него были закрыты толстой повязкой, но кровь все равно ее всю уже пропитала. Хорошо, что Плотников в отделении. Скорей всего, Алексееву придется ему ассистировать. Значит, отделение на какое-то время останется без дежурного врача. Вечером в пятницу без дежурного врача нельзя. Вечера пятниц обычно не обходились без сюрпризов.

Носилки наконец внесли в здание, Ася пошла следом. Галина Владимировна закрывала дверь к лорам. Увидела Асю, догадалась:- Вы чего вернулись? «Скорую» увидели? Да нет, езжайте спокойно. Плотников уже моется, сам будет делать. Там вроде ничего такого, а что смотреть страшно – так это ему весь лоб посекло. Ружье заряжал. Или разряжал?… В общем, на охоту собирался. Весной! А?

Ася поколебалась немножко – и все-таки пошла на второй этаж. Алексеев бежал вниз по лестнице навстречу ей. Обрадовался:

– Побудь минут пятнадцать, ладно? Сейчас я сориентируюсь там, может, Плотникову помочь надо будет… Я тогда кого-нибудь пришлю, чтобы тебя предупредил. Скорее всего – сам вернусь, похоже, там ничего сложного… Но ведь еще лицо смотреть придется… Побудешь, да?

– Не беспокойся, Володь, побуду. И не присылай никого, я в любом случае тебя дождусь.

Алексеев опять побежал вниз, она проводила его глазами, повернулась и пошла вверх… И остановилась возле двери в свое отделение.

Что-то было не так. Раньше было по-другому… Нет! Сейчас все было именно так, как раньше, как неделю назад: у двери не стоял автоматчик. А полчаса назад, когда она уходила из отделения, – стоял. Или, может быть, он за дверью, в коридоре? Ася осторожно приоткрыла дверь, заглянула, повертела головой – не было за дверью автоматчика. У палаты – был. Повел дулом автомата, громко сказал:

– Стоять! Стреляю без предупреждения!

– Я врач, – тоже громко сказала Ася. – Вы же только что меня видели. Я при вас уходила. Мне пришлось вернуться. Я задержусь на работе еще на час…

– Я сказал: стоять! – почти крикнул автоматчик. Нервничает. Плохо. Она уже собиралась звонить Тугарину, но тут из палаты лежачих старушек выглянула тетя Оля и тоже очень громко возмутилась:

– Ты чего разорался? Здесь тебе не овощной магазин! Это же наша Ася Пална, а ты на нее ружьем нацеливаешься! Больной, что ли?

– Ваша, не ваша… Сигнала не было! – огрызнулся автоматчик.

Наконец из пятой палаты показался Тугарин с мобильником в руке. Сунул телефон в карман, что-то тихо сказал автоматчику, торопливо пошел к Асе, еще издали тревожно спрашивая:

– Что-то случилось? Ася Пална, с вами все в порядке? Вас что – не пускают?

Ася отступила на лестничную площадку, Тугарин вышел за ней, не отводя от ее лица тревожных глаз… Наконец догадался оглянуться. Помрачнел, заглянул в отделение, махнул рукой. Через несколько секунд автоматчик тоже вышел на лестничную площадку. Оглянулся, тоже помрачнел, вопросительно поднял брови…

– Поставь на одиночный, – непонятно сказал ему Тугарин. – Первый – в окно. Чтобы шуму побольше было. Но это – если сомнения. Если все ясно будет – тогда тихо делай. Все ясно?

– Так точно, – хмуро ответил автоматчик. – Но дверь все-таки запереть надо. На ключ или еще как… На всякий случай.

– Ничего, – так же хмуро сказал Тугарин. – Ничего, прорвемся… Я сейчас позвоню, кто-нибудь подстрахует. Они уже близко… Ася Пална, вам домой пора.

Ася хотела сказать, что он ей не начальник, но объяснила все-таки вежливо:

– Внизу идет операция. Врачи заняты. На всякий случай я должна остаться вместо дежурного. Вечер пятницы – обычно напряженное время.

– Это да, – согласился Тугарин, явно думая о чем-то другом, и полез за телефоном. – Что напряженное, то напряженное. Ася Пална, вам бы домой…

И тут же забыл о ней. Стал звонить кому-то. Коротко спросил: «Когда?» И опять стал кому-то звонить.

Ася пожала плечами и вошла в отделение. Наверное, что-то происходило. Что-то неправильное. А ей никто ничего не объяснял. Ну и ладно, в конце концов, она не на службе у Тугарина, у нее совсем другая работа… Надо позвонить тете Фаине, предупредить, что она на этой работе сегодня немножко задержится. Надо опять переодеться. Или уж не надо? Задержится она в любом случае ненадолго, так что можно просто натянуть штаны и робу прямо на верхнюю одежду. Не топят же, так что жарко не будет.

За спиной хлопнула дверь, она оглянулась – Тугарин. Опять с телефоном в руке. Спешит. В два шага догнал, взял за плечо каменной ладонью, почему-то виновато сказал:

– Ася Пална. У меня небольшая просьба… Нет, большая. Очень большая просьба, Ася Пална.

И повел за плечо не в сторону Светкиного кабинетика, где она собиралась надеть рабочий костюм, а почему-то в сторону пятой палаты. Через все отделение – без костюма и даже без бахил! Светка ее убьет, если узнает.

– Главное – чтобы никто не знал, – тихо говорил Тугарин, будто читая ее мысли. – Ни один человек… Это возможно? Вы же тут все закоулки знаете.

Ася не поняла, о чем он… Наверное, что-то прослушала. Хотела переспросить, но тут он ввел ее в пятую палату и сказал вполне понятно:

– Спрячь его куда-нибудь. Ненадолго, всего на несколько минут. Но так, чтобы не догадались. Есть тут хоть какое-нибудь укромное помещение?… Все двери нараспашку, что за порядки…

– Да ладно, майор! – Гонсалес сидел на диване, надевал кроссовки. Тоже без бахил. – Майор, чего ты девочку в эти дела впутываешь?

– Больше некого, – резко сказал Тугарин. – Вот так, Сережа. Быстро давай!… Асенька, уведи его отсюда скорее… Хоть в кладовку какую-нибудь, что ли… Только скорее. И уходи сразу. Домой. В твоем распоряжении тридцать секунд…

И улыбнулся. Лучше бы не улыбался, у нее и так сердце холодело.

Гонсалес наконец обулся, поднялся и недовольно сказал:

– Напрасно это. Я бы пригодился.

– Пригодишься еще, – пообещал Тугарин. – Если жив останешься. А сейчас слушай мою команду: иди ты… иди за Асей Палной. И сиди тихо. Уже двадцать секунд.

– Десять, – поправила его Ася. – Больной, давайте бегом… Только очень медленно и осторожно.

Тугарин выглянул в коридор, повертел головой. Оглянулся, кивнул: можно. Ася Пална вышла первой, стараясь не думать о тяжелом комке холода в солнечном сплетении. Конечно, она боится, и этого совсем незачем стесняться. Но если сейчас она будет думать о том, что ей страшно, она не сумеет нормально думать о том, что следует делать. Судя по всему, прежде всего следует благодарить судьбу, что в ее родном отделении испокон веку такие порядки: все двери нараспашку…

Кабинет Плотникова был прямо напротив пятой палаты. Десяти секунд ей хватит. Она вошла, оглянулась на вошедшего за ней Гонсалеса, приложила руки к висящей на левой стене большой карте и нетерпеливо сказала: