ВСТУПЛЕНИЯ К ПОЭМЕ «АТЛАНТИДА»

Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!

Я один из немногих, кто верен прежним кумирам;

В храме оставленном есть несказанная прелесть, — и ныне

Я приношу фимиам к алтарю забытой святыни.

Словно поблеклые листья под дерзкой ласкою ветра,

Робко трепещут слова в дыхании древнего метра,

Словно путницы-сестры, уставши на долгой дороге,

Рифма склоняется к рифме в стыдливо смутной тревоге,

Что-то странное дышит в звуках античных гармоний —

Это месяц зажегся на бледно-ночном небосклоне.

Месяц! Мой друг неизменный! В твоем томительном свете

Тихо катилися ночи и прошлых, далеких столетий.

То, что для нас погасло, что взято безмолвной могилой,

То для тебя когда-то юным и родственным было.

Февраль 1897

О, двойственность природы и искусства!

Весь зримый мир — последнее звено

Преемственных бессильных отражений.

И лишь мечта ведет нас в мир иной,

В мир Истины, где сущности видений.

Но и мечта покорна праху: ей

Приходится носить одежду праха.

Постичь ее вне формы мы не можем…

1897

ОТРЫВОК

Небо — серое от туч,

Камни — серые от влаги,

Утомленно виснут флаги,

День не нужен и тягуч.

Грустный час воспоминаний!

Их без слов встречаю я

В тихой музыке дождя,

В дальнем матовом тумане.

Слышу смутные слова,

Угадать не смею лица.

Жизнь — открытая гробница

Властной волею волхва.

Апрель 1898

ПИФИЯ

Волны приходят, и волны уходят,

Стелются пеной на берег отлогий;

По морю тени туманные бродят;

Чайки летят и кричат, как в тревоге.

Шум приближенья и хор отдаленный.

Горе! Былое — как светлая сказка!

Статуи, золото, стены, колонны!

Давит виски мне святая повязка.

Вот они входят, — упрямые лица:

Нет, не могу я! Пустите! Довольно!

— Тщетно бороться, безумная жрица,

Ты их рабыня… Как стыдно и больно.

Запах пьянит, меня пряной отравой,

Вырвались звуки из пропасти синей…

Смертные, — прочь! поклоняйтесь мне! Слава!

В сонм олимпийцев вступаю богиней.

2 мая 1898

ПОЛНОЛУНИЕ

Мы волны морские, мы дышим луной,

Но утром не скажем о тайне ночной,

И день не узнает, как трепетный сон

Полночным призывом, заклятьем смущен.

И, вздрогнув, встаем мы в венце из огней,

И бьемся и рвемся из мира теней,

И к небу взлетаем, мятежно сплетясь,

И жаждем порвать беспредельную связь,—

Но, берег найдя, у его рубежа

Мы вдруг умираем, в истоме дрожа,

Без сил угасаем и дышим луной…

Нет! солнце не знает о тайне ночной.

21 мая 1898

ВСТРЕЧА

Еще мы чужие в мгновенье при встрече,

Лепечем банально ненужные речи,

Не смеем спросить, не хотим отвечать,

Но души успели друг друга узнать

И взором единым (но полным печали!)

О всем расспросили, на все отвечали.

Шепнули упреки с минутной мольбой

И снова беседу ведут меж собой.

И что в той беседе горит и таится,

Рассудку о том никогда не приснится,

Но этот безмолвный святой разговор…

Душа его помнит и знает с тех пор!

1 июня 1898

«Ветер уныло летает над палубой…»

Ветер уныло летает над палубой,

По морю пенятся белые гребни,

Ветер уносится далее с жалобой,

С просьбой мучительной, тихой, последней.

Ветер, родной мой, задумчивый, северный!

Верно, ты знаешь и южные земли.

Дышат там пальмы вершиною веерной,

Скоку газелей оазис там внемлет.

Ветер, лети туда горестным вестником,

Выбери путь и верней и короче.

Всем там скажи: уведен я кудесником,

С милого полдня плыву я к полночи…

15 июля 1898

СЕСТРЕ

Прости меня, сестра, я много виноват:

Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,

И этот скорбный взор, в мгновеньях потонувший,

Вошел в мои мечты и не уйдет назад.

Он вспыхнул пламенем бессвязным и случайным,

На чуждых высотах зажегся, как маяк,

И светом трепетным вдруг озарил сквозь мрак

Еще безвестный путь к непересказным тайнам.

3 августа 1898

К БАЛЬМОНТУ

Есть ясное безветрие

Без плачущего «я».

«Тишина»

Погасни, исчезни

В безбрежной бездне,

Мой бедный друг…

И откроется вдруг

В миг забвенья

На дне усыпленья,

Что мир темноты,

И призрак звездный,

И самая бездна —

Это ты!

29 августа 1898

ПЕРЕПЕВЫ БАЛЬМОНТА

Моя душа свободная,

Моя душа мятежная,

Тебя пустыня водная

Пленила вновь безбрежная.

Моя душа безумная

В пространства неба просится,

Безумные и шумные

Под нею волны носятся.

Она — как привидение

Над безднами мятежности,

И снятся ей видения

Непересказной нежности.

29 августа 1898

«Костей, бутылок продавать!..»

«Костей, бутылок продавать!»

С мешком проходит он дворами.

«Костей, бутылок продавать!»

С мешком идет он между нами.

Взглянув рассеянно в окно,

Ты возвратился к прежним книгам,

Но мысль, знакомая давно,

Не умерла с умершим мигом.

«Костей, бутылок продавать!»

Призыв угаснет без ответа.

Но отзвук властен оборвать

И стих любимого поэта.

12 ноября 1898

«Засияла моя стена…»

Засияла моя стена,

Я ее не узнал: на ней

От уличных фонарей

Отпечатались рамы окна.

Далеко от меня фонари,

Но свет их близок, со мной.

Рожок отдаленный, гори!

Ты не знаешь? — ты мой!

На небо взошла луна,

И, пространства мира пройдя,

Отпечатала рамы окна…

О, царица небес! — ты моя!

12 ноября 1898

СОНЕТ, ПОСВЯЩЕННЫЙ ПОЭТУ П. Д. БУТУРЛИНУ

Придет к моим стихам неведомый поэт

И жадно перечтет забытые страницы,

Ему в лицо блеснет души угасшей свет,

Пред ним мечты мои составят вереницы.

Но смерти для души за гранью гроба — нет!

Я буду снова жив, я снова гость темницы,—

И смутно долетит ко мне чужой привет,

И жадно вздрогну я — откроются зеницы!

И вспомню я сквозь сон, что был поэтом я,

И помутится вся, до дна, душа моя,

Как море зыблется, когда проходят тучи.

Былое бытие переживу я в миг,

Всю жизнь былых страстей и жизнь стихов моих,

И стану им в лицо — воскресший и могучий.

4 декабря 1698