«Торжествовать! какие звуки!..»

Торжествовать! какие звуки!

Их плеск расплесканный мне люб.

Еще мне внятны эти руки

И язвы впечатленных губ.

Но в сладких думах о победе

Из глубей памяти встает,

Как образ, воплощенный в меди,

Холодных замыслов расчет.

И сдавлен, с судорожной жаждой,

Над ужасом померкших глаз,

О миги страсти, каждый! каждый!

Смеясь, предчувствовал я вас.

Торжествовать! люблю я звуки,

Люблю моих заклятий власть,

Мне нужны слезы, чьи-то муки,

Победа, гордость — но не страсть.

Ноябрь 1900

«В глуби тайные вселенной…»

В глуби тайные вселенной,

В воды темные столетий

Мы бросаем с лодки бренной

Золотые сети.

И из прочных уз мы рады

Доставать морских чудовищ,

И растут в челне громады

Скопленных сокровищ.

<1900 >

«Хорошо бы нам додуматься…»

Хорошо бы нам додуматься

До весенних песен птиц,

Но шумит немолчно улица

Гордым грохотом столиц.

Хорошо бы мне довериться

Взорам нежным и простым,

Но в ночном сияньи месяца

Слишком манит дальний дым.

Хорошо любить в созвучии

Верность буквы и черты,

Но мечта — звезда падучая —

Видит бездны с высоты.

Январь 1901

МОНА ЛИЗА

Есть обольщение в вине,

В его манящем аромате,

Как поцелуи в тишине,

Как вздох в безмолвии объятий.

Как хорошо дрожать, молчать,

Тревожиться при каждом звуке,

И жечь лобзанья, как печать,

Впечатлевать, как символ, руки.

Предчувствовать слова, глаза,

Утаенные в сердце речи,

Мечтать, как черны волоса,

Обжегшие случайно плечи.

И разойтись без клятв, без слов,

Скользнуть, как спугнутые тени,

Чтоб эта ночь, как греза снов,

Вплелась в гирлянду сновидений.

Есть обольщенье в тишине,

Восторг в безмолвии объятий,

Как сладость тайная в вине,

В его манящем аромате.

9 февраля 1901

БРАТЬЯ БЕЗДОМНЫЕ

Братья бездомные, пьяные братья,

В шуме, дыму кабака!

Ваши ругательства, ваши проклятья —

Крик, уходящий в века.

Вас, обезличенных медленным зверством,

Властью бичей и желез,

Вас я провижу во храме отверстом,

В новом сияньи небес.

Много веков насмехавшийся Голод,

Стыд и Обида-сестра

Ныне вручают вам яростный молот,

Смело берите — пора!

Вот растворяю я хриплые двери:

Город в вечернем огне,

Весело вспомнить опять, что мы звери,

Воле отдаться вполне.

Видите зданье за зданьем, как звенья,

Залы для женщин и книг…

Разве не вы приносили каменья,

Строили храмы владык?

Ринемтесь дико и смоем лавиной

Всю эту плесень веков!

Пусть оглушит ее голос звериный,

Наш торжествующий рев.

Полно покорствовать! видите, братья,

Двери открыты в века.

Слышу ругательства, слышу проклятья

В шуме, в дыму кабака.

21 марта 1901

«Так это будет летом. Кисея…»

Так это будет летом. Кисея

Вся заблестит, пронизанная светом,

И мне покажется в наряде этом

Еще милее красота твоя.

В широких складках, полных трепетанья,

Повиснет неба полог голубой,

И побледнеем оба мы с тобой

От чувства счастья и от ожиданья.

Настанет вечер, в чуткой тишине

Коснется ветер до твоей вуали,

И улыбнутся из прозрачной дали

Нам взоры звезд, как мужу и жене.

14 июля 1901

«Вот брошен я какой-то силой…»

Вот брошен я какой-то силой

На новый путь.

И мне не нужно все, что было!

Иное будь!

Вокруг туманность и безбрежность,

Как море, высь.

Мечта моя! в том неизбежность:

Ей покорись.

В ночном лесу, где мгла и сыро,

Ищу тропу,

Иду но ней и к тайнам мира,

И вспять, в толпу.

Как укрощенная пантера,

Покорной будь:

Да снидет к нам обоим вера

В безвестный путь.

Август 1901

«Нет душе покою…»

Нет душе покою,

Глянул день в глаза,

И опять я строю

Шаткие леса.

Снова сердцу надо

Веровать в чертеж,

И мечтам — услада

Новых планов ложь.

Снится, снится зданье,

Купол золотой,

Бракосочетанье,

Ночь с тобой, с тобой.

Мы во мраке двое…

Двери тишь хранят…

Зыблются обои…

Душит аромат…

— Тщетно, дерзкий! тщетно!

Не воздвигнешь вновь

Купол огнецветный,

Новую любовь!

Будешь вновь обманут,

Разберешь леса,

И руины глянут

Прямо в небеса.

Ноябрь 1901

«Непересказанные думы…»

Непересказанные думы,

Неразделенные слова —

Вы беспокойны, вы угрюмы,

Как перед молнией трава.

Что просияло, что мелькнуло,

Что душу пламенем прожгло,

Ужели в прошлом потонуло,

И гладь былого — как стекло.

И в сердце сдавленные речи,

Навеки смолкшие слова

Безумно ждут желанной встречи,

И сердце не кричит едва.

Я жажду жадных откровений —

Все повторить, все рассказать,

Чтоб в час заветных оживлений

С тобой все пережить опять.

<1901 >

«Я снова одинок, как десять лет назад…»

Я снова одинок, как десять лет назад.

Все тот же парк вокруг, за елью звезды те же,

С черемухи и с лип знакомый аромат.

Там где-то лай собак. Повеял ветер свежий.

И вечер медленный мне возвращает бред,

Который жжет мечты все реже, реже.

Я жил здесь мальчиком, едва в шестнадцать лет

С душой, отравленной сознанием и чтеньем,

Неловок, как дитя, застенчив, как поэт.

Мне этот шумный парк служил уединеньем,

Я не имел друзей. Для женщин был несмел,

И в сумраке следил за парами, с томленьем,

Но я в мечтах нашел все, все, что я хотел.

1901

«Все бездонней, все безмерней…»

Все бездонней, все безмерней,

Недоступней глубина,

Но, как свет звезды вечерней,

Светят водоросли дна.

Плотны синие преграды,

Обступили взгляды рыб.

Словно знают, словно рады,

Что еще пловец погиб.

Но на родине чудовищ

Посреди живых цветов

Не ищу морских сокровищ

И жемчужных слизняков.

<Январь 1902>