Считается, что одной из причин успеха Масасигэ при Тихая, была низкая мораль атакующих. По мере того, как затягивалась осада, среди войск Бакуфу усиливался разброд и недовольство. Из столицы были присланы мастера рэнга (цепочек стихов) для организации поэтических собраний, которыми намеревались отвлечь воинов; среди других развлечений были конкурсы чайной церемонии, сугороку (игра типа трик-трака) и чемпионаты го. Однако, большинство самураев, очевидно предпочитали душевный подъем от яростной схватки элегантному сочинению поэм о красотах сезона; вскоре они стали обнаруживать признаки усталости, что Масасигэ предсказывал еще в Акасака; появлялось много дезертиров. Масасигэ же, напротив, удавалось поднимать дух защитников собственным энтузиазмом. Несмотря на огромные силы осаждавших, Тихая до конца оставалась непобежденной. Без сомнений, для реставрации власти Годайго это сыграло главную роль.[291] Как заметил известный историк эпохи Токугава Араи Хакусэки, если бы Масасигэ не продержался в Тихая, дело императора было бы безусловно обречено на провал; именно комбинация этого блестящего успеха и полного поражения в финале и делает Масасигэ совершенным японским героем. Его упорная оборона последнего укрепления в горах оттянула на себя большую часть армии Бакуфу, в результате чего во многих провинциях не стало войск. Это воодушевило партизан — сторонников императора на нападения на силы Ходзё в различных частях страны, включая Кюсю, северную часть главного острова и саму столицу. И хотя все атаки были отбиты, они произвели свой психологический эффект, подорвав веру в непобедимость Бакуфу.
Во втором месяце 1333 года, когда Тихая находилась еще в осаде, Масасигэ убедил императора бежать из ссылки. Император согласился и благополучно достиг берега, где воспользовался убежищем, предоставленным местным военачальником-роялистом. Этот «побег с Эльбы» весьма сильно разозлил Бакуфу, и они направили из Камакура новые экспедиционные силы, чтобы воспрепятствовать возможной попытке взять Киото. Еще две дивизии были посланы, чтобы подавить беспорядки на западе и атаковать расположение Годайго на побережье Японского моря. Одной из этих дивизий командовал молодой генерал из Камакура Асикага Такаудзи; вскоре после того, как войска подошли к родным местам, его коллега-командир был атакован и убит в бою, так что Такаудзи оказался единственным командующим основных сил Бакуфу на западе.
Род Асикага, главой которого был Такаудзи, восходил непосредственно к клану Минамото. Породненные многочисленными браками с Ходзё, они более ста лет наслаждались престижем и широким влиянием в качестве одной из основных военных фамилий на востоке. У Асикага была репутация чрезвычайно честолюбивых людей, говорили, что какое-то время они даже старались выжить Ходзё, считая их стоящими ниже себя на социальной лестнице.[292] Такаудзи, которому во время побега Годайго было двадцать восемь лет, был особо энергичным и ярким членом семьи, и Ходзё поставили его во главе экспедиционных сил, дабы выправить положение на западе. Все же, они, вероятно, не слишком доверяли молодому амбициозному генералу, поскольку настояли на том, чтобы, покидая Камакура, тот оставил заложников.
У них были серьезные причины для беспокойства. Две недели спустя прибытие в столицу, Такаудзи, который имел тайные сношения с императорской ставкой и получил от Годайго предписание «строго наказать» Бакуфу, внезапно объявил, что меняет стороны и теперь будет сражаться за императора. Он выгнал из Киото гарнизон Ходзё, а затем послал по всей стране гонцов набирать союзников для решительного наступления на своих недавних повелителей.[293] Хотя Такаудзи облекал свои заявления в роялистскую терминологию, подтекстом его отступничества была уверенность, что пришло время сбросить Ходзё и установить контроль своего рода, как законных наследников Минамото. А ради того, чтобы сделать это более привлекательным и получить широкую поддержку, он представлял себя в качестве убежденного сторонника императора.[294]
Для Ходзё такая резкая перемена в Такаудзи была катастрофой, поскольку она сразу же обнаружила их слабость. Падение киотосского гарнизона принудило их снять осаду с Тихая. Многие командиры войск Бакуфу были убиты или казнены, а большинство солдат перешло на сторону Такаудзи.
Несколько недель спустя Нитта Ёсисада, двоюродный брат Такаудзи, повел наскоро собранную армию в атаку на Камакура. Недавнее поражение на западе безнадежно деморализовало Ходзё, и они были слишком слабы, чтобы организовать какое-нибудь серьезное сопротивление. Камакура, военная столица, основанная Ёритомо полтора века ранее, пала под ударами роялистов, и была большей частью разрушена. Видя, что все кончено, Такатоки (регент) и другие лидеры Бакуфу совершили массовое самоубийство, предпочтя его риску попасть в плен, и, таким образом, в конце девяти поколений правления Ходзё была поставлена точка.[295]
Путь возвращения Годайго в столицу был открыт, и император с триумфом въехал в нее в начале шестого месяца 1333 года. Он немедленно сместил императора Когон, своего соперника из Старшей Линии, чье правление он никогда не признавал, и отменил все придворные назначения, сделанные в его отсутствие. Как и Луи XVIII после своего возвращения в Париж в 1815 году, Годайго счел свой возврат к реальной власти делом свершившимся и срочно приступил к установлению того, что, по его мнению, являлось законным порядком. Цели его были, в самом полном значении этого слова, реакционными. Мотивом, лежавшим в основе каждого его поступка, являлось возрождение прямого политического правления императорской фамилии, представленной Младшей Линией, к которой он сам принадлежал. Тот факт, что подобное прямое правление практически не существовало в японской истории, за исключением, разве, туманной античности, ни на шаг не отклоняло Годайго от его цели, и, безусловно, ни один из его придворных советников не горел желанием известить его, что он пытается вернуться к вымыслу.[296]
В первый месяц после своего возвращения император сделал ряд важных назначении. Его сын, принц Моринага, получил высший военный пост Сёгуна. Это был титул, который победоносный Такаудзи желал получить себе, однако против принципов Годайго было награждать таким отличием кого-либо из военной семьи. Вместо этого Такаудзи был назначен главнокомандующим восточными провинциями и губернатором Мусаси. Но даже это многими придворными советниками Годайго расценивалось, как слишком большая честь, — они считали Асикага не более, чем восточными парвеню. Отношения Годайго и Такаудзи были, однако, пока еще в фазе медового месяца и, хотя император никогда по-настоящему не доверял генералу-перебежчику, он был намерен вознаградить его.[297] Среди остальных первоначально принятых Годайго мер, было учреждение Отдела Назначений — чрезвычайно важного департамента, рассматривавшего заявления и награды, и восстановления Отдела Регистрации, сформированного почти три века назад для управления малыми поместьями. В 1334 году император изменил название годов правления на Кэмму (слово, позже ставшее обозначением всего реставраторского движения) и приказал перестроить императорский дворец, — такие расходы казначейство вряд ли могло себе позволить.
В это время Масасигэ не играет особо выдающейся роли в делах государства. Будучи японским героем, он преуспевал в тяготах и опасностях, а не в благоприятных финалах. Традиционные описания, однако, подчеркивают чувство огромной благодарности императора герою после возвращения его в столицу. В «Хронике Великого Спокойствия» имеется следующая запись:
291
«Если бы замок Тихая пал, возможно, сопротивление роялистов вообще бы прекратилось поэтому стратегия Масасигэ должна быть рассматриваема в качестве одного из самых выдающихся достижений в военной истории Японии.» (Sansom, History of Japan 1334–1615, p. 124.) Скорее, именно измена Такаудзи (традиционного злодея), а не сопротивление Масасигэ (героя) непосредственно привела к поражению Камакура и возвращению Годайго к власти. Однако, если бы Масасигэ потерпел поражение при Тихая, Такаудзи, вероятно, никогда бы не переменил сторон.
292
Ходзё были побочной ветвью рода Тайра; Асикага вели свое происхождение от Минамото-но Ёсииэ. В соответствии с описанием, данным в Нан Тайхэйки (1402), Ёсииэ прорицал, что через семь поколений его отпрыски будут управлять Японией. Асикага Иэтоки (дед Такаудзи) являлся потомком Ёсииэ именно в седьмом поколении, однако все полностью контролировалось Ходзё, и, казалось, осуществиться пророчеству его предка не было суждено, Соответственно, он вознес молитвы Великому Бодхисаттве Хатиман (божеству войны), являвшемуся покровителем рода Минамото, и, предложив свою жизнь в обмен на то, чтобы предсказание исполнилось через три поколения, совершил ритуальное самоубийство. Реальность предсказания Ёсииэ может быть спорной, однако самоубийство — исторический факт, и самопожертвование Иэтоки вполне могло быть одним из факторов, толкнувших Такаудзи на решительные действия против правителей Ходзё.
293
В качестве предосторожности, на случай, если посланники будут схвачены силами Камакура, Такаудзи приказал написать записки на маленьких листках бумаги и спрятать их в пучках волос или складках одежды.
294
Отсутствие всякого идеализма в верности Такаудзи императору, вовсе не было чем-то особенным в среде японских военачальников, которые на протяжении всей истории стремились скрывать за заявлениями о лояльности трону свои менее впечатляющие намерения. Отступничество Такаудзи было, может быть, несколько более откровенным, чем у прочих, однако его отношение к императорской фамилии было среди военных скорее правилом, чем исключением.
295
«Хроника Великого Спокойствия» комментирует падение Ходзё в словах, напоминающих начало «Сказания о Доме Тайра», где говорится о падении рода Тайра за полтора века до этих событий:
Поистине, глупыми были эти восточные воины! Многие годы они управляли всем под небесами, распространив свою власть во все уголки земли. Однако, поскольку у них отсутствовал правильный дух правления страной, их крепкие доспехи и острое оружие не устояло против палок и кнутов, и в одно мгновение они были полностью уничтожены. С древних времен и поныне гордые в этом мире низвергаются, тогда как скромные остаются в живых… (Тайхэйки, I: 388.)
Несмотря на схожесть, тон этого отрывка гораздо более дидактичен, нежели плач, которым начинается «Сказание о Доме Тайра», с его меланхолическими, буддийскими мотивами.
296
Главным интеллектуальным наставником Годайго был знаменитый аристократ, государственный деятель, ученый и воин Китабатакэ Тикафуса (1292–1354), который, вместе с Масасигэ, является одним из главных героев-роялистов той эпохи. Основной труд Тикафуса, «Записки об Истинном Наследовании Божественных Правителей» (Дзинно сётоки), написанный за то время, когда он находился в замке, осажденном его врагами Асикага, был представлен ко двору лишь в 1339 году, когда Годайго умер в Ёсино, однако его консервативные в социальном плане идеи, то ударение, которое он делал на важности законного наследования и лояльности, оказали значительное влияние на движения времен Реставрации. В знаменитых начальных строках этой книги, которые цитируют все националисты, начиная с XVIII века, подчеркивается та идея, что уникальность Японии заключается в божественном происхождении правящих императоров, и призывается быть им безоговорочно покорными:
Великая Ямато — священная земля. Наши божественные предки заложили ее основы, и на протяжении столетий ею управляли потомки Богини Солнца. Это относится только к нашей стране, — ничего подобного никогда не случалось в других странах. По этой причине Японию называют Божественной Землей. Каждый человек, рожденный на земле императоров, должен быть предан императору, даже если это означает необходимость пожертвовать своей жизнью. И пусть никто не думает, что за это он заслуживает какого бы то ни было вознаграждениям (Дзинно сётоки, изд. «Иванами сётэн», Токио, 1936, стр. 17, 19.)
297
Китабатакэ Тикафуса был среди тех, кто особо горячо противился этому назначению. Годайго же, напротив, не только желал вознаградить Такаудзи за его временную приверженность делу роялистов, но и признавал его человеком особых возможностей, которого следовало сохранять на своей стороне. В то время Такаудзи энергично наводил порядок в самом столице и в округ нее, безжалостно карая грабителей, мародеров и прочих нарушителей закона.