По указанию Ленина были проведены мероприятия по осуществлению предложений Ипатьева. (Черняк А. В. И. Ленин и научно-техническая книга, М., 1988, с.82-85,115 ).
В начале 30-х годов, находясь в командировке за рубежом и опасаясь ареста, Ипатьев отказался вернуться в СССР. В США он возглавил научный переворот в химической промышленности.
С. Дудаков подчеркнул, что в 1937 году Ипатьев был провозглашен «Человеком года».
Р. Вильштеттер, Нобелевский лауреат, химик (еврей по национальности) заявил: «Никогда за всю историю химии в ней не появлялся более великий человек, чем Ипатьев». Так Россия при сталинском режиме потеряла великого ученого – никогда этого не произошло бы при жизни Ленина.
Отметим также любовное, трепетное отношение В. Ленина к Д. Менделееву. В известной мере это было связано с памятью об Александре Ульянове. Менделеев был его любимым учителем; сам же ученый сожалел, что революция отняла у него двух выдающихся учеников: Кибальчича и Ульянова. Хорошо зная труды Менделеева, Ленин указывал, что «необходимо издать совершенно полное собрание сочинений Д. И.
Менделеева, включая в них решительно все, что написано его рукой». Он предложил дочери великого химика написать воспоминания об отце, что и было сделано. (Черняк А. Указ. соч., с.221) Известны многочисленные пометки Ленина по нефтяному делу, по электрофикации страны и других материалах технико-экономического содержания. Они характеризуют конкретный интерес Ленина к вопросам науки и техники, стремление максимально привлечь деятелей науки и техники к созданию научно организованного общества и государства. К этому мы еще вернемся.
Несомненной заслугой труда автора служат его обширная мобилизация и введение в публицистический оборот материалов, содержащих характеристики Ленина, данные крупными общественными деятелями, писателями, учеными и другими, всех, без исключения, политических лагерей. Значительная часть их была практически недоступной для читателей. Здесь и первое издание известной статьи Горького о Ленине, тут же подвергшейся цензурной кастрации, в которой, в частности, говорится о высоком интеллектуальном уровне евреев, о полукровках, к которым Ленин, видимо, причислял и себя и пр. Известна роль Горького в налаживании связей Ленина с учеными; гораздо менее известна программа издания научной и научно-технической книги, которую можно назвать программой Ленина-Горького. (Черняк А. Указ. соч., с.144) В книге Савелия Дудакова собраны и проанализированы отзывы о Ленине, принадлежащие Ф. Шаляпину, А. Куприну, И.Бунину, Л. Андрееву, И. Бунину, Г.
Уэллсу, Р. Роллану, Д. Далину, публицисту В. Поссе и других.
Интересны тексты Дудакова, посвященные таким острым, ставшим в последнее время «модными» вопросам, как обвинения Ленина в качестве немецкого агента, дело Парвуса, спекуляции о причинах болезни и смерти Ленина и прочее. Доводы автора исследования представляются довольно обоснованными и убедительными.
Вполне вероятно, что многие места книги С. Дудакова могут рассматриваться как определенная апология Ленина. В этом есть доля истины, она объясняется психологически – не как наступление, а как оборона против различного рода перехлестов, как уже было отмечено, кстати, весьма характерных для публицистики.
В то же время Дудаков отмечает и негативные стороны и вопросы деятельности Ленина, в частности, в «деле» проф. Таганцева.
В связи с этим мне хотелось бы привести историческую параллель: Робеспьер – Ленин. Конечно, оба деятеля отдалены друг от друга более чем столетним промежутком времени, но между ними существуют различные формы связи: человеческая, психологическая, нравственная и др. Не вдаваясь в подробности, отметим, что со времен Робеспьера прошло более 200 лет, но во французской, а также и в других историографиях, продолжаются жестокие «споры о Робеспьере. В России они развивались выдающимся историком А. 3. Манфредом (1906-1976), защитником Робеспьера. Полагаю, что и «споры о Ленине» имеют ту же природу и потому также будут продолжаться. Здесь важны здравый смысл, глубокая историчность, обязательный принцип исторической достоверности и справедливости.
Полагаю, что в грядущих дискуссиях важное место займет вопрос и о последних годах сознательной жизни В. Ленина. Речь идет о судьбах НЭПа при условии продолжения жизни Ленина, скажем, в течение еще 10-15 лет, о судьбах страны, о судьбах так называемого ленинизма.
В какой-то мере эти вопросы навеяны книгой Савелия Дудакова. Конечно, нам скажут, что история чужда сослагательного наклонения. Однако мы против абсолютизации этого принципа, хотя понятно, что, нарушая его, мы вступаем в царство знания относительного, точно недоказуемого. И все же история не должна уходить от такого знания, покидать поле научных рассуждений, предположений и вероятностных заключений и выводов.
Нам кажется уместным ввести высказывание Ф. Энгельса. «Люди, – писал он, – хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что сделали, что сделанная революция совсем непохожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории, которой избежали немногие исторические деятели». (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т.36, с.263) Конечно, не следуют принимать это высказывание буквально: все дело не в букве, а в мысли. А она достаточно глубока и несомненно реальна. Политические деятели могут прийти к подобному убеждению вовсе не обязательно «завтра», необходимо другое временное восприятие. Представляется, что в последние годы жизни Ленин стал подпадать под действие ситуации, которую обрисовал Ф. Энгельс; во всяком случае, имеется в виду самый дух этой ситуации.
Естественно, проблема эта не изучалась и не могла изучаться в советское время. С.
Дудаков в своей книге не рассматривает ее специально. В письме ко мне от 16 мая 2005 года он все же писал: «Этот человек был способен признаваться в своих ошибках и заблуждениях (однако это стоило ему довольно дорого – А.Ч.) Думаю, что НЭП был рассчитан не на одно десятилетие. Отменить продразверстку еще в 1919 году предлагал Троцкий. Ленин был категорически против. Поворот к НЭПу был произведен через год под грохот кронштадтского восстания и в «атмосфере угрожающих настроений армии» (см. Л. Д. Троцкий. Моя жизнь. Опыт биографии, т.2, Берлин, 1930, с.168).
Это правда, но не вся правда. В 1921 году вышла в свет книга экономиста П. И. Попова «Производство хлеба в РСФСР и федерирующихся с ней республиках (Хлебная продукция)». Большая часть книги посвящена многостороннему и глубокому анализу хлебной продукции 1920 года. Общие итоги были неутешительны: посевные площади сократились на 25% по сравнению с 1916 годом, снизилась урожайность, общая продукция хлеба РСФСР и федерируемых с ней республик составила 52% довоенной продукции. Автор с цифрами в руках показывает целесообразность и неизбежность перехода от продразверстки к продналогу. Ленин сам продвинул эту книгу в печать срочным образом. «Сделайте, пожалуйста, – указал он, – maximum возможного и верните мне это с пометкой, что сделали» (Черняк А. В. И. Ленин и техническая книга, М., 1988, с. 197-198).
Нэп набирал силу, несмотря на трудности и недовольство многих членов партии. Это был решительный и смелый поворот в политике, осуществленный по воле Ленина.
Говоря современным языком это, по существу, был определенный акт конвергенции капитализма и социализма, пока еще робкий. Уже в 1926 году был достигнут довоенный уровень развития хозяйства России. И это все же было пятое место в мире – после США, Германии, Англии, Франции. При этом темпы развития экономики России превышали темпы развития указанных стран. Ленин умер в переломный момент истории новой России – и Сталин послал НЭП к черту, со всеми вытекающими последствиями.
Правильно заявил С. Дудаков, что продолжение НЭПа двинуло бы «промышленный и социальный потенциал далеко вперед. Это были бы не кровавые пятилетки Уса» (Письмо А. Черняку) Хочется рассказать об одном, практически неизвестном эпизоде. После XX съезда КПСС в числе других вернулась из заключения Елизавета Яковлевна Драбкина – дочь старейшего революционера С. И. Гусева (Я. Д. Драбкин), бывшая секретарем Н.