Под влиянием многочисленных жалоб еврейского населения в Петербурге росло недоверие к велижскому навету: было отмечено, что "комиссия, увлеченная своим усердным предубеждением против евреев, действует несколько пристрастно и длит без пользы дело"46. В результате рассмотрением навета занялся Сенат, а исполняющий обязанности товарища министра юстиции граф В.Н. Панин (1801-1874), основываясь только на юридической стороне процесса, убедительно доказал несостоятельность обвинения и потребовал немедленного освобождения невинно арестованных. После доклада В.Н. Панина дело было передано на обсуждение в Государственный совет, и в 1834 г. старейший член высшей инстанции адмирал Н.С. Мордвинов (1754-1845), имевший под Велижем поместья и лично знавший многих из обвиняемых47, заявил, что евреи стали жертвой заговора религиозных и невежественных фанатиков. 80-летний поборник справедливости направил "единственно для доведения до высочайшего сведения" докладную записку с рассуждениями и замечаниями департамента гражданских и духовных дел, председателем которого он являлся. Указав, что навет "обнаруживает одни замыслы оговорить евреев", Н.С. Мордвинов пришел к заключению: "Обвинение евреев в ужасных преступлениях имело источником злобу и предубеждения и было ведено под каким-то сильным влиянием, во всех движениях дела обнаружившимся"48. На заседании Государственного совета большинство его членов приняло точку зрения Мордвинова ("Против евреев предубеждение решительно уже признается достоверным и принимается в основу всего мнения"49), а затем Совет постановил освободить всех евреев и поручил министру внутренних дел подтвердить в губерниях с еврейским населением, что указ 1817 г. (о запрещении ведения дел по ритуальным убийствам) сохраняет свою силу. На этом постановлении Государственного совета 18 января 1835 г. Николай I лаконично отметил: "Быть по сему", однако уведомление губернаторам о запрете ведения подобных дел подписывать отказался на основании своего убеждения о существовании изуверских еврейских сект. Таким образом, через девять лет невинные люди были выпущены на свободу (трое из них скончались в тюрьме, большинство проявило незаурядное мужество во время следствия, в этом смысле героиней оказалась жена купца Берлина – Славка50), синагоги снова были открыты, а полицией возвращены свитки Священного Писания. Памятуя о добром отношении ряда русских государственных деятелей, евреи Велижа ввели в молитву, прославляющую патриархов и пророков, следующую известную формулу: "Be гам Мордвинов зохер ле-тов" ("И Мордвинова также помянем добром")51.

Польские инсинуации против еврейского населения не ограничивались "кровавыми наветами". В это же время поляками были инспирированы и специфические уголовные процессы (ограбление церквей, осквернение Святого креста и т.д.). Так возникло и "Слонимское дело" (не позднее 1822 г.): группа евреев, следующих на традиционную ярмарку в местечко Бельва, дескать, по дороге ограбила церковь "регулярных" (т.е. монашествующих. – С.Д.) каноников.

Как утверждал О.А. Пржецлавский, евреи-воры были взяты с поличным в погребе местной жительницы во время дележа добычи между собой – они ломали и распиливали священные сосуды и кресты52. (Дело вел бывший полковник наполеоновской армии городничий Конопка; его старший брат генерал Иван Конопка, бездарно защищал Слоним от… русских войск в 1812 г., а младший – служил в Варшаве у Великого князя Константина Павловича; сестра Юлия была замужем за генералом Безобразовым, а, овдовев, вышла замуж за Д.П. Татищева, русского посланника в Австрии53). Заступничество Зунделя Зонненберга не принесло успеха. И хотя все население города обратилось к городничему с просьбой досконально выяснить обстоятельства, а Зонненберг требовал освободить подозреваемых из-под стражи, ничего не помогло, поскольку, скорее всего, дело было инспирированным54.

Почти полтора века историки согласно легенде, были убеждены в том, что евреи на Украине арендовали церкви.

Так, в вышедшей в серии "ЖЗЛ" книге В.В. Афанасьева о К.Ф. Рылееве указывается: "Польский подстароста Чаплицкий предоставил евреям-арендаторам право сбора доходов от православных церквей города… Союз… шляхты дал возможность ставить церковными арендаторами иноверцев"55. Затем эта легенда видоизменилась: в XIX в. евреев-арендаторов якобы сменили евреи – грабители и осквернители церковного имущества56. Думается, что за этими расхожими представлениями надо различать действительное положение вещей. Недаром уже цитировавшийся О.А. Пржецлавский вспоминал о красавице-еврейке, вдове, которая в Руженах со своим "бахуром" (сыном. – С Д.) была, содержательницей воровского притона в собственной корчме, но клиентами были поляки, а не евреи; к тому же она находилась в связи с атаманом шайки57.

Напомним, что во время восстания Устина Кармелюка евреи не только давали пристанище восставшим и занимались скупкой награбленного, но и были участниками этого движения, имевшего ярко выраженную социальную направленность. Первым помощником Кармелюка был "вихрист з евреив Василий Добровольский", впоследствии приговоренный за соучастие в разбоях и грабежах к 50 батогам и ссылке на каторжные работы58.

Спустя несколько лет, в 1827 г., в том же Слонимском уезде во время празднования Пурим несколько евреев было арестовано якобы по подозрению в осквернении изображения Христа, стоявшего на дороге в деревню Новосилки. Главными обличителями выступили ключвойт Домбровский из Луконицкого прихода и священник Ягнешицкой церкви Малишевский. Они утверждали, что евреи, сорвав изображение Христа, "били оное вместо Гамана". Девять человек были арестованы и приговорены к каторжным работам. Судебное решение утвердил небезызвестный князь Друцкий-Любецкий, а после подтверждения Сената и Комитета министров царь подписал приговор: восемь осужденных подверглись экзекуции 9 ноября 1828 г. (девятый скончался во время следствия), а затем их отправили в Сибирь59.

Отметим одно важное обстоятельство. Как известно, французские войска шли фронтом, не превышающим 50 км в ширину, через Литву и Белоруссию, захватывая по пути города Вильну, Гродно, Слоним, Велиж, Витебск и другие, Именно в этой полосе евреи из Гродно, Слонима, Чаусов, Велижа, Витебска показали необыкновенные примеры храбрости и героизма, сражаясь на стороне русских войск60. И абсолютно не случайно, что именно в этих городах прошли суды по ритуальным обвинениям, инспираторами и обвинителями на которых были поляки. Вместе с тем ни в Южной Белоруссии, ни на Украине, ни в Прибалтийском и Курляндском краях, т.е. в областях, лежащих южнее и севернее движения французских войск, неизвестно ни одно дело по ритуальным обвинениям и кровавым наветам. Таким образом, процессы 10-20-х гг. XIX в. представляются следствием тех диаметрально противоположных позиций, которые заняли евреи и поляки во время Отечественной войны 1812 г. Другой несомненной причиной активизации в этих местах антисемитизма была борьба польской аристократии (многие из представителей ее к тому же были масонами) за свои привилегии, которые вскоре в Царстве Польском превратились, по выражению одного историка, в "войну из-за евреев"61. Но при этом "кровавые наветы" на евреев со стороны польских националистов странным образом соединились с "антимасонскими наветами" на католиков со стороны русских шовинистов62.