В 1815 г. русский комиссар при правительстве Царства Польского сенатор Н.Н. Новосильцев представил в "Комитет реформ" проект по еврейскому вопросу. Рекомендуя распространение ремесел и земледелия в качестве экономического пути развития, автор проекта потребовал предоставления евреям гражданских прав безо всяких ограничений.

К проекту Н.Н. Новосильцева в правительственных кругах относились с пониманием; князь А.Н. Голицын в своей переписке с ним подчеркивал: "Приверженность сего народа к российскому престолу и усердие его к пользам правительства в продолжении прошедшей войны, неоднократно доказанные, и как гражданским, так и военным начальством засвидетельствованные, приобрели евреям благоволение Государя Императора и, конечно, дают им полное право, наравне с прочими подданными Его Величества, на покровительственные законы"38. Однако князья А. Чарторыйский и Друцкий-Любецкий, Зайонченок и ксендз А. Сташиц выступили с резким протестом против проекта, акцентируя внимание комиссии на "вредности еврейства" (в 1816 г. А. Сташиц опубликовал статью под таким заглавием, в которой называл евреев причиной упадка Польши и обвинял в том, что из-за них Польша стала "посмешищем Европы" и "еврейской страной"39).

После войны 1812 г. в Царстве Польском, по мнению СМ. Дубнова, пронеслась "эпидемия" подготовленных сверху ритуальных процессов, а 1816 г. стал в Западном крае и Царстве Польском годом "ритуальной вакханалии", будто опытная рука "сеяла в массы ядовитое семя средневековья"40.

В Межирече, Влодаве, Люблине, Седлице и в других местах на Пасху 1815 и 1816 гг. обнаруживались детские трупы. Были арестованы невинные люди и привлечены к суду.

Накануне Пасхи, 8 апреля 1816 г., в окрестностях Гродно было найдено тело 4-летней девочки, дочери гродненской мещанки Марии Адамович. В среде христиан стали винить евреев в совершении ритуального убийства. Был арестован член городского кагала Шолом Лапин. Только в феврале 1817 г. стараниями Н.Н. Новосильцева (лично знакомого с гродненскими евреями – у него были совместные с ними фабрики в окрестностях города) и министра духовных дел А.Н. Голицына (князь, как мистик-идеалист, мечтал окрестить евреев – для этих целей им было создано общество "Израильских христиан") дело было прекращено. О.А. Пржецлавский вспоминал, что депутат еврейского народа Зундель Зонненберг "жаловался на такую оскорбительную для единоверцев клевету" и хитро приписывал ее "ненависти поляков к евреям за их преданность правительству" (курсив мой – С.Д.)41.

6 марта 1817 г. всем губернаторам Западного края был разослан правительственный циркуляр: "По поводу оказывающихся и ныне в некоторых от Польши присоединенных губерниях изветов на евреев об умерщвлении ими христианских детей, якобы для крови, Его Императорское Величество, приемля во внимание, что таковые изветы и прежде неоднократно опровергаемы были беспристрастными следствиями и королевскими грамотами, высочайше повелеть изволил: объявить всем управляющим губерниям монаршую волю, чтоб впредь евреи не были обвиняемы в умерщвлении христианских детей без всяких улик, по одному предрассудку, что якобы они имеют нужду в христианской крови"42. Князю Друцкому-Любецкому было сделано высочайшее замечание за ведение судебного разбирательства по "кровавому навету".

В 1822 г. живописец А.О. Орловский (1777-1832) по заказу католиков Велижа написал картину – "Жиды, выцеживающие кровь из тела замученного ребенка". Одно из изображенных лиц имело сходство с известным в местечке Ленчицы человеком, а сама картина была выставлена на фасаде церкви, принадлежащей ордену бернардинцев.

По жалобе евреев русские власти велели полотно убрать. Но уже в марте 1823 г. Орловский создал на этот же сюжет другую, еще большую по размеру картину, а героям "кровавого обряда" придал портретное сходство с жителями местечка, в том числе и с ленчицким раввином. На этот раз чернь, подстрекаемая отставным поручиком Венцеславом Дуниным-Скржино, не дала властям снять картину. А вскоре, в первый день христианской Пасхи (22 апреля), исчез 3-летний мальчик Федор Емельянов.

Через десять дней (конечно, после окончания праздника) тело ребенка, израненное и исколотое, было найдено в болоте. Подозрение пало на двух почтенных граждан города: на купца Берлина и "ратмана городского магистрата " Цетлина. Следствие длилось почти полтора года, и осенью 1824 г. Витебский губернский суд постановил: "Случай смерти солдатского сына предать воле Божьей; всех евреев, на которых гадательно возводилось подозрение в убийстве, оставить свободными от всякого подозрения…"43.

Местное униатское духовенство во главе с митрополитом Иосафом Булгаком (он был родственником О.А. Пржецлавского и был дружен с Друцким-Любецким) опротестовало решение суда, и дело было передано на рассмотрение известному юдофобу генерал-губернатору Белоруссии князю Н.Н. Хованскому (1777-1837); в городе начались аресты, подкупы и оговаривание свидетелей, а к подозреваемым были применены недозволенные методы воздействия, сравнимые со средневековыми пытками.

Взошедший на русский престол император Николай I сурово осуждал и карал русское, подчас изуверское, сектанство, а по аналогии считал, что и среди евреев есть тайные группы, занимающиеся ритуальными убийствами. Поэтому резолюция нового императора оказалась жестокой, хотя и в духе времени: "Так как оное происшествие доказывает, что жиды оказываемую им терпимость их веры употребляют во зло, то в страх и пример другим – жидовские школы (синагоги. – С.Д.) в Велиже запечатать впредь до повеления, не дозволяя служить ни в самих сих школах, ни при них"44. Вместе с тем, на донесении от князя Хованского о неоднократно совершаемых евреями преступлениях (умерщвление детей, осквернение гостии и церковной утвари и т.д.), в октябре 1827 г. Николай I наложил резолюцию от которой веяло скепсисом: "Надо непременно узнать, кто были несчастные сии дети; это должно быть легко, если все это не гнусная ложь"45.