– На сочувствие – да. Пусть будет так. Но давайте не будем путать сочувствие с уважением. Обратите внимание, как формируется уважение к личности: если мы видим лицо, показавшееся нам умным – оно сразу вызывает в нас некоторый интерес. Когда же этот человек проявит себя в тех или иных ситуациях – мудрым поведением, грамотным советом – наше уважение к нему растёт. И только спустя несколько лет практически безупречной практики общения с ним мы можем рискнуть произнести нечто вроде "я его уважаю". Требовать же уважения к возрасту, к сединам – бред собачий и лицемерие редкостное! По отношению к старикам должна быть бережность, возможно… Осторожность… Отсутствие фамильярности – безусловно… Корректность… выражающаяся, по крайней мере, в том, чтобы, если вдруг он отчубучит нечто, за что я двинул бы сверстника по физиономии, то от этого "уважаемого" я просто отойду в сторону, предпочитая, по возможности, не связываться… Но – только если речь не идёт о вполне конкретной подлости, хитрости и так далее. То есть – простить или не заметить ему я готов, скажем, какие-либо невинные старческие причуды. Но вот уважать – уж извините, я буду того, кто достоин уважения. А не за эти причуды. И – не за то, что "срок отмотал"…- С блеском в глазах резко закончил Карой. И, каюсь – даже внутренне я не сумел с этим поспорить.
Тема эта имела неожиданное продолжение на одной из пресс-конференций, которые в силу немногочисленности состава – обычно там было не более двадцати человек – проходили чаще всего в кабинете Абара. Это были довольно просторные апартаменты с длинным и широким столом, во главе которого восседал Абар. Стол был настолько широк, что сидящие друг напротив друга люди не могли дотянуться друг до друга.
– Ни рукой, ни ногой.- Ухмыльнулся как-то Абар. Мрачно так ухмыльнулся – будто показывая: видите, какую чушь мне приходится учитывать…
Да, так насчёт темы… Случилось так, что из двух известных махинаторов эпохи "смутного времени" одного посадили, а другому – по сути, позволили пройти на выборах и получить место правителя целого региона.
– Уж не дело ли тут в чьих-то личных симпатиях?- С ядовитой ухмылкой закончил тогда свой вопрос Алозан.
– Видите ли…- Задумчиво потёр подбородок Абар,- для меня, в общем-то, практически безразлично, каким образом он добывал деньги… То есть – это небезынтересно, конечно; но это – далеко не самое главное в оценке личности, ибо слишком многие в смутные времена становятся не слишком разборчивы в средствах… Точнее – в методах их добывания… А потому гораздо важнее для меня – знать, на что он их тратил… Тратил без принуждения, по своей воле: это куда более точно характеризует его, как личность – что, собственно, и требуется… Я хочу знать, хочу понимать… чего он добивался, к чему стремился – только на основании этого я могу предполагать, что он станет делать, получив ещё большие деньги или ещё большую власть. Если Вы сумеете проследить, на что этот… новоиспечённый правитель… получивший, кстати, абсолютное большинство голосов… вот в эти самые смутные годы тратил имеющиеся в его распоряжение средства – то совсем несложно будет понять, за какие-такие заслуги ему позволили занять этот пост. Что касается Вашего вопроса – я думаю, что на него ответил.- Кивнул он в сторону Алозана.- А вот что касается остальных… бизнесменов тёмного периода… То, кстати, я хотел бы получить по ним более точную информацию.- Обернулся он с Исхару, в то время – ещё главе СГБ.- В принципе, мы уже более-менее сносно стоим на ногах, и пора бы определиться, кто из этой группы нам полезен – своими взглядами да идеями, а кто – опасен своей алчью, беспринципностью да непредсказуемостью… Все они – реальные претенденты на ту или иную власть, и, думаю, всем собравшимся небезразлично, кто у нас составляет этот "второй эшелон", который не сегодня-завтра свои права на власть уже заявит.
– Но… мы ведь не вели тотальной слежки – для этого у нас не было ни сил, ни средств…- Осторожно попытался оправдаться озадаченный Исхар.- Да и задача такая никогда не ставилась…
– А в тотальной слежке и не было необходимости.- Пожал плечами Абар.- Людей, реально способных претендовать на власть, достаточно мало, чтобы Вы могли иметь о них полное представление без малейшего ущерба для остальных видов Вашей деятельности. Вы что – не в состоянии определить их круг?- Исхар, понурившись, молчал, как двоечник у доски. Позже Карой признался мне, что именно в этот момент ему стало страшно. По-настоящему страшно: он просто представил, куда должна была катиться страна, в которой такие посты заняты двоечниками – совершенно неспособными делать своё дело, но способными за возможно дольшее пребывание на своих местах становиться чьими угодно марионетками. Абар, пристально разглядывая съёжившуюся фигурку "силовика", озадачено скривил губы.
– Кстати,- медленно произнёс он,- а что вы можете сказать о членах… Хотя бы верховной палаты центрального совета представителей?
– То есть? В каком смысле?- Поднял удивлённые глаза Исхар.
– Да я всё в том же – кто чего хочет, чего добивается…
– Ну, это – хоть сейчас,- приободрился Исхар и начал бойко выдавать характеристики "народным избранникам". Абар какое-то время слушал его внимательно, затем спросил:
– Постойте… Вы что – строите свои выводы на публикациях в прессе?- Зал оживился, зашумел.
– Ну, почему же…- Замялся Исхар,- По текстам их выступлений… Мы их анализируем, изучаем…
– Кто это – "мы"?- Не то недовольно, не то – озадаченно поинтересовался Абар.
– У нас есть целый отдел по анализу их выступлений!- С оттенком не то гордости, не то – воспрянувшей надежды в голосе произнёс Исхар.
– И чем же он, этот отдел, занимается?- Абар уже не скрывал своего удивления.
– Анализом…- Не совсем уверенно произнёс Исхар, настороженно глядя на президента: тон Абара слегка озадачил его, и он, видимо, пытался сейчас лихорадочно сообразить, где же в этом разговоре он "сел не на того конька" и как ему теперь вести себя дальше. Абар нажал кнопку вызова – в дверях показалась секретарша – смуглая, тёмноволосая Инита с длинными ногами, приятным лицом и неожиданно умными глазами. В секунду окинув взглядом комнату и оценив обстановку, она согнала выражение нерешительности со своего лица и невинным голосом спросила: