Стоя на задней площадке и рассеянно разглядывая машины, Кира попыталась придумать новую аромолампу, но вместо этого в голову лезли разные глупости, и она бросила эту затею. Неподалеку кондукторша ругалась со стайкой мальчишек, которые весело ныли, что им нужно проехать всего одну остановку. Какой-то человек рядом раздраженно кричал в свой сотовый:

— Пусть отзывают! Никакой налички! Скажи спасибо Юле с ее дебильным указом! Да, пусть сам и едет!

На ближайшем сидении две пожилые женщины вели оживленные дебаты на политическую тему. Совсем рядом с их ногами в полу троллейбуса зияла приличная дыра, и была видна покачивающаяся ось машины и стремительно летящий асфальт. На окошке большими кривыми буквами было написано:

Мясо — это труп!

Чуть пониже красовалось:

All skinheads must be dead!

Итог этому подводило незатейливое и широко распространенное слово из трех букв. Скользнув по нему взглядом, Кира снова вернулась к созерцанию машин за окном, подумав, не это ли имел в виду Стас, говоря о серой обыденности?

Первым, кого она увидела возле здания КБ, был Егор, который с унылым видом сидел на перилах и курил, стряхивая пепел себе на джинсы. Он был в совершенной прострации, и Кире пришлось несколько раз его окликнуть, а потом и встряхнуть за плечо, прежде чем ярко-голубые глаза Михеева, наполненные собачьей тоской, обратились в ее сторону, и в них появилось некое подобие осмысленности.

— А?

— Что случилось? Ты похож на обломок кораблекрушения.

— Да понимаешь, как странно вышло… — Егор нахмурился. — Натаха Семакова все жаловалась, что муж на нее мало внимания обращает, в последнее время редко бывает дома… ну я и посоветовал ей почаще сказываться больной, ходить с несчастным видом, изображать страдания, ну и все такое. Чтоб муж встревожился и им овладели угрызения совести, и он окружил бы жену вниманием.

— Надеюсь, у нее хватило ума твоим советом не воспользоваться? — мрачно спросила Кира, глядя, как пальцы Егора мнут сигарету. Михеев посмотрел на нее с негодованием.

— Это был хороший совет! Откуда мне было знать, что так выйдет?!

— И что же вышло? — она облокотилась о перила, исполненная самых нехороших предчувствий. Наверняка, как минимум, грядет развод. Наташа Семакова была милой девушкой, но малейшие семейные неурядицы ввергали ее в черную меланхолию. Если же дело дойдет до развода, то последствия могут быть самыми печальными.

— Ну… оказывается на самом деле ее мужу подвернулась хорошая халтура, и все это время он работал. Купил на годовщину свадьбы для них обоих поездку на Кипр. А теперь он все отменил, сдал билеты и собирается отправить Наташку на платное обследование, и она теперь со мной не разговаривает.

— Где она?

— Ревет в бухгалтерии.

— Ты просто молодец! — холодно сказала Кира, производя руками уничижающие жесты, отчего серебряные кольца на ее пальцах сердито взблеснули. — Я восхищена твоим холодным, расчетливым умом!

Михеев с несчастным видом пожал плечами.

— Я хотел помочь… Что же теперь делать?

— Что бы ни пришлось делать — делать мы это будем без тебя! Постарайся на некоторое время сделать вид, что тебя тут вообще нет!

— Хорошо, — кротко отозвался Егор и уронил сигарету. — А может быть…

— Нет!

Глядя на него, она невольно покачала головой. Видно было, что программист глубоко переживает случившееся. Интересно, кто больше виноват — он со своими нелепыми советами или люди, которые безоглядно им следуют? Кира потерла кончик носа и хлопнула пакетом Михеева по ноге.

— Кстати, не хочешь ли стать моим партнером по танцам? Там советы не нужны.

— Кем-кем? — переспросил Егор, доставая новую сигарету.

— Партнером. Я собираюсь пойти на бальные танцы. Танцы — понимаешь, кружения, покачивания бедрами, вальсы, прочие ламбады…

— Ой, нет! — сказал Егор почти испуганно. — Танцы? Нет-нет. Я не умею.

— Да я тоже не умею. Для того и иду. Чтобы научиться. И приглашаю тебя в партнеры. Ты еще не оценил всю соблазнительность этого предложения?

— Да нет… но я… — Михеев задумчиво посмотрел на ее ноги, и в его взгляде появилось сожаление. — Нет.

— Ну, как хочешь. Второй раз не предложу!

— Кир, пожалуйста, не обижайся! — горячо произнес Егор. — Я для тебя все сделаю… но я и танцы… Нет. Это совершенно невозможно.

— Ладно. Сиди здесь и… А как твое новое приобретение?

— Приобретение?

— Ангелина. Мадемуазель паспортистка с четвертым размером…

— А-а, — вяло протянул Егор. — Видишь ли, мы больше не встречаемся.

Кира подбоченилась.

— Что ты еще натворил?!

— Совершенно ничего. Просто у нее там возникли кой-какие нелады с другой паспортисткой, и я ей посоветовал…

— Не продолжай! — оборвала его Кира и захлопнула за собой дверь.

Сидя на стуле, Кира закинула ногу на ногу, с любопытством оглядывая большой зал, сцену, к которой вели широкие рассохшиеся ступени, темно-синий занавес за ней, пространство за которым, как она уже успела узнать, использовалось вместо раздевалки и посередине было разделено грудой наваленных друг на друга стульев. Предполагалось, что за этой баррикадой мужская и женская половина переодевающихся друг друга видеть не будет. Паркет, покрывавший пол зала, был вытерт до блеска бесчисленным количеством ног и оказался невероятно скользким, отчего Кира, идя к одному свободному стулу, дважды чуть не растянулась на полу на обозрение всем собравшимся.

Собравшихся, к ее удивлению, оказалось довольно много, причем хватало и лиц мужского пола возрастом от шестнадцати до пятидесяти, правда, в количественном отношении они все-таки отставали от дам, которые уже окидывали их цепкими оценивающими взглядами, присматривая будущих партнеров. У стола, пристроенного возле двери, приглушенно разговаривали мужчина и женщина, перебирая компакт-диски. У обоих была великолепная осанка и мускулистые подтянутые фигуры, короткая косая юбка женщины демонстрировала длинные сильные ноги танцовщицы. Ее темно-каштановые волосы были высоко зачесаны и закручены в узел, что придавало ей немного надменный вид. Мужчина, светловолосый и светлоусый, напротив казался на редкость добродушным и то и дело ласково оглядывал будущих танцоров, терпеливо выжидающих на выставленных полукругом стульях.

— Они муж и жена, — шепотом сказала сидящая рядом девушка с копной коротко постриженных русых волос. Кира уже успела перекинуться с ней несколькими словами и знала, что девушку зовут Оксана, что она учится в филиале Питерского гуманитарного университета профсоюзов по специальности искусствоведение и забыла дома сигареты. — Мой знакомый у них занимался. Говорит, неплохо преподают, хотя Павел Викторович, бывает, объясняет сумбурно, а Тоня, его жена, больше любит заниматься латинской программой, чем стандартом. А ты на классику или на современные танцы?

— Сначала туда, потом сюда… а может и одновременно, если время будет. Поглядим… А ты? — поинтересовалась Кира, глядя на стайку нарядно одетых детишек, сгрудившихся возле стола.

— Думаю. Я без партнера… а вот на современных партнер не нужен…

В сумочке Оксаны отчаянно запиликал телефон, исполняя мелодию Глюкозы, отчего Кира поморщилась. Оксана схватила трубку, немного послушала и веско сказала: «Дурак!» — после чего бросила телефон обратно. Кира фыркнула, и в этот момент кто-то наступил ей на ногу, и она ойкнула.

— Простите, — пробормотал этот кто-то, усаживаясь на пустующий по соседству стул. — Не хотел. Честное слово!

Кира повернула голову и критически оглядела неуклюжего индивидуума мужского пола. На вид он был старше ее года на два-три, глаза цвета бутылочного стекла смотрели на нее чуть виновато и вместе с тем изучающе. Его лицо было чуть грубоватым, но обаятельным — о таких обычно говорят «он очень милый». Пшеничные волосы коротко острижены, одет хорошо и не без элегантности — было очевидно, что он следит за своим гардеробом. Индивидуум не вызвал у Киры ничего, кроме раздражения, и она сразу же отвернулась.