– Хорошенькая у нас репутация! – хмыкнул Вольга.

– Ты думал, что можно безнаказанно облачаться в шкуру? – отозвался Кузьма и ласково посмотрел на мальчика. – Не бойся, Степка, мы кусаем только половцев. Своих не трогаем.

Степка смотрел на него недоверчиво.

– Зачем в этой щели сидел? Подслушивал?

– Там дырка насквозь, – торопливо сказал Степка. – Земля осела – можно наружу выползти. Взрослый не пролезет, а мне – получается.

– Так ты ползал за стену?

Степка кивнул.

– Зачем?

– Оружие собирать.

– Разве там есть оружие?

– Васька прошлой ночью целую сулицу нашел! – заторопился Степка. – Теперь он может с погаными биться. И я хочу!

– Герой! – засмеялся Вольга.

– Еще какой! – серьезно заметил Кузьма. – Что нашел?

Степка испуганно прижал руки к груди.

– Не отберем, не бойся, – заверил Кузьма и перекрестился. – Вот тебе крест!

Все еще недоверчиво поглядывая на хорта, Степка вытащил из-за пазухи небольшой брусок в бумажной обертке. Кузьма взял его и приподнял, чтобы лучше рассмотреть в свете пылающего неподалеку костра. Сверху вдруг задавленно вскрикнули, и рука, державшая Степку за плечо, разжалась. Но мальчик остался стоять.

– Вот чего они ждут… – задумчиво произнес Кузьма и передал брусок Вольге. – Ты это под стеной увидел? – спросил мальца.

– Весь посад за рвом обшарил, – зачастил Степка, переводя испуганный взгляд с Кузьмы на Вольгу и обратно. – Ничего не нашел. Темно… А когда пробирался назад, смотрю: дяденька какой-то у стены копается. Тихонько так и постоянно оглядывается. Чужой он, и голова тряпкой замотана. Как он ушел, я подобрался и раскопал.

– Там один такой брусок был?

– Не знаю, в одном месте копал, – шмыгнул носом мальчик.

– Никакой веревочки к нему не тянулось?

– Не помню, боялся, что половец вернется.

– Мы это заберем! – решительно сказал Вольга.

Степка насупился. Кузьма достал из-за голенища широкий нож, положил его на ладонь. Глаза у мальчика вспыхнули.

– Будет твой, если покажешь, где нашел, – решительно сказал Кузьма и выпрямился. – Пойдем!

– Может, взять охрану? – спросил Вольга.

– Не надо, чтобы нас заметили, – ответил Кузьма, пряча нож за голенище. – Ты удивлялся, что нет ни лестниц, ни фашин. Зачем? Свалить две городницы наружу – вот тебе и брешь в стене, и дорога через ров! Саперное дело не забыл? – повернулся он к Вольге. – Это не кистенем махнуть! Взлетим на орбиту, как первые космонавты! Двенадцатого века…

– Красиво стоят! – Вольга повернулся к Кузьме. – Как на параде! Представляешь, каждый думает о том, как ворвется за стены, станет хватать и вязать себе рабов. Разбогатеет. А тут – облом! – Вольга довольно захохотал, показывая большие белые зубы.

– Вдруг другие городницы повалятся? – строго спросила Ярославна, неодобрительно глянув на веселящегося Вольгу. – Вдруг еще где зелье басурменин заложил?

– Эти городницы не повалятся! – ухмыльнулся в ответ Вольга. – Разминированы. Другие тоже устоят. Не мог он притащить на себе взрывчатки столько. А коли что, – вон!

Все невольно обернулись ко двору детинца. Дружинники и вои стояли внизу плечо к плечу, сверкая оружием и доспехами. Впереди Людота с помощниками суетились у неширокого, но высокого тына из заостренных вверху бревен.

– Он позаботился, – ласково кивнул Вольга на Кузьму. – Всю ночь работали. Если вдруг одна или две городницы упадут, брешь быстро закроют тыном, а вои взбегут на стены. Тын высокий, в два роста – конница и пехота не пройдут. А мы будем с двух сторон вести фланкирующий огонь, то есть стрельбу. Завалим трупами ров!

Михн одобрительно крякнул:

– Если б в Римове такое!..

– Не понадобится и нам! – засмеялся Вольга. – Но осторожность не помешает.

– Идем, княгиня! – склонился Михн. – Опасно тут. Всех воев со стен согнали, сами стоим. Наблюдатели на башнях есть – и ладно!

Ярославна сердито махнула рукой: молчи! Все повернулись к заборолу.

Полонные тем временем убрали забор на сгоревшем посаде, и половцы, выставив копья и закрывшись щитами, сгрудились у самого рва – прямо напротив городниц, на которых стояла крошечная группа защитников. Ржали кони, нетерпеливо перебирая копытами, вся огромная масса степняков, изготовившихся к атаке, шумела и кричала, ожидая сигнала. Внезапно все стихло. Из расступившихся рядов войска выехала группа всадников в блестящей броне. Впереди, на красивом вороном коне, рысил худощавый половец в шлеме с крашенным червленью конским хвостом на остроконечном навершии.

– Кза! – вздохнул Михн. – Стрелков рядом нету!

Кза поднял руку и к нему на гнедой лошадке подскакал человек в длинном халате и в чалме. Поклонился.

– Наш красавец! – повернулся Вольга к Кузьме. – Ну, счас будет…

Кза что-то сказал человеку в халате, и тот протянул к стене города руку с зажатой в ней черной коробочкой. В то же мгновение огромный черный куст вырос на посаде, прямо посреди изготовившегося к штурму войска. Люди и кони взлетели вверх, и, медленно переворачиваясь в воздухе, понеслись в разные стороны. Часть у пали в ров, некоторых шмякнуло даже о стену. Грохот пришел потом.

– Ты говорил о космонавтах?! – закричал Вольга Кузьме, скалясь во весь рот. – Смотри!

– Когда успел? – прокричал Кузьма, зачарованно вцепившись в бревна заборола.

– Пока ты с тыном возился! Зачем добру пропадать?! Вышел за стены еще раз…

На сгоревшем посаде царил хаос. Обезумевшие кони с ошеломленными всадниками бессмысленно метались вдоль городской стены, некоторых, свалившихся с седла, кони таскали за ноги, застрявшие в стременах. Но большая часть половецкого войска, отхлынув назад, скакала прочь, погоняя коней плетью. Оставшиеся в живых нукеры Кзы, закрыв его своими телами, уводили хана подальше от стен.

– Наша очередь! – повернулся Вольга к Улебу.

Тот махнул со стены ждавшей во дворе сотне. Запела труба и створки городских ворот медленно поползли в стороны. Заржали кони, принимая на свои спины тяжело вооруженных всадников.

– Повеселимся!

Вольга стремительно сбежал вниз и вскочил в седло коня. Отряд русских галопом вылетел за стену, вои и дружинники на скаку стали бить копьями и сечь, обезумевших половцев. Улеб, посверкивая на солнце клинком, рубил направо и налево. Вольга держался рядом, крутил над головой гирьку кистеня, то и дело опуская ее на неосторожно открывшего врага. Крики людей и животных заполнили все вокруг. Выбежавшие следом за конными горожане, добивали раненых и вязали ошеломленных степняков.

– Спаси тебя бог, боярин! – поклонилась Ярославна Кузьме.

– Что ты, княгиня! – подскочил Михн. – Люди увидят!

– Пусть видят! – решительно сказала Ярославна, утирая с лица слезы, – Пусть видят, кому обязаны жизнью своей, кого поминать должны еще много лет и детям своим это наказать! Спаси тебя бог, боярин, за отвагу твою, за доброту, а паче всего за ум твой великий и светлый навеки! За чужих тебе людей ты бился, как своих, не ропща и требуя награды, как другие. Я этого никогда не забуду!

Кузьма отвернулся к заборолу. Сеча, кипевшая перед стеной, двоилась и расплывалась…

– Как тебя зовут?

– Магомад.

– Врешь, собака!

Кат, услышав восклицание Вольги, сощурился и с размаху ожег плетью подвешенного за связанные руки пленника. На голой спине пытаемого мгновенно вспух багровый рубец.

– Зачем лжу говоришь боярину?! – прошипел кат и снова размахнулся.

– Стой!

Подскочивший Кузьма перехватил руку ката. Тот обиженно покосился:

– У меня заговорит, боярин! Всю правду скажет!

– Один уже заговорил! – недовольно сморщился Кузьма. – Закопали неделю тому. Не так надо!

Кузьма повернулся к Улебу.

– Дозволь, князь, нам с ним сглазу на глаз… Человек этот с нашей стороны, тебя сторожится. Нам скажет.