– Если синьор прикажет напрячься – я немедленно напрягусь.

– В прошлый четверг вы видели синьору Лапекору?

– Тут и напрягаться не надо. Конечно, видал. У нас с ней даже перебранка вышла.

– Вы поругались с синьорой Лапекорой?

– Ну да, синьор. Она – это все знают – женщина прижимистая, жадная. Так вот, в четверг утром она в половине седьмого села в автобус до Фьякки. Но в Каннателло сошла, сказала моему коллеге Канниццаро, что ей надо вернуться, потому что она забыла кое-что, что хотела отвезти сестре. Канниццаро ее ссадил. Он мне вечером того дня все это и рассказал. Через пять минут я прибыл туда из Фьякки, она проголосовала и села в мой автобус.

– А из-за чего вы повздорили?

– Да она не хотела платить за билет от Каннателло до Вигаты. Говорила, что не может два раза платить за одну свою промашку. А у меня ведь как: сколько народу в автобусе, столько должно быть билетов. Я не мог на это глаза закрыть, как ей хотелось.

– Господи Иисусе! – сказал Монтальбано. – А вы мне еще вот что скажите. Предположим, за полчаса синьора нашла то, что позабыла дома. Как ей добраться до Фьякки?

– Сесть в автобус Монтелуза-Трапани. Он уходит из Вигаты ровно в половине восьмого. И времени теряешь только час.

– Гениально, – подвел итог Фацио, когда ушел Лопипаро. – Как вам это пришло в голову?

– Понял, когда смотрел, как ребенок собирает головоломку.

– Зачем она это сделала? Приревновала к горничной?

– Нет, синьора Лапекора прижимистая, как сказал водитель. Ее злило, что муж тратится на эту девицу. К тому же кое-что развязало ей руки.

– Что?

– Потом расскажу. Слышал, как говорит Катарелла? Жадность – великий грех. Подумать только, из жадности она привлекла к себе внимание Лопипаро, приложив столько сил, чтобы вернуться незамеченной.

– Сначала я полчаса потратил, чтобы найти ее дом, потом еще полчаса убил на уговоры: старуха напугана, всего боится. Она успокоилась, только когда я ее вывел на улицу и показал машину с надписью «полиция». Она собрала узелок и села в машину. Вы бы слышали, как мальчишка ревел, когда ее увидел! Он же не знал, что она приедет. Они обнимались крепко-крепко. Даже ваша синьора растрогалась.

– Спасибо, Галлу.

– Когда мне подъехать, чтобы отвезти ее обратно в Монтелузу?

– Не беспокойся, я сам с этим разберусь.

Семейство стремительно разрасталось. Теперь в доме была еще бабушка Айша.

Он долго ждал у телефона, но никто так и не поднял трубку – вдовы Лапекоры не было дома. Скорее всего, пошла за покупками, но ее отсутствие можно объяснить и по-другому. Монтальбано набрал номер Косентино. Ответила охранника, симпатичная женщина с усиками. Она говорила шепотом.

– Ваш муж спит?

– Да, комиссар. Хотите, я разбужу его?

– Не стоит. Передайте ему от меня привет. Послушайте, синьора, я звоню синьоре Лапекоре, но никто не отвечает. Вы случайно не знаете…

– Сегодня до обеда вы ее не застанете, комиссар. Она поехала во Фьякку, навестить сестру. Поехала сегодня, потому что завтра утром у нее похороны бедного…

– Спасибо, синьора.

Он положил трубку. Что ж, так даже проще.

– Фацио!

– Слушаю, доктор!

– Это ключи от конторы синьора Лапекоры, спуск Гранет, двадцать восемь. Ступай туда и возьми связку ключей из ящика письменного стола. На ней висит ярлычок «дом». Видимо, он в конторе держал запасную связку. Потом пойдешь в квартиру Лапекоры, дверь откроешь этими ключами.

– Секундочку. А что, если вдова дома?

– Нет, она уехала из города.

– Что я должен там сделать?

– В столовой стоит сервант. В нем хранятся тарелки, чашки, блюда и всякая другая посуда. Возьми что-нибудь, что тебе приглянется, и неси сюда. Смысл в том, чтобы вдова не могла отрицать, что это ее вещь. Лучше всего подошла бы чашка от сервиза. И ради бога, не забудь вернуть ключи в контору.

– А если она, как вернется, заметит, что что-то пропало?

– А нам плевать на это с высокой колокольни. Потом сделай вот что. Позвони Якомуцци и скажи, что мне сегодня же нужен нож, которым убили Лапекору. Если ему не с кем его прислать, заскочи к ним сам.

– Монтальбано? Это Валенте. Можешь сегодня к четырем подъехать в Мазару?

– Могу, если поеду прямо сейчас. А зачем?

– Придет капитан «Сантопадре». Мне бы хотелось, чтобы ты присутствовал.

– Спасибо. Твоему человеку удалось что-то выяснить?

– Да, и сноровки особой не потребовалось. Он говорит, рыбаки открыто об этом судачат.

– Что говорят?

– Расскажу, когда приедешь.

– Нет, расскажи сейчас, я тогда по дороге успею обдумать.

– Так вот, мы уверены, что экипаж был почти или даже совсем не в курсе происходящего. Все они твердят, что едва вышли из наших территориальных вод. И что радар показывал судно прямо по курсу.

– И почему они не остановились?

– Потому что никому не пришло в голову, что это может быть тунисский катер или что там это было. Они уверяют, что находились в нейтральных водах.

– А потом?

– А потом внезапно раздался сигнал «стоп». На судне, по крайней мере экипаж, за капитана не могу ручаться, – решили, что это Финансовая гвардия. Они остановились, услышали арабскую речь. В этот момент тунисец вышел на палубу и закурил сигарету. И в него выстрелили. Только тогда «Сантопадре» обратился в бегство.

– А потом?

– А что потом, Монтальба? Сколько, по-твоему, может длиться телефонный разговор?

Глава четырнадцатая

В отличие от большинства моряков, Анджело Престиа, капитан и владелец «Сантопадре», был человеком грузным и потливым. Но обливался потом он по природной склонности, а не из-за вопросов, которые ему задавал Валенте, – они его не пугали, а скорее даже немного раздражали.

– Ума не приложу, с чего вдруг вам вздумалось ворошить эту старую историю. Что было, синьоры, то прошло.

– Нам надо прояснить кое-какие детали, затем вы будете свободны, – заверил его Валенте.

– Ну, говорите тогда, что вам надо.

– Вы показали, что тунисский катер действовал незаконно, тогда как вы находились в нейтральных водах. Вы это подтверждаете?

– Конечно, подтверждаю. Только вот никак не пойму, зачем вам это сдалось, портовые власти и сами разобрались.

– Потом поймете.

– Нечего тут понимать, вы уж, синьоры, простите меня! Тунисское правительство сделало заявление, разве нет? В этом заявлении говорится, что это они убили тунисца, так или не так? Чего ради копаться в этом старье?

– Вот уже одно противоречие, – заметил Валенте.

– Какое?

– Вы утверждаете, что нападение было совершено в нейтральных водах, а они говорят, что ваше судно их покинуло. Не сходится. Как вы выражаетесь – так или не так?

– Нет, синьор, нет здесь никакого противоречия. Это ошибка.

– Чья?

– Их. Видать, они ошиблись, когда определяли координаты.

Монтальбано и Валенте переглянулись – это был сигнал переходить к следующей части допроса.

– Синьор Престиа, ранее на вас накладывались штрафы?

– Нет, синьор.

– Однако вы были арестованы.

– Любите вы давние истории! Меня арестовывали, да, синьор, потому что один прощелыга, один мерзавец хотел мне насолить и донес на меня. Но судья понял, что этот сукин сын клевещет, и отпустил меня.

– И в чем вас обвиняли?

– В контрабанде.

– Сигарет или наркотиков?

– Наркотиков, синьор.

– Ваш экипаж тоже попал за решетку, так ведь?

– Да, но их выпустили и оправдали всех до единого, как и меня.

– Какой судья принял решение закрыть дело?

– Не припомню.

– Его звали случайно не Антонио Беллофьёре?

– Ах да, кажется, так.

– А вам известно, что в следующем году его посадили за взяточничество?