– Из-за чего же, позволь узнать?- решила вступить с ним в поединок Нэнси Клонк.

И тот решил принять вызов:

– Джинива обещала поехать со мной! Мы договорились поехать! Как она может? Это же обман! Издевательство!

– Да что же ты? Что ты, не понимаешь ничего? Она не может поехать с тобой.

Случилось непредвиденное! Ее отец, должно быть, где-то там в опасности, а тебе на это наплевать и ты хочешь, чтобы Джинива отправилась куда-то с тобой веселиться! Если все так, как я сказала, то ты просто мерзавец.

– Не надо оскорблений, Нэнси. Не стоит. Меня и без того оскорбили. Обманули! И кто обманул! Моя же девушка! Джинива!

Он вдруг открыл дверцу и сел в машину. Девушка удивилась этому:

– Ты что, уезжаешь?

– Да. Поеду кататься один, раз такое дело.

– А как же Джинива? Ты не хочешь поддержать ее, успокоить?

– Я к ней завтра приеду,- сказал он.

Но Нэнси не дала ему закрыть дверцу и серьезным, требующим однозначного ответа, тоном спросила:

– Ты любишь ее или нет?

– Да,- рявкнул Стивен, начиная злиться на весь белый свет.- И что? Что ты хочешь от меня? Чтобы я с ней вместе порыдал из-за ее папочки? Или что?

– Ничего…

И она отвернулась. Он захлопнул дверь, завел мотор и быстро выехал со двора.

Нэнси посмотрела ему вслед и тихо проговорила:

Ты даже со своей любимой не можешь вести себя как человек. Скотина!

Она знала, какой у Стивена скверный характер, что он бывает вспыльчив и агрессивен, но то, что он так поведет себя по отношению к своей любимой девушке, ее весьма удивило, даже поразило.

ГЛАВА VIII

Аризона – удивительное с точки зрения астроклимата место. Там только два месяца в году – в июле и августе, в период муссонов – идут частые дожди. Все остальное время обычно стоит безоблачная погода. Именно поэтому в этом районе материка расположилась обширная сеть крупнейших обсерваторий, принадлежавших разным университетам. Среди них была и Национальная оптическая астрономическая обсерватория Китт-Пик, построенная, как и все остальные, на вершине одного из горных хребтов в пятидесяти с небольшим милях восточнее города Тусон.

По неширокой дороге в горы медленно двигался мощный джип, более похожий на "хаммер".

Он поднимался все выше и выше, проезжая сопки, на склонах которых росли настоящие кактусовые леса. Гигансткие кактусы – главная достопримечательность Аризоны, ее символ – торчали из земли тысячами. Многие поднимались к небу на 16 футов и больше и чем-то напоминали людей, возносящих руки кверху.

Испепеляющий зной пустыни постепенно оставался позади. Чем выше уходил джип в горы, тем прохладнее становилось. Стоял поздний вечер, небо постепенно меняло цвет с синего на темно-синий, а затем и черный; зажигались мириады больших ярких звезд, видимых сквозь чистую, абсолютно прозрачную атмосферу и радовавших глаз любого наблюдателя.

Наконец, дорога, вилявшая из стороны в сторону, привела одинокого путника к цели.

Водитель подвел свой джип к главному павильону обсерватории и, остановив его, вышел. Он оказался высоким худощавым мужчиной с немолодым, но почти не имевшим морщин лицом, одетым в простой джинсовый костюм.

Вокруг почти не было освещения. Это было сделано специально для того, чтобы абсолютно ничто не мешало астрономическим наблюдениям.

У входа в павильон мужчина встретил человека, который очень спешил туда же, куда шел и он сам – внутрь строения, придя со стороны соседних башен.

– О, Сэм, добрый вечер!- воскликнул тот человек.- Знаешь уже, что случилось?

– Привет, Артур,- поздоровался приехавший.- Нет, не знаю. Ты о чем?

– Недавно передавали по телевизору, что с астронавтами, полетевшими на Марс, кажется, случились какие-то неприятности. Сначала на связь не выходили, а потом пошли сигналы бедствия!

– Да ты что? И что же говорят по этому поводу в НАСА?

– Да ничего пока. Нет версий. А сигналы сразу взялись расшифровывать.

Разговаривая так, мужчины прошли внутрь первого этажа башни телескопа, где в основном находились помещения с механизмами, гидравлической системой и основаниями опор, принадлежавших телескопу Ричи-Кретьена.

– Дин здесь?- спросил Сэм.

– А как же? Он ждет тебя. Не хотел начинать работу один.

– Хорошо.

Оба ученых-астронома поднялись по узкой и крутой лестнице наверх и оказались в большом круглом куполообразном помещении, в потолке которого в это время расходились в стороны две створки, открывая небо взору огромного оптического инструмента, возвышавшегося на мощных конструкциях посередине зала. Во всю шла его подготовка к работе. Несколько инженеров проверяли готовность прибора к работе, занимались его техническим обслуживанием.

Подойдя к одной из опор телескопа, Сэм Катферт и Артур Монро стали смотреть по сторонам, выискивая среди людей, находившихся здесь, ведущего астронома обсерватории, ее руководителя и своего хорошего друга Дина Кетелсена. Тот оказался на остекленном балконе, тянущемся вдоль всего периметра купола. Стоя там, на высоте, и наблюдая, как Ричи-Кретьена готовили к очередным наблюдениям, Дин заметил пришедших коллег и, махнув им рукой, крикнул:

– Поднимайтесь сюда!

Монро и Катферт выполнили его просьбу. И вот все трое ученых стояли на смотровом балконе на высоте почти 16 футов от пола павильона. Обменявшись с Сэмом Катфертом рукопожатием, Дин Кетелсен сказал:

– Сегодня прекрасная погода. Небо чистое, как зеркала нашего рефлектора. Будем работать?

– Ну, конечно!- кивнул Сэм.- Зачем же тогда я приехал? Нам нужно еще много чего сделать, прежде чем новый звездный атлас будет готов.

– Нужно постараться, чтобы наш атлас получился ничуть не хуже тех, которые делают в Маунт Паломар.

– Постараемся,- сказал Катферт.- Я только проверю свою электронную почту и позвоню домой.

– Ну, давай. Я буду в смотровой кабине телескопа,- сказал руководитель.

Катферт удалился куда-то вниз. Артур тоже хотел уходить, но потом вдруг повернулся к Дину и спросил:

– Вы еще не в курсе, что произошло с нашей экспедицией на Марс?

– Нет, ничего не знаю,- насторожился тот.- Что случилось, Артур?

И Артур Монро повторил услышанное из выпуска новостей сообщение о предполагаемой катастрофе космического корабля "Созвездие" с восьмью астронавтами на борту, которое совсем недавно пересказал Сэму, встретившись с ним за стенами павильона.

Кетелсен принял эту новость достаточно близко к сердцу и отправился в кабину наблюдений в расстроенных чувствах.

ГЛАВА IX

На Аризону опустилась глубокая ночь. Мириады звезд сверкали на чистом черном небосводе, словно бесчисленные жемчужины, напоенные собственным светом, словно искристый бисер, разбросанный по бескрайнему фантастическому полю. Звездный свет молча лился на землю и завораживал. Такая ночь была бесценным подарком природы для любого астронома, будь то профессионал или любитель. Но для любителя с его минимумом оборудования и большой зависимостью от погодных условий все-таки в первую очередь.

Стоял июнь, и эта восхитительная ночь, возможно, была последней такой перед приближавшимся пасмурным, дождливым сезоном. Наверное, поэтому во многих западных штатах, а особенно в Аризоне и Калифорнии, где сосредоточена основная масса всех американских астрономических обсерваторий, при которых действуют крупнейшие любительские клубы, на природу выехали сотни людей, увлекающихся самой прекрасной, интересной и таинственной наукой. Но было немало желающих провести свои наблюдения в самих клубах с помощью многочисленного профессионального оборудования, в связи с чем на всех астрономических объектах стало очень людно. Огромной популярностью среди простых энтузиастов пользовалась крупнейшая в стране любительская обсерватория Вега-Брей, оснащенная по последнему слову. Были и другие, официально не именуемые любительскими, но являющиеся еще более крупными научными центрами, настоящими гигантами: Китт-Пик, обсерватория имени Фреда Л. Уиппла, Ликская обсерватория, Маунт Вилсон, Маунт Паломар, МакДональдская. Каждый, кто занимался астрономией, знал все эти названия, и сердце его начинало трепетать, когда он их слышал.