– Бросьте. Полмира, если с вашей точки зрения считать, на иудины деньги живёт. И неплохо, кстати. Или у вас совесть проснулась?

– Вы что, меня вообще за чурбан бесчувственный держите?- обиделся Кириллов.- Мать меня в муках родила. Слава Богу, умерла, не выдержала бы такого позора.

– В действиях ваших я не усматриваю никакого предательства. От вашего ухода ни Родина, ни простой народ не пострадают. Вон один ваш "козёл" сдал агентуру и убежал, вот этот гад ползучий действительно урод – людей подставил, и смылся.

– Резидента в Голландии имеете в виду?

– Его, подлюгу. Даже ума не хватило чисто из дела выйти. Там, кстати, неплохие ребята сидели, не умницы, но мужики крепкие, не из верховной элиты, из народа. Как смердов продал. Сам на вилле отсиживается, а им вечный срок, пожизненный.

– Так вы и в этом деле интерес имеете?

– Имею. И потому имею, что честь дороже. И этого гадёныша (не сейчас, время подойдёт) как кабанчика мои ребятки зарежут. Платить надо за подлость, иначе никаких уж ценностей соблюдать не будут. Те, кто из важных семей и под вашей крышей, все дипломатические паспорта имеют, простые – на свой страх и риск пашут. И знаете, из них никто не дал ничего. Вот так.

– Да, провалов много. Очень. Не было ещё такого.

– Привет,- крикнул Сашка подъехавшему первым молодому парню.- Как там перевал?

– Здоров,- слезая с лошади, сказал парень.- Этого, что ли, везти?

– Его,- Сашка взял под уздцы коня.- Доставишь?

– Нам, татарам, всё нипочём. Хоть чёрта в ступе.

– Тогда знакомься. Кириллов Юрий Антонович.

Парень протянул руку. Кириллов пожал. Его удивило очень крепкое рукопожатие.

– Игнат,- представился парень.- Хорошо, что русский. Будет с кем в пути поболтать.- Он крикнул что-то на непонятном языке остальным двум подъехавшим. Те спешились и низко поклонились Сашке. Сашка с ними отошёл в сторонку.

– Как барину кланяются,- сказал вслух Кириллов.

– Бояр и князей тут нет. Обычное уважение.

– Непохоже.

– Им по шестнадцать. Сами со мной напросились. Какое-то дело у них к Сашке.

– А вы его так называете?

– Мне положено. Я стрелок. И он стрелок.

– Остальные?

– Александром кличут.

– Вам сколько, извините, лет?

– Девятнадцать. Скоро.

– И не просите. Ишь умники,- Сашка шёл по тропе вверх. Двое ребят вслед ему.

– Просят-то хоть что?- Кириллов посмотрел на Игната.

– В деле хотят участвовать,- ответил Игнат.

– А он, стало быть, не берёт.

– Почему? Берёт. Большего хотят,- Игнат усмехнулся и обратился к подошедшим:- Что, вкусили?

– Сказал – ждите,- ответил меньший росточком.

– А вы хотели сразу?- Игнат посмотрел на небо.- Надо собираться, не ровен час – заметёт.

– Так, Игнат,- сказал вернувшийся Сашка.- Вот документы на него. В Непал въедешь – спалишь. Вот деньги. Оплатишь там счет, какой – знаешь?

– Знаю,- кивнул Игнат.

– За него,- Сашка показал на Кириллова.- Лично.

– Мне потом что?

– Сдашь консулу американскому в руки, возьмёшь всё, что есть. Этих двоих прихватишь, и через шесть дней жду всех в Сугре. Караван не ждать.

– Там войска дней уж как пять,- проинформировал Игнат.

Сашка достал из сапога конверт, протянул Игнату со словами:

– Передай старику в Тончё. Давай. Трогайте.

Все взгромоздились на лошадей и медленно поехали по вьющейся вниз тропе.

Уже в потёмках въехали в небольшой, на двадцать сакль, аул. Часовой что-то крикнул, Игнат ответил.

– Придётся ждать. Сидите на лошади, не слезайте,- сказал он Кириллову.

– Есть неувязка?- спросил Кириллов, видя, что двое ребят вынули из чехлов винтовки.

– Главного нет. На охоту вдруг ушёл. Я ему за проход туда-сюда оплатил. Тот, что вместо него остался, ещё просит. Сейчас придёт, выясним.

– Напасть могут?

– И это могут.

В полутьме появился силуэт. Минут пять шёл разговор. После чего Игнат сказал:

– Поехали другим путём. Не пускает, сука.

– Игнат,- обратился один из подъехавших ребят.- Застрели ты его.

– Не влезать. Не ваше козлячье дело. Придержите языки,- и после этого он крикнул что-то уходящей тени.

– В объезд далеко?- спросил Кириллов.

– Километров двадцать будет, вокруг. И выйдем с той стороны аула, в двух верстах.

– Однако,- привстав в стременах и растирая задницу, сказал Кириллов.

– Давайте, ставьте палатку. Вон там, на площадке,- Игнат указал на косогорчик.- Будем ночевать.

Раскинули палатку и привязали лошадей. Игнат назначил дежурных в очерёдность. Ночь прошла тихо. Когда забрезжил рассвет, спящих разбудил один из дежуривших молодых ребят. Собрали палатку, уложились и, когда трогались, из предрассветного мглистого тумана выехала лошадь.

– Что морды развернули?- раздался Сашкин голос.

– Али вместо Хобулло, знать, говорит, ничего не хочу. Плати и всё тут, – ответил Игнат.

– В объезд тоже не пустил?

– Говорит, я там тоже охрану поставил.

– Хобулло где?

– Вчера утром был. Этот говорит – на охоте.

Сашка кликнул часового. Тот подошёл. Минут десять спустя появился Али. Увидев Сашку, стал махать руками и что-то кричать.

– Игнат. Веди через старый перевал,- сказал Сашка.

– А ты?

– Коня тоже возьми,- Сашка спешился.- Убью гада, догоню. Надоел он мне. Кончилось терпение. Лежать ему в могиле.

– У него тут человек сорок,- предупредил Игнат.

– Хоть тысяча,- Сашка передал узду.- Давай гони,- и хлопнул коня по крупу.

Минут через двадцать раздались одиночные выстрелы и, в ответ, короткие очереди из автоматов. Быстро всё стихло. Ехали молча. Каждый думал о своём, когда навстречу выехали человек десять вооружённых людей. Игнат поехал вперёд, коротко бросив что-то ребятам, те встали и вынули винтовки. Переговорив, Игнат вернулся, всадники, поздоровавшись, проследовали мимо в сторону аула.

– Жадность губит людей, качая головой,- сказал Игнат.- Это племенные боевики. Али ограбил их караван.

– Будет резня?- спросил Кириллов.

– Нет. Если ещё жив, отрежут голову. А нет – заберут своё и уедут.

– Вы так спокойно об этом говорите?

– Нет повода для беспокойства.

– Так ведь Александр ваш может там погибнуть.

– Боевики Али в него стрелять не станут. Равносильно смерти. Сашка здесь уважаем всеми – от мальца до старца. Али его оскорбил при людях. Будут драться вдвоём.

– Так ведь несколько автоматов было слышно?

– Было. Может, кто Али и поддержал, как знать? Но последний выстрел был из пистолета. Сашкин.

– На слух берёте?

– Ага. Его "Токарев".

– Может и не его?

– Его. Это без сомнений. Таких больше нет. Здесь, по крайней мере. Сам пистолет не железный и патроны особые. Звук очень характерный.

– Керамика?

– Нет. Из чего не знаю, но не железный – точно. Только высшие имеют такие.

– А высших много?

– Всего?

– Да.

– Один.

– Он?

– Много.

– А говорите один.

– Потому и один, что много.

– Это как?

– Раком. Вопрос этот осветить не могу. Нельзя. Табу.

– Вы давно его знаете?

– Сашку, что ль?

– Его.

– Давно. Лет двенадцать. Что, интересуетесь?

– Если не секрет.

– Это – нет. Я из детского дома. Сирота. Он меня взял.

– Так он сам молод.

– А он бумаг не оформлял.

– Украл, что ли?

– Детей красть нехорошо. Купил.

– Как купил?

– Так и купил. Вы что думаете – непродажный товар – дети?

– Их тоже?- Кириллов показал на ребят, едущих впереди.

– Одного – да. Второго просто на улице нашли. Брошенный.

– Вас за сколько?

– Тысяча.

– Долларов?

– Зачем? Рублей.

– Значит, вы русский?

– Был. По рождению. Может быть.

– Почему – может быть?

– Там, где папа и мама – прочерк. Чей – как найти? Нет, найти-то можно, если живы, но желания такого нет. Они мне до задницы, кто они и что.

– И не хотите узнать?