У всех четверых далетариев мысли текли примерно в одинаковом направлении. Они вспоминали, как весело начиналось их первое путешествие.

В самый первый раз, ещё до памятного приёма гостей в доме Блохов, «Хипазон» домчал их до Фанфарирующего Золотого Гальюна, где у входа их ждал друг Тимми. С каким изумлением и восторгом взирали все четверо на интерьер и убранство помещений!.. В просторном вестибюле Тимми молча указал девушкам в сторону женского отделения и с ласковой улыбкой повёл мальчиков в отделение мужское Фанфарирующего Золотого Гальюна. Стены огромного зала были расписаны затейливо-закрученными обрывками клавиатур пианино, при этом гамма переливающихся оттенков клавиш и их форма красноречиво провозглашали арпадофелевский принцип унитазификации эстетики.

Мальчишек особенно впечатлило обилие распахнутых настежь кабинок, внутри которых ослепительно сверкали тёмным золотом унитазы. Примостившиеся рядышком писсуары то и дело издавали смешные звенящие звуки колокольчиков, в которые время от времени врывался рвущийся из унитаза мощный рёв электронного фагота, плавно переходя в фанфары, давно уже ставшие неотъемлемой составляющей звуковой картины эпохи силонокулла («Которую мерзкие фиолетовые зубоскалы обозвали вместо эпохи силонокулла — эпохой силуфокульта!..» — зло скрипнув зубами, вспомнил Галь).

Друг Тимми Пительман провёл их по всем уголкам и закоулкам казавшегося (благодаря зеркалам) безграничным мужского отделения. Он показал, как запустить шарманку затейливо-перекрученной клавиатуры (её поначалу близнецы приняли за обыкновенную абстрактную, хоть и шикарную, стенную роспись), дал послушать парочку пассажиков.

У сыновей учительницы музыки, и самих-то обладающих абсолютным музыкальным слухом, сразу же возникло странное ощущение, что изображённые на стене скрученные винтом клавиши играют перекрученный мотивчик, жутковато сочетающийся с переливом всех цветовых сочетаний и оттенков. Позже подружки Смадар и Далья рассказали им про женское отделение, оформленное в более нежных и ярких тонах, когда они встретились и с удобствами ловили кайф в Общей кальянной. Там, как стало известно всей Эрании, посетителям предлагали всевозможные составы и сорта для курения. За особую плату можно было получить и персональный кальян, в котором обычно воскуривали смеси трав, приправленных неведомыми веществами, вызывающими порхающее-парящее состояние души. Согласно эксклюзивной рекламе, пары этой причудливой смеси, поддерживаемые звучанием самых любимых пассажей «Звёздных силоноидов», способны вознести потребителя до недосягаемых высот божественного наслаждения радостями жизни.

Только при втором посещении Золотого Гальюна и Общей кальянной всем четверым удалось прильнуть к персональному кальяну. После двух затяжек они поняли, что персональный кальян — единственное, чего им недоставало в жизни для полноты счастья. Значительно позже они поняли причину того, что персональный кальян можно было встретить только в таких эксклюзивных местах, закрытых для основной массы и предназначенных исключительно для особо удостоенных и посвящённых.

Возлежа рядышком на подушках и прикрыв глаза, они вчетвером ловили неземной кайф и не могли оторваться от тоненькой трубочки, заканчивающейся прозрачной маской в форме уплощённой ракушки, из которой вдыхали пары божественной смеси.

В самый неподходящий момент Тим подошёл к их живописно расположившейся на цветастых мягких подушках группе. Своей огромной ручищей он сграбастал Галя, с силой встряхнул его, затем то же самое проделал с Гаем. Оба парня с обидой и недоумением посмотрели на него. Но их друг, ни слова не говоря, знаками велел им столь же решительно оторвать подруг от персональных кальянов и спешно покинуть помещение Общей кальянной. Близнецы никогда не видели своего ласкового друга таким разъярённым и не поняли причину его необузданной ярости. Подгоняемые Тимом Пительманом, не стряхнув с себя неземных ощущений, все четверо, понурившись, заплетающимися ногами гуськом направились к выходу из сверкающего тёмным золотом помещения. Больше им так никогда и не пришлось прильнуть к персональному кальяну и вкусить неземное наслаждение от божественных испарений…

На выходе из кальянной Галь увидел полулежавшую на подушке изысканной расцветки Офелию. Не отрывая губ от своего персонального кальяна, она нежно кивнула ему, и её затуманенный взор сверкающих бесовским изумрудом глаз явно на что-то ему намекал. Всё ещё пребывая в ауре сказочных ощущений от вдыхания эксклюзивных паров, он никак не мог смекнуть, чего от него хочет популярная любимица элитариев и труженица цеха фанфармации. Галь потянул носом и учуял, что в данный момент Офелия вдыхала один из обычных составов трав, предлагаемых посетителям Золотого Гальюна.

С особой горечью Галь вспоминал предыдущую поездку в экспрессе в качестве особ, приближёных не только и не столько к Пительману, но к Ад-Малеку и Бакбукини.

Вспомнил с болью и недоумением: в Золотой Гальюн их не пустили, их постоянный абонемент на посещение столь престижного места был аннулирован без объяснения причины. Это у них-то, заслуженных дубонов!

Экспресс всё так же плавно нёсся вдоль одного из витков «Цедефошрии», вся компания удобно расположилась на мягчайших подушках. Галь и Гай сидели рядышком.

В какой-то момент, изрядно закосев от обилия и разнообразия поглощённых им всевозможных напитков, Галь неуклюже заворочался, пытаясь выпрямиться на подушке.

Наконец, ему это удалось, хотя его мотало и качало во все стороны. Он даже не заметил, что Тим куда-то испарился. Чтобы не упасть, он упёр привычным и любимым жестом обе руки в колени и принялся вещать заплетающимся языком: «Наши предки и сестрица — идиоты! Что бы им сейчас не жилось в «Цедефошрии»! Изысканной еды и напитков — от пуза и до балды! Даже абонементной карточки не требуется таким, как мы, высшим из высших, удостоенным из удостоенных, посвящённым из посвящённых!

А нашей сестрице — только её молитвы и псалмы! Ими они, дурацкие антистримеры, сыты будут? Дура упрямая! Она согласна быть избитой, но только не приползти к нам с благодарностью, что уму-разуму её научили!» Вдруг, неожиданно для всех, Ад-Малек грохнул кулаком по ковру, по тому месту, вокруг которого живописно выстроились початые бутылки коньяка и пива. От его увесистого кулака всё это хозяйство с жалобным звоном попадало и ломаным веером расположилось на ковре.

Аль-Тарейфа, хищно сверкнув глазами из-под чёрных бровей, изогнутой косматой линией прорезающих низкий лоб, оглушительно прорычал: «Слушай, хабуб, что это ты за разговоры тут ведёшь? Что это ты всё о своей сестрице? Я тебе уже сказал: или ты можешь её поймать и привести сюда — или нет! Именно о том, как её поймать, и следует думать и говорить! Говорил я тебе, или не говорил?» Галь испуганно и удивлённо взглянул на приблизившееся к нему огромное свирепое лицо великого виртуоза снизу вверх и затравленно пробормотал: «Да… кажется… что-то такое… говорили, сахиб Аль-Тарейфа…» — «Ну, так вот! Объявляю тебе: отныне вы с братцем лишаетесь всех деликатесов и привилегий удостоенных и посвящённых. И, конечно же, никаких выпивок! Будете питаться, как принято у упёртых антистримеров! И, разумеется, никаких посещений Золотого Гальюна! Вообще!!! Он для верных и успешных, а вы, как мне стало ясно, отнюдь не таковы! Понял, хабуб?!

И так до тех пор, пока не поймаете сестрицу! Я что, тебе ещё не дал понять, что она мне очень нужна? Лично мне!!! И вот ещё что… Я знаю, что ваши занятия домашними кружками, которые вы нелегально проводите в «Цедефошрии», сделали вас не по заслугам популярными и вскружили ваши головы. А между тем силонофон вы так и не освоили, как я требую! Хорошо, хорошо, Куку… Гай играет на ботлофоне, и у тебя, по доброте душевной и неоправданной мягкости натуры, к нему нет никаких претензий. А у меня к Галю — есть! И чтобы прекратил своё хвастовство! Никаких кружков, пока не добьёшься требуемого мною уровня! Если нет нужных силонокулл-способностей, так и скажи! Но тогда… сам знаешь, в каком витке ты окажешься и как после этого будешь выглядеть… И от моих женщин подальше! Они давно уже не ваши!» — он со свирепым наслаждением созерцал посеревшее, принявшее затравленный вид лицо парня, с которого весь хмель моментально слетел. Ему от страха даже в голову не пришло, что в родной деревне Аль-Тарейфы силонокулл считается вредным язычеством и находится под строжайшим запретом. Хотя доходы Ад-Малека от занятий «этим язычеством» всячески приветствуются и пользуются уважением…