– Выходит, что Петя очень доверял тому человеку и слову его. Иначе мне не понятен смысл увязки на вас?- настороженно проговорила Елена.

– Так примерно и было. В Швейцарии я пуп земли. Пётр Игнатьевич взял с того человека слово, что если он делится, то хочет иметь гарантии вторичного не появления. И тот поручился за себя. Мы с этим поручителем друзья и его поручительное слово для меня – закон. Не будь этого, я бы из вас всё вытряс до последнего цента давным-давно, и вы бы жили в России и тут не появлялись бы никогда. Простое слово и вы имеете право проживать в Швейцарии с видом на жительство и владеть недвижимостью. Соблюдая верность данного слова, хоть его получатель мёртв, я и заехал к вам в гости. А вы поначалу чёрт те что подумали. Так?

– Хотите меня уверить, что в Союзе есть люди умеющие держать слово?- на лице Елены застыла презрительная улыбка.- Этому я не поверю никогда. Этого не может быть, потому что не может быть вообще.

– Своим-то ребятам вы верите, а другим не хотите,- подметил Янг.

– Они честные. Честные в Союзе есть. Но среди тех, кто грабит, таких сроду не было.

– А я?- уставился на неё Янг.

– Вы – швейцарец, что для меня значит многое. Вы не знаете России, Янг,- она взмахнула руками.- Ведь это не страна – жуть.

– Не буду спорить с вами о загадочных русских. Вам ваш же секрет и открою. Хотите?

– Буду вам весьма благодарна.

– У вас хорошая память?

– Не жалуюсь.

– Дело в том, что с человеком, который как вы выразились, ограбил Петра Игнатьевича, вы знакомы лично. И думаю, что хорошо. Он вас отлично описал мне и дал превосходную характеристику, что он умеет делать отменно. Вспоминайте ваши встречи.

– Ну, Янг! Вы хоть намекните мне, когда это примерно было,- Елена передёрнула плечами.

– При жизни Петра Игнатьевича это было. И только один раз. Я вам не поверю, если вы его не запомнили и встреча с ним не оставила в вас неизгладимого впечатления,- Янг смотрел ей в глаза.

– А вы, Янг, ко всему прочему ещё и нахал,- она улыбнулась.- Была у меня такая встреча три года назад. В транзите. Из Токио до Владивостока с нами летел привлекательный молодой человек. Ну не совсем. Так скажу: лет тридцати мужчина. За час полёта он произвёл на меня действительно неизгладимое впечатление. Назвался он мне англичанином. Александром… постойте, постойте,- она стала щёлкать пальцами, пытаясь тем восстановить в памяти имя.

– Ольденбургом,- назвал имя вместо неё Янг.

– Точно!- вскрикнула она радостно.- Точно! Он мне тогда даже свою визитку дал, но я выкинула. Хорошо говорил по-русски, чисто. Боже мой! Нет, этого не может быть, чтобы он у Пети…

– Дело случая. Дело случая, Елена Сергеевна. Если бы вы знали, сколько и когда он у Петра Игнатьевича взял, вы бы меня вчера на порог дома не пустили, но я бы ушёл не обидевшись. У вас теперь всего 0,001 тысячная процента от того, что Пётр Игнатьевич имел. Последние годы Игнатьевич, после встречи с Александром, больше не прикоснулся к средствам страны. Такие были условия договора. Сейчас, два года после смерти Петра Игнатьевича вы имеете сумму в три раза большую, чем он вам оставил, притом, что истратили прилично. Потому так, что средства эти вложены в хорошие акции по совету Александра. Теперь что скажете?

– Значит, мой банкир с вами в одной лодке, раз вы в курсе сумм.

– Не в одной. Это банкир Александра. У вас ведь память хорошая, а ну, вспомните, кто владелец банка, в котором вы столуетесь?

– Я не в курсе,- честно призналась она.

– Поднимитесь к себе, Елена Сергеевна, и внимательно вчитайтесь в бумаги, там мелким шрифтом, но прочесть можно без лупы. Не стесняйтесь. Потом продолжим нашу беседу.

Елена удалилась. Вернулась быстро.

– Теперь ясно, откуда у вас информация. Петя держал свои средства в этом банке и вы его прихватили,- произнесла она присаживаясь.

– Елена Сергеевна, не делайте скоропалительных выводов. Это вам не к лицу,- предупредил её Янг.- Не держал в этом банке Пётр Игнатьевич свои средства, когда его кололи. Они лежали в другом. В банк Александра они были переведены, ваша доля, за несколько дней до смерти Петра Игнатьевича. Обобрали же его в 1980 году, то есть, двенадцать лет назад. Вы тогда ещё в школу бегали. Вашу долю он перевёл сам, абсолютно добровольно и мы об этом узнали только несколько дней назад. Слишком много теперь у банка клиентов, да к тому же он открыл номерной счёт. И вы напрасно переживаете, нет у вас повода для беспокойства. Вас мы обирать не собираемся. Нам ваши средства ничего не прибавят, но и слова помочь мы не давали. А ведь вы меня разыскивали именно для этой цели. Не так ли?

– Допустим это действительно так. Я хочу, чтобы меня оставили в покое,- Елена взяла свой бокал, отпила из него и, поставив на место, продолжила:- Я готова заплатить вам, чтобы вы меня в моей ситуации прикрыли. Вы сильны и можете это сделать. Готова отдать половину того, что имею.

– Не всё можно купить в этом мире, не всё,- Янг развёл руками.- Цены на такую услугу нет. Речь идёт, как я полагаю, о жизни. Ваши соотечественники весьма преуспели на поприще мокрых дел. У меня нет под рукой армии, полиции. Даже телохранителей я не имею. Сам хожу под прицелом. Не знаю, что вам посоветовать, Елена Сергеевна. Вопрос щекотливый. Сколько они у вас просили?

– Столько сколько у меня нет, да и никогда не было. Они требуют вернуть сумму, которую Пётр имел изначально, да ещё десять процентов за год набрасывают. Сложилась безвыходная ситуация. Мне перерезали все пути. Избавиться от их вожделений мне не под силу. В гроб лечь могу, а распрощаться, увы, нет возможности. Если вы мне не поможете, они меня убьют,- лицо её стало грустным.

– Вас посещали разные люди?- спросил Янг.

– Да. И видимо, уровень всё время растёт. Последним был важный дядька. Наверное, генерал. Был обходителен, но когда я отказала он мне прямо сказал в глаза, что таких сучек придавить проще пареной репы и уже на выходе посоветовал запастись гробом. Я с вами первый раз за последние три месяца выходила на улицу, а так всё время сижу дома взаперти. К окнам боюсь подходить, прислушиваюсь к каждому шороху, звуку проезжающих автомашин. Сплю урывками и только днём,- в её глазах застыла мука.- Я не выдержу. Боюсь уже сама себя. Это невыносимо,- она закрыла лицо руками и расплакалась.

– Идите, походите чуток,- предложил Янг всем.- Дело серьёзное и надо поговорить с глазу на глаз,- все мужики поднялись и двинулись на кухню, оставив их вдвоём.- Елена Сергеевна,- продолжил Янг.- Мне жаль, но средств помочь вам, у меня нет. Вы не принцесса и не дочь влиятельного лица, а простая русская баба, красивая вот только, но не более. Красота тоже своего рода капитал. Для них вы не весите и они, безусловно, вас убьют. Обманывать не хочу и давать гарантии безопасности не могу. Кто может дать гарантии в этом мире от пули снайпера – пусть кинет в меня камнем. И потом, с вас я не возьму ни гроша. Что вам может предложить человек, сам ежедневно рискующий жизнью? Вы, главное, успокойтесь. Не ревите, слезами тут ничего не добьёшься.

– Я знаю. Это от бессилия. Они сами текут,- она стала вытирать лицо салфеткой.- Ну, хоть что-то вы можете для меня сделать? Помогите исчезнуть. Ясно, что они спустя время сыщут, у них руки длинные. Я ведь с ума сойду.

– Это я могу организовать. Вы подметили точно, что шакалы эти найдут обязательно. Святого у них нет ничего. Приходивший последним оставил вам свои координаты на случай, если вы передумаете?

– Телефон в Москве оставил. Спросить Ивана Ивановича. И всё,- она бросила в раздражении салфетку на стол.- А ваш друг не мог бы помочь?

– Ему помогать сложно,- Янг задумался.- У меня к вам есть деловое предложение. Возможно, оно вам будет не по душе, но лучшего пока ничего нет.

– Говорите.

– Я устрою вас на работу.

– А что это изменит?

– Многое. Фирма "Европа Гелакти".

– Там русские осели. Вы что, хотите сунуть меня во внешнюю русскую разведку?