– Не волнуйся, женщину я тебе уже нашел, она будет хорошей матерью твоему сыну, а после того как он родится, ты прекрасно сможешь обходиться без меня. К тому же эта женщина англичанка и ей даже не понадобится паспорт и виза.

Старик сказал это с такой спокойной уверенностью, что я успокоился, но все же спросил его:

– Ты уже говорил с ней, Старик?

– Нет, но я знаю номер её телефона и даже знаю где она сейчас живет. – Ответил он – В пятницу я ездил в Шереметьево и почти сразу нашел то, что тебе нужно, Мальчик. Она пробудет в Москве девять дней и нам нужно успеть все сделать до следующего понедельника, а поэтому ты должен закончить за сегодня и завтра все свои дела, чтобы быть полностью свободным. Скажешь на работе, что твоему отцу стало хуже и тебе нужно побыть с ним пару месяцев. На всякий случай я уже все приготовил на запасной площадке. Паспорт, немного наличных денег, кредитные карточки и все необходимое для твоего перевоплощения. Жаль только, что ты не можешь взять с собой оружие, но я думаю, что в Англии оно тебе на первых порах не понадобится.

Похоже, что Старик действительно все предусмотрел и мне только и оставалось, что пойти по намеченному им пути, хотя от этой мысли мне становилось немного жутковато. До этого дня мы не расставались с ним больше чем на два-три дня, но даже в эти дни всегда он находился неподалеку и я чувствовал его присутствие. Все-таки когда нас было трое, мне жилось гораздо спокойнее, но нашего Патриарха с нами не было уже более двадцати пяти лет и я почти забыл, как это бывает, когда нас было трое, – дед, сын и внук. Ради того, чтобы мы со Стариком смогли покинуть Макумбу, Патриарх отдал свою жизнь, но мы все-таки смогли уйти.

Джейн налила себе еще виски и спросила Эда Бартона:

– Эд, почему вы называете своего отца Стариком, деда Патриархом и совершенно не говорите о своей матери?

Эд Бартон виновато улыбнулся и ответил ей:

– Джейн, вы самый лучший специалист по задаванию трудных вопросов. Чтобы ответить на ваш вопрос подробно, мне пришлось бы рассказывать свою историю добрых пять суток или даже недель, но я постараюсь сократить её до нескольких фраз. Я родился в семьдесят первом в Африке, мой отец в тридцать восьмом и тоже в Африке, а вот дед в девятьсот пятом в Англии. Угадайте, в каком году родился мой прадед и попробуйте угадать в какой стране?

Джейн усмехнулась и быстро спросила:

– Неужто он родился в одна тысяча восемьсот семьдесят втором году, Эд?

– Да. – Подтвердил Эд и спросил – Ну, а в какой стране, Джейн?

Девушка широко улыбнулась и сказала:

– Даже не хочу гадать, Эд.

– В России, Джейн. – Коротко подытожил Эд и продолжил свой рассказ – Это ведь тоже было нетрудно вычислить. Мои предки были родом из России и прожили там десятки тысяч лет на довольно небольшом пространстве и лишь в тысяча девятьсот третьем году купец первой гильдии Николай Бартеньев выехал со своим дедом и взрослым сыном в Англию. Тот Старик умудрился предугадать надвигающийся на Россию катаклизм за два года. В Англии он довольно быстро освоился и к тому моменту, когда сам стал Патриархом, уже имел хороший бизнес. Матерью моего деда была какая-то портовая шлюха, которая сбежала от моего прадеда, как только её сыну исполнился год. Иначе, как дьявольским отродьем она своего сына и не называла. Прихватив столовое серебро, восемь тысяч фунтов и полдюжины кружевных скатертей, она подалась, кажется в Америку. Из Англии мои предки дернули в Макумбу в тридцать пятом, задолго до Второй мировой войны. Тогда это была английская колония и самое спокойное местечко во всей Африке. Матерью моего отца была тоже портовая шлюха, отцом которой был африканец, а от матери ей досталась гремучая смесь крови невесть скольких рас и народов. Ей было уже сорок два года и она даже не думала о том, что сможет родить ребенка, но, благодаря лечению Патриарха, она стала матерью моего отца и она была нежной и любящей матерью, но, к сожалению, умерла от укуса болотной гадюки, когда ей было пятьдесят четыре года. Мою мать Патриарх купил за две коровы и шесть коз, да, и то, только потому, что она была прижита от белого и в семье от нее просто мечтали избавиться. Восемь лет она жила с тремя мужчинами и не знала мужской ласки прежде, чем моему отцу не настало время обзавестись потомством. Бедняжке видимо было трудно понять, почему мой отец ждал, когда ей исполнится двадцать лет, но поверьте, Джейн, её очень любили и берегли в нашей семье, дали неплохое начальное образование, а после моего рождения отправили учиться в университет, в Америку. Моя мать жива и сейчас, она живет в Соединенных Штатах и у меня есть трое сестричек. В Макумбе мой Старик дал маху, он проморгал начало гражданской войны и нам пришлось удирать оттуда в пожарном порядке и это стоило жизни нашему Патриарху. Бежать нам удалось только благодаря тому, что повстанцы захватили в плен восемь советских дипломатов, которые, на самом деле, были просто шпионами и в какой-то мере именно благодаря их подрывной деятельности и была развязана эта дурацкая и кровопролитная война. Сначала Патриарх изловчился подставить этих дипломатов и их взяли в плен повстанцы, которых они же сами и вооружали. Патриарх же их и вызволил из плена, предварительно выторговав для Старика и для меня проездной билет в Советский Союз. Мне было в то время всего двенадцать лет, но я уже умел метко стрелять из винтовки. Втроем мы штурмом взяли лагерь повстанцев и отбили у них пленных советских дипломатов, а затем удирали по джунглям от целого отряда повстанцев, численностью до двух батальонов. Правда, через восемь дней от этого отряда осталось не более полувзвода, а Патриарх был убит, прикрывая наш отход огнем из пулемета и таким вот образом мы со Стариком в одна тысяча девятьсот восемьдесят третьем году вновь вернулись на свою историческую родину. И вот, спустя почти двадцать шесть лет, в две тысячи девятом году, все повернулось так, что мне нужно было вновь бежать куда глаза глядят, чтобы найти спокойное место, где я мог бы без лишней головной боли растить своего сына и учить его уму разуму, а потом присматривать за внуком, как это происходило в нашем роду из поколения в поколение. Но вернемся к тому памятному мне дню, семнадцатого апреля две тысячи девятого года, когда мы сидели с моим Стариком на кухне нашего загородного дома в подмосковной деревеньке Курсановке и обсуждали, как мне будет сподручнее дернуть из России, которая к тому времени уже совсем дошла до ручки. Помнится, Старик посмотрел тогда на часы и недовольный тем, что я опоздал на электричку сказал мне строгим и требовательным голосом:

– Мальчик, мне очень жаль. Знаю, ты очень этого не любишь, но, похоже, тебе все-таки придется сегодня ехать в город на машине.

В те годы об этом действительно стоило пожалеть. Причиной тому было несколько обстоятельств. Сама Курсановка была довольно спокойным местом и если не считать редких выстрелов, раздававшихся по ночам, когда гуляла местная братва, то никакого беспокойства от бандитов в общем-то почти и не было. Разве что проедут иной раз по деревне на джипах, какие-нибудь залетные бандиты, но от них всегда можно было отмазаться несколькими сотнями тысяч рублей. Хуже было на дороге, там любого "мужика", то есть простого работягу, ожидали всяческие сюрпризы.

Легко и просто можно было нарваться на коммуняк с их летучими отрядами экспроприаторов частной собственности на дело строительства партии или еще на какую-нибудь сволочь, типа фашиков, то есть фашистов или либервольфовичей, – либерал демократов. Эти шакалы были самыми свирепыми, но если им показать ствол, то они, обычно, старались не связываться с вооруженным человеком. Хуже могло быть в том случае, если нарвешься на чеченских отморозков или беспредельшиков из малолеток, эти могли пристрелить просто скуки ради, но от них можно было оторваться, если умеешь хорошо водить машину и у тебя под капотом мощный мотор. Еще одной неприятностью в тот год стали патрули международного военного присутствия и контроля, натовские и ооновские.