„Три великих тайны постоянно занимают человека: рождение, любовь и смерть“. — Сказал один мудрец. И, наверное, был прав.

Увы, в силу известных причин ещё не испытала радости материнства. Собственное же появление на свет напрочь стёрлось из памяти.

Затрудняюсь сказать, можно ли назвать чувства, которые испытывала к оставшемуся в заложниках парню именно этим волшебным словом. Во всяком случае, старинная формулировка: „любовь — это когда один уходит, а другому без него плохо“ в данной ситуации совершенно не годилась. Ибо ушла-то я. Не знаю, правда, хреново ли без моего общества придурку, томящемуся в заточении, но искренне надеюсь, что это так. Ибо мне было не по себе. И страсти-мордасти здесь абсолютно ни при чём.

Ведь, неизвестно, чем всё закончиться. Конечно, вероятности предсказывают, что, по крайней мере, ещё семь дней буду жить. Но, как правило, там, где делается большая политика, льётся очень, очень много крови. Во всяком случае, вслед за убийством Кеннеди последовала целая цепочка смертей». Ли Харви Освальд, являвшийся по официальной версии, главным подозреваемым. Через два дня от пули погиб обозреватель Джеком Руби. Затем Джек Хантер, побывавший сразу после кончины Освальда у него на квартире, был застрелен в полицейском участке — у служителя закона якобы самопроизвольно выстрелил пистолет. Другого репортёра, который вместе с Хантером осматривал квартиру Освальда, Джим Косер прикончили у него дома. Таксист, который вез в день удавшегося покушения на Кеннеди Освальда, вскоре попал в автомобильную катастрофу. Таинственно умерла журналистка Дороти Калголлен, которой удалось больше часа беседовать с глазу на глаз с Джеком Руби. Были убиты, или отошли в мир иной подозрительным образом и многие другие свидетели или участники расследования дела Кеннеди.

К счастью, протокольные морды (а иначе называть представителей Ордена язык не поворачивался) дали бричку. И возницу. Гражданская одежда, которую угрюмого вида мужик напялил в целях конспирации, шла ему как корове седло. С равнодушным видом он правил парой гнедых лошадок. Я же, заняв пассажирское место, продолжала злиться. На Александра, по милости которого попала в эту занятнейшую ситуацию. На себя, за то, что дура. На судьбу, наконец. Вдобавок ко всему начались «критические дни», что тоже не доставляло радости. И, истерически смеясь, с тоской вспоминала набившую оскомину рекламу того, о чём приличные люди не говорят вслух.

Честное слово, если бы в недалёком прошлом кто-то сказал, что буду горевать о таких вещах, лишь презрительно скривилась бы. А вот, поди ж ты. Хотя, если честно, столь близкие отношения, позволяющие обсуждать щекотливые темы — увы — ни с кем не сложились.

Покачиваясь в такт движению мини-кареты, вдруг подумала, что, скорее всего, меня и искать-то никто не станет. По крайней мере, в ближайшие месяцы. Хвосты благополучно сдала. Родные, если и обеспокоятся отсутствием писем, вряд ли расчухаются с пол оборота. Вот разве что Пал Палыч… Он то уж сейчас наверняка в ярости. Да и клиент, должно быть не в восторге. От всех этих мыслей внезапно расплакалась. Кучер, чтоб ему лопнуть, даже не обернулся, скотина такая. Я ревела, размазывая слёзы вперемешку с соплями, и была готова убить не то, что таинственного незнакомца, чем-то вызвавшего неодобрение святых отцов, а первого встречного.

Бедный малый, сидящий на козлах и не подозревал, что рискует жизнью. Но, представив, что придется самой запрягать-распрягать лошадей, враз остыла. Несмотря на любовь к этим благородным животным, искренне считаю, что не женское это дело.

Да плюс отсутствие чего нибудь, хотя бы приблизительно напоминающего оружие. Поражённая этим фактом, вдруг истерически засмеялась. Тоже мне, нашли киллера. Хотя, если разобраться, то женщинам сии мероприятия удавались ничуть не хуже, чем сильному полу. Принявшись гадать, как же подступиться к столь ответственному мероприятию, растерялась. Те, кто шантажом и угрозами отрезать Александру всё, что только можно, заставили согласиться на авантюру, кокетливо пропустили сей момент. И так, мол, догадается. У-у-у, сволочи. Считают, какие сами — такие и все.

Я стала мысленно перебирать известные случаи. Авось, что нибудь и пригодится в качестве шпаргалки. Что интересно, вероятности не сей счёт не показывали абсолютно ничего. То есть, я знала, что останусь жива. По крайней мере, в ближайшую неделю. Видела, в какой момент меня покинет возница. Но совершу ли убийство, нет ли… Этого, к стыду своему не могла разглядеть.

Жалко, конечно, что получается разглядеть лишь визуальный ряд. И предстоящие события не оставляют в душе никакого эмоционального отпечатка. По крайней мере, взволновать-то содеянное меня должно? И, по психическому напряжению, смогла бы догадаться: возьму грех надушу, или нет?

Вообще-то, как мне кажется, логическое объяснение этому имеется. События-то ещё не произошли. Не пролилась кровь, никто не корчился у моих ног с пеной у рта. Я, не испытала отвращения к себе и душевных терзаний. Следовательно, футуристические картины, всплывающие в сознании, как и положено вероятностям, пока мертвы. И, даст Бог, многие из них останутся таковыми навсегда.

Хотя, если разобраться, тот, кого Орден прочил в жертвы, обладает ментальной защитой. И, будучи невидимым для меня при жизни, может оставаться таковым после смерти.

Но, скорее всего, нет. Судя по тому, что совершенно спокойна, случится что-то непредвиденное. И мне не светит, подобно убийце Троцкого, размахивать ледорубом. Кстати, вкравшийся в доверие к Троцкому некто Хайме Рамон Меркадер участвовавший в гражданской войне в Испании на стороне республиканцев, был задержан жертвой. Подумать только! Альпеншток вонзился в череп на семь сантиметров, а Троцкий не только не потерял сознание, но и смог отомстить палачу, обезоружив его. После чего Маркадера арестовали.

Самое смешно, что, отсидев двадцать лет, «совершивший подвиг» прибыл в СССР, где получил золотую звезду Героя Советского Союза. Два десятка лет назад вручённую его матери, бывшей любовницей одного из высокопоставленных НКВДэшников, лично Сталиным.