А в небе, заслоняя ночное светило, царила огромная серая тень.

– Здравствуй, Йрк.

В тот же миг весь мир между небом и землей наполнил дикий, злой рев.

Дракон приближался к земле, пикируя, выставил вперед мощные задние лапы, словно хищная птица, готовясь схватить свою добычу. А Шамаш даже не пытался защититься.

Не потому что не верил, что крылатый странник действительно нападет. Просто он не мог и подумать о том, чтобы использовать силу против старого друга, друга, которому был обязан жизнью.

– Я очень рад видеть тебя живым… – его губ коснулась теплая улыбка. И хотя глаза не покинула грусть, но даже она сделалась светлей.

И дракон в самый последний миг, уже готовый распороть своими мечами-когтями покой земли на части, остановился. Он завис над тем, в ком видел своего врага, выгнул шею, поднеся огромные блюдца-глаза почти к самому его телу.

"Ты называешь меня именем, которое не должен знать здесь никто!" "Мне оно известно".

"Откуда? Как тебе удалось выведать его у небес и ветров? Ты выпытал их силой? Ты выпытал его у меня? Это ты нанес те раны, легшие шрамами на мою шкуру?" "Нет. Раны оставил бой, в котором мы были на одной стороне. Мое тело покрыто такими же шрамами. Многие из них продолжаются на тебе. Когда из ран текла кровь, она смешалась. В том бою ты назвал меня своим братом по крови… Неужели ты все забыл?" "Я помню… Смутно… Помню тебя… Мы были друзьями…" "Были… – он тяжело вздохнул. Это короткое слово причинило ему больше боли, чем все раны. Однако, он не спорил: – Хорошо. Если ты считаешь, что так будет лучше".

"Не знаю… – глаза дракона стали задумчиво-туманны. Он действительно начинал вспоминать. И эти воспоминания причиняли боль. – Я остался один в снегах пустыни, один в совершенно чужом мире…" "Я виноват перед тобой. Поверил, что тебя не спасти. Прости меня".

"Да, – лапы дракона коснулись земли, заставив ее содрогнуться. В воздух поднялся водоворот снежинок, которые, носясь в безумном танце, били по всему вокруг, режа кристалликами льда. Крылатый странник не особенно аккуратничал, однако же, чуть посторонился, не плюхнувшись прямо на лежавшего на земле. – Ты бросил меня совсем одного! Ты даже не попытался найти меня!" Существо, чей образ сохранился в памяти крылатого гиганта, чтобы нести не радость обретения, но боль потерь, было сейчас в полной его власти. Ему ничего не стоило покончить с ним в любой момент. Но он не мог! Не понимал – почему?

Ведь он так хотел этого – отомстить! Или нет?

"Мне жаль", – тот не оправдывался, не пытался ничего объяснить, не ждал понимания. Он сделал то, о чем он так давно мечтал -попросил у дракона прощение.

Все остальное не имело значения. Теперь он мог просто ждать, что будет дальше.

Дракон тоже ждал. Прежде, чем напасть, он хотел спросить… Спросить о том, что встревожило его дух. Не сильно, но достаточно, чтобы разбудить любопытство.

"Мы ведь чужие в этом мире…"

"Да".

"Мы пришли сюда вместе…"

"Да".

"Да? И при этом ты – тот, кого здесь называют богом солнца?" "Да", – вновь подтвердил Шамаш.

"Как такое возможно? Кто ты? "

"Для тебя, друг мой…" "Для всех! Нельзя быть для кого-то одним, а для других – другим! Если, конечно, ты – не лгун!" "Я никого не обманываю".

"Да? Кто же ты? Если – колдун моего мира, мой старый друг, который был достоин того, чтобы я пожертвовал ради него своей жизнью, ты не можешь быть богом солнца этой земли! Как тебя зовут? " "Шамаш".

Это было не то имя, которое он хотел услышать. Его друга звали иначе. А, значит, перед ним было совсем другое существо.

"Раз так, – дракон открыл пасть, из которой вырвался пламень, опаливший снег совсем рядом с лежавшим на земле, обжигая. – Нам не о чем говорить. Готовься к смерти!" "Я готов, – он был совершенно спокоен и безразличен. – Уже давно… Трудно жить, не умирать".

"Ну, значит, я совершу доброе дело, избавив тебя от этой ноши…" "Да".

Йрк занес над ним огромную когтистую лапу… И вновь остановился:

"Почему ты не защищаешься? Богу солнца достаточно пошевелить пальцем, чтобы уничтожить обезумевшего зверя!" "Я не могу", – он смотрел на него, не мигая, в душе восхищаясь красотой и могуществом дракона. То чувство, которое он испытал, увидев странника небес впервые, не ослабело со временем, теперь же, спустя столь долгую, как даже казалось – вечную разлуку, стало еще сильнее.

"Ты… – дракон отвел голову назад, остановил лапу, которая уже была готова раздавить маленькое, словно жучок, существо, – ты сказал неправду. Но не тогда, когда говорил, что мой друг, а когда назвал себя… Ты – не Шамаш…Ты…" "Нет, Йрк, – прервал его бог солнца. Хрипло вздохнув, он закрыл глаза. Он устал.

Страшно устал. В какое-то мгновение, отрешившись ото всего остального, впервые, наверное, за все то время, что прошло с мгновения, когда он оказался в этом мире, он подумал о себе, не о других, и ему страшно захотелось уйти. Покинуть землю, которая, как никакая другая, была полна бед и испытаний… Губы продолжали шептать: – Никто в крае снежной пустыни не называет меня иначе. Для всех здесь я Шамаш".

"Но эта ложь! – в глазах дракона вспыхнула злость, рожденная как непониманием, так и природным, врожденном неприятием обмана, свойственной крылатым гигантам. – Как можешь ты называть себя чужим именем! Нет лжи большей, чем та, когда выдают себя за другого, стремясь завладеть его судьбой!" "Я знаю… Я не хотел этого… Но раз так случилось, какая разница, по моей воле или против нее. Так что… – он на миг сжал посеревшие губы. – Если ты хочешь убить меня – сделай это. Если нет – прости".

"За обман? "

"За то, что оставил тебя." "Мне помогли… – ярость медленно начала покидать дух дракона. Он стал успокаиваться, задумался, погрустнел… – Скажи, ты верил, что я смогу тебя убить? После всего, что ты сделал для меня? После того, что случилось с нами обоими?" "За то время, что мы не виделись, много всего произошло. Я изменился. Ты стал другим".

"Да… – в глазах дракона плавилась грусть. – Другим… Прежде я никогда бы не напал на тебя… Но теперь… Это случилось. Я и сам не знаю, как…" "Ярость не любит объяснений".

"Не ярость… Не только она… Воспоминания тоже… Они ослепляют, возвращаясь не целиком, а по частям. И так внезапно… Нужно время, чтобы вспомнить все. Но я вспомнил. Теперь вспомнил. И понял, что на самом деле никогда не держал на тебя обиды за случившееся. В том бою тебе досталось куда сильнее, чем мне… Я рад, что ты выжил, что мы встретились. И, все же… То, что я сделал… Это не простительно. Я напал на тебя. Я ведь действительно хотел тебя убить! Был готов сделать это! Простишь ли ты меня когда-нибудь? Смогу ли я заслужить…" "Как может не простить тот, кто сам ждет прощения?" "Странно это все, – задумчиво молвил дракон, – прощать… ненавидеть… – он прижал голову к земле, скосил глаза, не спуская взгляда с друга. – Как я мог ненавидеть тебя? Ведь это же ты. И не важно, как называют тебя в этом мире…

Если хочешь, я тоже буду называть тебя Шамашем… – наверное, все же это была не такая уж большая ложь, а, может, и не ложь вообще. Во всяком случае, в этом мире.

– Тебе плохо? – вдруг, заметив гримасу боли, скользнувшую по лицу друга, встрепенулся дракон. – Я…" "Все в порядке, – стремясь успокоить крылатого странника, не позволяя ему ни на мгновение ощутить себя виноватым в том, что случилось, он, прижав правую руку к груди, унимая боль, оперся левой о снежную корку, приподнимаясь. Уже сидя, он продолжал: – Йрк, что происходит в том городе?" "В который я прилетаю каждое полнолуние?" "А есть другой?" "Да. Тот, куда я улетаю из первого. Вон он", – дракон чуть качнул головой, указывая на нечто за спиной Шамаша.

Обернувшись, тот увидел искрившиеся в лучах луны высокие ледяные стены, зеркальные башни, увенчанные тончайшими иглами-шпилями, увенчанными искрами звезд.

В этом хрустальном замке был свет, однако, заключенный в темницу льда, он лишь светил, но не грел, казался отрешенным и безликим.