Собор 1547 г. признал московскаго юродиваго Максима местно чтимым. Повесть о перенесении мощей его в 1698 г. говорит о большой книге жития и чудес его, находившейся в церкви, где похоронен блаженный. Есть краткое житие, по-видимому, более ранняго происхождения, чем повесть, которое также говорит о пропаже первоначальнаго писания о Максиме и оканчивается известием о обретении мощей блаженнаго при постройке церкви над могилой его и о соборном распоряжении написать канон ему. В рукописях второй половины XVI в. находим этот канон, написанный каким-то Феодором. В рукописных святцах обретение мощей помечено 13 августа; но и собор 1547 г. установил праздновать Максиму в этот день, а не 11 ноября, когда преставился Максим. Отсюда, по-видимому, следует заключить, что обретение произошло до собора, который на основании его канонизовал блаженнаго и велел составить ему службу. В сборнике житий и служб новым чудотворцам, писанном в начале второй половины XVI в., помещен краткий некролог Максима, по содержанию близкий к указанному выше житию и составленный, может быть, по пространному, написанному вместе с службой.
В 1558 г. в Пахомиевой редакции жития преп. Сергия прибавлен новый ряд чудес. Раньше составлена и занесена в минеи Макария опущенная в критико-библиографических обзорах вторая редакция жития преемника Сергиева Никона. Инок Маркелл в биографии Саввы Сторожевскаго, написанной около 1550 г., разсказав об удалении Саввы из Троицкаго Сергиева монастыря в Звенигород, замечает: «Паки возводят на игуменство преп. Никона, якоже и в житии его споведано бысть». Известие об этом есть только во второй редакции жития и опущено в первой, Пахомиевой. Отсюда видно, что новая редакция вызвана соборным постановлением праздновать всею церковию Никону, дотоле чтимому местно. Житие, написанное вместе с службой Пахомием в половине XV в., могло показаться слишком кратким и сухим на литературный взгляд Макарьевскаго времени. Такая догадка подтверждается отношением новой редакции к старой. В предисловии автор обещается собрать и «известнейше» изложить сведения о святом. Но он прибавил только известие о временном удалении Никона от игуменства и поправку к разсказу Пахомия о живописцах Андрее и Даниле. Зато новый редактор обильно распространил изложение Пахомия общими местами житий и собственным реторическим творчеством: так, к краткому известию Пахомия, что Никона, просившагося в Троицкий монастырь, Сергий послал к ученику своему, Высоцкому игумену Афанасию, прибавлен длинный диалог между Афанасием и Никоном, в котором первый изображает трудности монастырской жизни, а второй – свою решимость и способность перенести их.
Упомянутое житие Саввы Сторожевскаго очень скудно биографическим содержанием и старается восполнить его длинным рядом чудес. Сам автор оговаривается в предисловии, что не нашел сведений о происхождении и воспитании святаго и вкратце написал только об иноческой его жизни. Здесь в разсказе об игуменстве Саввы в Дубенской обители он пользовался житием Сергия, известие об игуменстве в Сергиевом монастыре заимствовал из второй редакции жития Никона. Последния чудеса относятся ко времени Афанасия, игуменствовавшаго до 1550 г.; житие составлено около этого времени, не позже 1552 г., и потому успело попасть в минеи Макария. Сам биограф разсказывает о происхождении жития, что оно написано по поручению митрополита Макария, вызванному ходатайством Сторожевской братии об этом деле. По-видимому, автор не принадлежал к этой братии. В одном месте жития он называет себя иноком Маркеллом. После он жил и писал в Новгороде, и мы вернемся к нему в разборе группы псковских и новгородских житий.
В письменности XVI в. встречаются два канона, посвященные двум псковским святыням, один обретению мощей св. князя Всеволода, другой знамению Чирской чудотворной иконы. Автор обоих назван пресвитером Филофеем. Кроме старца Евфросинова, или Елеазарова, монастыря, оставившаго известныя послания к псковскому дьяку Мунехину, с этим именем является в одном из чудес преп. Евфросина игумен его обители, живший около того же времени. Нет достаточных данных для решения, одно ли это лице и, если не одно, которому из них принадлежат указанныя произведения. До нас не дошло жития ни одного из основателей Псковской Печерской обители, но сведения о них находим в сказании о начале этого монастыря, написанном одним из его игуменов. Повесть о Печерском монастыре, составленная в начале XVII в., разсказывая об осаде Пскова Баторием, замечает, что еще за 14 лет до этого «игумен Корнилий в книзе летописании своем» поведал о видении, предвозвещавшем осаду. Корнилий умер в 1570 г., за 11 лет до осады. По известиям о Печерском монастыре, занесенным в псковскую летопись, можно предположить, что составитель последней пользовался и летописанием Корнилия. Трудно определить литературное отношение этой исчезнувшей монастырской летописи к повести об основании Печерскаго монастыря, сохранившейся в немногих списках. Она составлена раньше летописи, в 1531 г., как прямо сказано в конце ея. Автор не назвал себя в ней по имени, но легко догадаться, что это – игумен Корнилий. Постриженник Печерской обители, пришедший сюда, когда она только что возникала из своего убожества, Корнилий застал еще живых свидетелей ея основания. Он слышал разсказы стараго Селиши из Изборска, который в молодости ходил с отцем на охоту к Печерской горе, когда она была еще покрыта дремучим лесом, беседовал о монастыре со снетогорским иноком Тернуфием, пасынком того земца Ивана Дементьева, который около 1470 г. начал первый разчищать Печерскую пустыню, поставил деревню около горы и впоследствии уступил монастырю землю под монастырския постройки. Такие источники внушают полное доверие к сказанию Корнилия, одному из любопытнейших памятников для истории монастырской колонизации, особенно для определения связи ея с земской.
Самым плодовитым биографом псковских и новгородских святых был пресвитер Василий, в иночестве Варлаам. Он разсеял в своих сочинениях скудныя и неясныя известия о себе. В 1547 г. он написал житие Евфросина по просьбе братии основаннаго этим святым монастыря, как сам разсказывает в предисловии. В 1550–1552 гг. он описал жизнь и чудеса кн. Всеволода Мстиславича, погребеннаго в Пскове: последнее (21-е) чудо помечено 1550 г., и житие успело попасть в минеи Макария. Сохранилась редакция жития кн. Александра Невскаго, в конце которой составитель называет себя Василием. При сходстве литературных приемов есть и другия основания видеть в этом Василие биографа псковских святых: в разсказе о ледовом бое вставлена чисто местная подробность, содействие кн. Всеволода Александру: в сборнике, написанном в Пскове в начале второй половины XVI века, находим краткое житие Александра, которое составлено по редакции Василия, очень мало распространенной в древнерусской письменности. По некоторым выражениям этой редакции видно, что она явилась после 1547 г. В предисловии к биографии Саввы Крыпецкаго Василий говорит, что написал ее по просьбе крыпецкой братии в 1555 г., вскоре по обретении мощей. К житию приложил он 19 чудес, из которых первыя совершились еще до обретения мощей, последния после, между 1555-м и 1564 г., следовательно, описаны биографом позднее жития. Разсказывая о обретении и чудесах, ему предшествовавших, он ссылается на слова иноков монастыря и не выставляет себя очевидцем; но из разсказа о 10-м чуде, которое Василию сообщено было в 1555 г., видно, что он жил тогда в Крыпецкой обители. В описании чудес 1558–1564 гг. он называет себя уже священноиноком Варлаамом, замечая о преп. Савве и кн. Всеволоде, что он сподобился «и жития святых тех и чудодействия их и канон написати Саввин, еще ми в то время белыя ризы носяшу и в мире живущу». По-видимому, он постригся в Крыпецком монастыре вскоре после написания жития Саввы. Одновременно с позднейшими чудесами этого святаго Варлаам писал жития новгородских владык Никиты и Нифонта и повесть о мученике юрьевском Исидоре. В каждом из этих произведений он говорит, что писал их по поручению митрополита Макария; но остается неизвестным, где в то время жил автор и почему на него пали эти поручения. Кроме канона Савве, в рукописях встречаются списки канонов Евфросину и Георгию Болгарскому, с именем автора пресвитера Василия.