– Пятьдесят лет?

– Представь себе.

– Похоже, что эти ребята серьёзно ущемили права своих наследников…

– Или полагают, что после их смерти – трава не расти, хоть потоп, – откликнулась Надежда. – Эта новость что-то меняет?

– Да, меняет, – задумчиво соглашается Максим. – Значит, есть какой-то неизвестный фактор. С тем набором данных, которым я располагаю, столбить эти участки дна они должны были на веки веков, да ещё под международные гарантии.

– Значит, твой набор данных недостаточен или неточен, – нетерпеливо перебивает его Надежда.

– Они застраховались?

– Только в пределах, обязательных для геологоразведочных работ.

– Что-то не то… Ладно, это потом. Тогда в дополнение к инструкциям: воспользуйся их договором концессии. Похоже, что эти парни знают, что делают.

– А координаты…

– С учётом отсутствия оплаты, запускай в работу все восемь точек.

– Авторы заявок теже, не передумал?

– Нет, не передумал.

– И как делить будешь?

– Пополам, порядок указан, я вроде бы не забыл…

– Не забыл, – подтвердила Надежда. – Это, конечно, в твоём духе, но как-то не разумно… -… Сказал троглодит троглодиту. Разумнее сидеть в пещере и не высовываться.

– Смешно.

– Ребята, – вмешалась Светлана. – Я вам не мешаю? Если вам надо посекретничать…

– Нет, – поспешила с ответом Надежда. – Можете остаться…

Максим поймал за руку Светлану и насильно усадил её себе на колени.

– Надежда, вопрос нешуточный, поспеши. Постарайся завтра до обеда всё закончить.

Территория в юрисдикции одного государства, ты сможешь…

– Я постараюсь.

– И сразу отправь мне номера лицензий на концессию.

– Да, конечно.

– Дополнительные условия не забудь.

– Я всё сделаю.

– Спасибо. Удачи тебе и до связи.

– Берегите его, Светлана. До связи.

Она отключилась, а Максим ещё некоторое время сидел неподвижно, пытаясь собраться с мыслями. Светлана высвободилась и поднялась.

– Все твои знакомые полагают тебя своей собственностью?

"Это очень странно. – Максим не слышал её. – Возможны три варианта. Первый, им нет дела до наследников. Второй, они не верят, что эти наследники будут. Третий, они уверены, что через пятьдесят лет не будет государств, предоставивших им в разработку свои территории…" – Странно, – проговорил он вслух.

– Раздумываешь, как я буду тебя беречь? – насмешливо вмешивается Светлана в ход его мыслей.

– Её зовут Надежда, и она – моя дочь.

– Яблочко от вишенки… – после небольшой паузы, совсем другим тоном замечает она. – Ты бы сказал…

– Не думаю, чтобы это имело значение.

– А что имеет значение?

– Направление!

– Направление?

– Направление их движения. Им просто не повезло: стартовав с Антарктического полуострова, они педантично исследуют солёность океанической воды у побережья, двигаясь по часовой стрелке. Таким образом, половину входов под толщу льда они оставили у себя за спиной. Причём, у них за спиной остались настоящие входы.

– А эти четыре участка – действительно входы?

– По крайней мере, они совпадают с руслами рек на карте Финиуса, и моими представлениями о геотермальной активности на поверхности Антарктиды.

– А откуда у тебя эти представления?

Он отвлёкся, наконец, от своих размышлений и посмотрел ей прямо в глаза.

Светлане сделалось неуютно. Она смутилась, отвела взгляд и заговорила о другом:

– Мог бы поинтересоваться её делами, спросить о здоровье…

– Её здоровье мне известно: она никогда не болеет.

– А почему ты не поручил ей разузнать об этой фирме?

– В этом нет смысла. И это опасно. Даже по тем крохам, что есть, чувствуется умный и жёсткий противник. Он умеет думать, работать и безжалостно устраняет все препятствия на своём пути.

– Но когда она оформит заявки, они будут тебя искать…

– Точно, – кивает Максим. – Они нас найдут. В этом и соль.

Светлана поднялась с кресла-гиганта и уставилась в черноту ночи за окном.

Знакомый бесформенный свитер и тугие, облегающие джинсы. Максим любовался её фигурой.

"Я сам виноват, – подумал он. – Это я ей сказал, что люблю совсем другую Светлану. Вот она и начала игнорировать мои ухаживания, а я не настаивал… И встретились две огромные мохнатые гордости, и уступать никто не захотел. Так мамонты и вымерли".

– Ты набрал воду?

– Оба бака. Две тонны к твоим услугам.

– Картошки достаточно, вот моркови надо бы купить…

– Ты начала интересоваться домашним хозяйством?

– Твоя дочь попросила заботиться о тебе…

Он молчит. Он пытается представить себе жизнь под километровой толщей льда.

Жизнь, отрезанную на миллионы лет от остального мира. Тайны и сокровища эпохи столь отдалённой, что представить её возраст в масштабах современной человеческой истории – невозможно. Что такое пять тысяч лет? Та жизнь ушла под лёд на миллион лет раньше…

– Ты не говорил, что у тебя взрослая дочь.

И теперь всё начнётся сначала. Не разграбленные территории. Земля, не заваленная битым стеклом пополам с жестью использованных банок из-под пива. Не выпитая нефть, не выковырянные алмазы, не истреблённая живность, не загнанные в резервации индейцы, не растоптанные цветы…

Новая уборная для человечества!

– А ещё дети есть?

– Сын.

Столбить участки? Только не для разработки недр! Какая наивность! Столбить участки для контрольно-пропускных пунктов. Через эти шлюзы в недалёком будущем будут впрыскиваться под лёд беглецы из цивилизованного мира: искатели приключений, золота и бесценных раритетов давно исчезнувших працивилизаций.

Авантюристы или просто бандиты, скрывающиеся от правосудия. Последние даже полезней, у них больше шансов выжить. Но при любом раскладе у всех будет один хозяин: тот, кто владеет входом. Только у хозяина будет ключ ко всем этим богатствам, и только хозяин будет единственным посредником между своими подданными и внешним миром… Стремительно обогащаясь, прибирая к рукам власть геополитических масштабов…

– И где они?

– Кто?

– Твоя семья.

– Швейцария.

– О, ты был богатым, счастливым человеком!