— Мы на Фаргерте, — пояснил для нее мичман, нагоняя Черновола и Керана — они уже добрались до начала ложбинки, где трава казалась зеленее и доходила до коленей.

— На Фаргерте?! — Красина вырвалась из его рук, только теперь осознавая, что небо с бледными перьями облаков, солнце — абсолютная реальность. Реальность другой планеты! Став на ноги и чуть оттолкнув Сергея, она провернулась, замерла, жадно выдыхая свежий воздух, полный незнакомых запахов. Недалеко, заслоняя значительную часть вида, возвышался звездолет. Темная с синеватым отливом стена, волнообразно изгибавшаяся от гряды холмов к реке. От удара кафравский корабль вошел в грунт на несколько метров. Чешуйки защитного покрытия отлетели, и на большей части виднелись разломы и трещины. Это чудовище — мрачная космическая улитка — на Фаргерте казалась такой же чужой и недоброй, как и на Земле.

— Чертов Кахор Нэ Роош! — выкрикнула Ирина, вперемешку с радостью избавления и еще черневшими в сердце болью да горем. — Надеюсь, ты нашел здесь гибель и рассыплешься на куски!

Она повернулась другому краю звездолета, за которым в красноватом свете Аулур блестело озеро или широкая река. Там увидела, как из разлома в корпусе выходят люди. Много людей. Нововладимирцы? До них было далеко, более километра: лиц не разберешь даже в бинокль, если бы он имелся. Оглянулась на Лугина.

— Она жива. Должна быть жива. Это же Светка! — Сергей сжал ладонь Красиной, понимая, что Ирина сейчас всеми мыслями о подруге. — Мы найдем ее. Обязательно!

Из трещины, той самой, которой они покидали корабль, тоже начали появляться земляне. Сначала четверо, спустились по разлому, осмотрелись. За ними смелее другие. Наверное, смоленские. Кому еще здесь быть.

— Пойду им помогу, может тянуть чего, — вызвался Черновол, снимая куртку и поручая Лугину свой козлобой.

— Пятьсот сорок шесть кеброа мертвы. Аризаии Ганка, Нашиарти, Проитуи Ранран, Лушаак Готии не дожили до этого дня, — задрав голову к небу произнес Керан. — Я единственный кто на свободе, я жив! Но какая цена?!

— Мы тоже заплатили огромную цену: свою родную планету, — отозвался Лугин. — Планету целиком и с ней не один миллиард людей. Почти каждый потерял родителей, детей, дорого друга.

Он, потрогал рукоять ножа за ремнем и вспомнил Дениску Клименьева, сгоревший джип, могилу, вырытую в раскисшей от дождя земле.

(конец первой книги)