2
В открытую дверь врывался шум из второй редакторской: беспрерывный скрип патриархального факса, трели мобильников, шаги и возбужденные голоса:
— Борис Сергеевич, мы не смеем это пропустить!
— Это и это!
— Зарезать и убрать к той матери!..
— В час сорок три ночи. Ровно в час сорок три. Может вам еще секунды выдать?
— Дай, дай сюда, блядь! Простите, Жанна…
Ирина Красина была готова вскочить и в сердцах хлопнуть дверью, но за последний час эту самую дверь открывали десятый раз, чтобы задать какой-нибудь несвоевременный вопрос, воспользоваться электрочайником или тупо поглазеть на нее, растрепанную, не выспавшуюся, злую. Редакция газеты «Альтернативный шок» в сегодняшнее утро стала самым взбалмошным местом на земле. Вздрогнув от очередного выкрика Полуевского, Ирина свернула страницу «Ворда», не допечатав абзац, и отвернулась от ноутбука к окну. Из приоткрытой створки дышало июльским зноем, не ослабевавшим даже по ночам. Статья не складывалась. Два года назад, когда Красина впервые переступила порог редакции, ее тексты были осмысленнее и стройней. Она не могла понять, что ее привело сегодня в редакцию. Звонок шефа на рассвете? Обязательность, привычка приходить на работу с головной болью, в выходной, с температурой — совершенно всегда? Желание сдать материал, обросший новыми подробностями? Сегодня не вышли Андреев, Норбиев, Грач, Варя — секретарь Полуевского и оба фотографа. Скорее всего, они уже не выйдут никогда. Газета, разваливалась, рассыпалась на части, как мысли в голове Красиной, как все в беспокойном мире за окном. А Ирина пришла, наверное, все-таки из-за своей дурацкой обязательности.
Расстегнув сумочку, она взяла сигарету с перламутровым гробиком-зажигалкой и встала. Курить не возбранялось в любом углу редакции, хоть с полным нахальством в лицо Полуевскому, а она почему-то предпочитала уединяться в комнату рядом с туалетом, где на кафеле красовалась табличка «Место для курения женщин». Какая ерунда: будто для женщин должно быть отведено совершенно особое место! Глупый мужской шовинизм. Скоро и ему придет конец.
На минуту она задержалась у зеркала рядом с книжным шкафом, чтобы поправить волосы, темной волной укрывавшие часть лица. Из-за красных прожилок глаза казались не голубыми, а водянисто-серыми, привычный румянец стерли суматошные дни. На лбу обозначилась морщинка. И это в ее неполные двадцать шесть!
— Ведьма, — прошипела отражению Красина. — Хотя теперь-то какая разница.
Она глотнула остывший кофе и, зажав в руке сигарету, направилась быстрой походкой к лестнице.
— Ирочка, когда поспеет материал? — окликнул ее Борис Сергеевич.
— Как только, так сразу, — сухо отозвалась она и сбежала по ступенькам на первый этаж.
Прижавшись спиной к прохладному кафелю, Ирина закурила. Здесь, в тиши, разбавленной капелью неисправного крана, у нее возник соблазн не возвращаться в кабинет. Оставить наверху ноутбук, любимый кофейный сервиз, даже сумочку с массой полезных вещей и уйти, не прощаясь, навсегда. Кому нужна была ее статья, похожая на тысячи других, тиражируемых газетами по всему миру? Все вертелось вокруг одного слова: «астероид». Темная тень Головы Горгоны уже легла на Землю, сметая с газетных полос политические дрязги, новости экономики, спорта, шоу-бизнеса, потеснив вездесущую рекламу, колонки с прогнозами погоды и телепрограммы. По телеканалам и радио тоже говорили о летящей к планете смерти. Только о ней. Каждый час из обсерваторий приходили свежие данные, компьютеры выдавали новый расчет: вероятность столкновения 92 %, 91,7 %, 93,3 % — как будто пересчет несчастных десятых долей мог спасти мир. Мир уже знал, чувствовал каждым нервом, что он обречен. И только по инерции играл, точнее, доигрывал в прежнюю жизнь.
Вчера Королевская Гринвичская обсерватория опубликовала выкладки, по которым Голова Горгоны должна упасть между Канарскими островами и Швейцарией. Этот прогноз подтвердила японская исследовательская группа «Субару» и китайцы. В Европе нарастала паника, за час были раскуплены билеты на морские и авиалинии до Южной Америки, Австралии, якобы благополучных районов Юго-Восточной Азии. А в России экстренное заседание Госдумы длилось до глубокой ночи: решали вопрос об эвакуации населения в Сибирь, на Дальний восток и объем выделяемых для этого средств. Совершенная глупость: будто где-то можно спрятаться от Конца Света, будто госбюджет и деньги вообще после девятого августа не потеряют смысл!
— Они будут заседать еще неделю, — выдохнув тонкую струйку дыма, проговорила Ирина. — Заседать, заседать, как у них принято и, ничего толком не решат. В последний момент разбегутся напуганными мышами, спасая каждый свою шкуру.
Она глянула в окно, заслоненное наполовину традесканцией, и увидела красный Форд. Машина подкатила прямо к ступенькам. Ирина метнулась к двери. Когда на пороге появилась Светлана Хитрова, Красина поманила ее пальцем.
— Все куришь? — с издевкой осведомилась подруга.
— Прячусь от разгневанных мужчин, — сбив пепел с сигареты, Ира грустно улыбнулась. — Что там у тебя?
— С ума сойти что, — Светка, стуча каблуками, прошла до раковины и села на тумбочку. — Я не знаю, как статью делать. Не представляю! Если по правде, жуткая выйдет статья. Слышала уже — мне Полуевский поручил отработать по теме «Как выжить девятого августа»? С утра моталась по четырем адресам: к одному старому академику, к знакомым в МЧС, геофизикам и центр травматологии. Черт меня туда понес — на калек насмотрелась, меня до сих пор трясет. Но кое-чего наковыряла. Неутешительного. Такого, что волосы дыбом, — она запустила пальцы в стриженую челку и взлохматила свои красивые, каштаново-рыжие волосы.
Красина выжидательно смотрела на нее.
— Что вчера по TV Центр говорили про метро — совершенная чушь. Теперь я это поняла. В метро никто не выживет. С полной гарантией оно станет общей могилой, — продолжила Света, вертя в руках коробочку диктофона. — По мнению старичка-академика, астероид даже меньшего размера способен пробить земную кору, взбаламутить мантию, и тогда по всей Земле будет вулканический ад. Землетрясения сокрушительной силы следует ожидать даже там, где их никогда не было. Туннели метрополитена сомнутся. В лучшем случае останутся небольшие пустоты, где тоже никто не выживет. Его же версию подтверждают геофизики.
— Падения ожидают в Атлантике или на западе Европы — до нас далеко, — заметила Ира. — Может не так все страшно?
— Послушай дальше! — оборвала ее Хитрова. — Если в Атлантике, то земную кору все равно пробьет — там она тоньше Евразийской. И будут цунами высотой в несколько сот метров. В некоторых местах больше километра. Представляешь такой водяной вал? — она вскинула руки и угрожающе ими качнула. — С покореженными кораблями, обломками зданий, машинами и мертвыми людьми! Волна три-четыре раза обойдет земной шар. Шансы спрятаться от нее остаются только где-нибудь в горах. И спрятаться — не значит выжить. Это не я придумала, Ириша. К большому сожалению не я такая злая фантазерка. Это выводы предварительного компьютерного моделирования катастрофы. Чтоб они провалились с такими выводами! А если астероид шлепнется на континент, то прогнозы ничуть не лучше: воронка в четверть Европы, ударная волна сумасшедшей силы, разлом литосферной плиты и ряд каких-то умопомрачительных явлений. До Урала, говорят, даже тараканы не выживут.
Светлана на минуту замолчала, поглядывая на разволновавшуюся после ее слов подругу, неторопливо открыла сумочку.
— На, полюбуйся, — Хирова протянула подруге фотографию, распечатанную в институте. — Собственно Голова Горгоны. Снимок с американского телескопа.
Ирина взяла картонный листок, неуверенно, словно с опасением. Между бледных звезд довольно четко выделялся объект на самом деле похожий на голову. На голову лошади или скорее дракона с черными пустыми глазницами-кратерами, в которых таилась смерть. Трещина в нижней части астероида, изъеденной глубокими астроблемами, походила на пасть, вот-вот готовую показать зубы.