Он слышал ее настойчивый голос, и изо всех сил пытался сосредоточиться и вникнуть в смысл ее слов. Он пробормотал:

— Все будет в порядке. Серебряный гуру — англичанин. Он мог оказаться здесь по сотне причин — может он, как и мы, спасает свою жизнь, или прибыл мириться, или читать проповеди. Шумитра не причинит нам зла. Я спас ее жизнь. И потом, это все неправда!

Ей хотелось ему поверить, и на мгновение жар ее глаз невольно пригас до ровного серого пламени. Робин что-то проговорил во сне. Родни повернулся к нему. Маленькая головка была замотана повязкой, полностью скрывшей светлые волосики.

Когда Родни снова посмотрел на Кэролайн, ее губы были плотно сжаты, а резкий шепот заставил его сжаться:

— Некогда отдыхать! Да, все мы истощены ужасом. Мы думаем, что больше нам не выдержать. Да, всех мутит от ужаса и стыда. От мистера Делламэна толку не будет — он попался в ловушку прошлого и не желает ничего видеть! Он думает, что имеет власть над рани, когда на самом деле все наоборот. Мы — пленники. У двери стоит охрана. Только мы с тобой знаем достаточно, чтобы понять правду. А ты ведешь себя, как маленький ребенок! Я не позволю тебе лежать и приходить в себя. Не в этот раз. Это ты убил их всех в Бховани, потому что не сумел разглядеть, кто такая рани на самом деле. Может, тебе и наплевать на Робина, но себя прикончить я не позволю! Вставай! Самодовольный болван, похотливый бездельник! Вставай, сосунок!

Слова отзывались в ушах пустым дребезжанием: сестра старается заставить его быть мужчиной. Видит, что лесть не помогает, и отчаянно пытается задеть его мальчишескую гордость. Только он уже не мальчик. Он посмотрел на перевязанную голову Робина и понял, что она права. В этот момент он в полной мере осознал, какой ужасный демон таится там, во мраке.

Он рявкнул:

— Заткнись! Пошла отсюда! Мне надо подумать!

Он соскочил с кровати и заметался по комнате. К черту ее! К черту! К черту! Пленники. Глаза у него засверкали: стены толстые, окна в шестидесяти футах[105] над рекой. Новая резня — прямо здесь? Нет, кровь испортит ковры. Может быть, в подземельях, там, где летучие мыши? Рассудок, ему нужен трезвый ясный рассудок. Ему нужно кого-нибудь убить — кого-нибудь — и чем больше, тем лучше.

Но что, если все это — просто фантазии? Рани может убить пленников, но побег погубит их наверняка. Они измучены, на пределе сил. Зной сразу прикончит половину, включая Робина. В эту пору на полях и дорогах свирепствуют болезни. Они умрут в джунглях без еды и укрытия.

Все остальные смотрели на него как-то странно. Он резко остановился и воскликнул:

— Я собираюсь повидаться с рани.

— Я с тобой.

В голосе Кэролайн явно слышалось облегчение. Он потянул железное кольцо, вделанное в ручку двери. Дверь не подалась. Он рванул сильнее, потом стал бить кулаками по дереву и кричать:

— Эй, вы там! Откройте дверь!

Послышались неторопливые шаги, потом раздался мужской голос:

— Чего надо?

— Немедленно откройте дверь. Это капитан Сэвидж. Я и мисс Лэнгфорд хотим немедленно поговорить с Ее Высочеством.

Загремели засовы и дверь распахнулась. Снаружи стояли два вооруженных солдата. Хотя он знал обоих, они избегали встречаться с ним глазами. Один сказал:

— Подождите, сахиб, — и через плечо окликнул кого-то вдали прохода.

Родни, весь дрожа, опустился на кровать и уткнулся взглядом в пол.

Мистер Делламэн выступил вперед и важно произнес:

— Мне не хотелось бы вмешиваться, капитан, но, я полагаю, что, как… эээ… самый старший по званию из всех присутствующих, я имею больше прав сноситься с рани. Что, если я сообщу ей о вашей просьбе во время нашей следующей встречи?

Родни коротко ответил:

— Нет.

Через некоторое время комиссар отошел. Все остальные о чем-то переговаривались, а Кэролайн шепталась с Маккардлем.

Десять минут спустя появился деван. Резкие черты его темного лица словно были опалены внутренним огнем. Родни подумал, что тот либо пьян, либо накурился гашиша, либо то и другое разом. В падавшем из окна сумеречном свете четко проступили все рябины на лице Девана, а его зрачки съежились в черные точки. Оглядывая комнату, он ласкал языком губы, и несколько долгих секунд не сводил взгляда с полуобнаженного девичьего тела Рэйчел Майерз. Потом хрипло сказал:

— Пройдемте со мной, будьте добры. Ее Высочество очень занята, но милостиво согласилась даровать вам встречу.

Родни и Кэролайн молча шли длинными переходами и спускались витыми лестницами. Тяжелый желтый занавес свисал над входом в малый тронный зал.

Они остановились, и деван почтительно воскликнул:

— Ваше Королевское Высочество! К вам мисс Лэнгфорд и капитан Родни Сэвидж, Тринадцатый стрелковый полк Бенгальской туземной пехоты, на службе Достопочтенной Ост-Индской Компании!

Слова буквально источали сарказам, и, выговаривая их, он злобно косился на Родни. Кэролайн откинула занавес, высоко подняла голову и ступила внутрь. Родни собрался с силами и последовал за ней.

Внутри царил полумрак. Рани сидела в одиночестве на высокой груде подушек. Тусклая лампа на низком столике черного дерева за ее спиной высвечивала гладкие очертания ее головы. Они стояли вместе, глядя на нее, а она смотрела только на Родни. Все молчали. Он внимательно изучал ее лицо, надеясь понять хоть что-то. В посадке ее головы читалось торжество. Или это была гордость? Он не мог сказать наверняка. Очень трудно было вглядываться в ее лицо, стоя против света, но он подумал, что нежная кожа вовсе не светится счастьем, и увидел, что в ее глазах стоит печаль. Он видел, что она тщательно осматривает его разорванную одежду и покрытое ожогами лицо. Встречались ли они в городском переулке, где он поверил в ее благородную ложь? Сидела ли она вот так же на подушках, и так же горел тусклый свет, там, в шатре у водопада? Он не мог вспомнить. Она перевела взгляд на Кэролайн, и ее губы сжались. Он сознавал, что две воли выступили вперед, чтобы схватиться насмерть. Притви Чанд был прав — они были похожи.

В конце концов рани вздохнула и осведомилась:

— В чем дело?

Он позабыл, что собирался сказать. Она помогла подготовить мятеж. Честный старый раджа всегда держал данное слово, а его отец дал англичанам слово Раванов. Поэтому она убила его. Теперь он знал, о чем говорили князья на тигровой охоте, и зачем они съехались вместе. Сколько согласилось, и сколько отказалось?

Что ж, настало время торжества Шумитры — он стоял перед ней израненный и лишившийся всего. Но рядом с ним Кэролайн трясло от ярости. Ярости от нанесенного ей личного оскорбления, а не от морального возмущения изменой или страха перед будущим. Он мог только почувствовать и впитать эту ярость. Его собственная испарилась без следа, и он не собирался сражаться ни с одной из женщин. Он видел, что Шумитра смотрит на него сочувственным и озабоченным взглядом. Сказать ему было нечего.

Он повторила вопрос:

— В чем дело?

Руки у него дернулись, и он пробормотал:

— Не важно. Мой сын тяжело ранен. Мы хотели узнать, намерена ли ты нам помогать. Хотя это и не важно.

Она наклонилась вперед:

— Кто сомневается во мне? Ты, Родни? Мистер Делламэн?

— Я сомневаюсь.

Она одним движением развернулась к Кэролайн:

— Ты? Кто ты такая, чтобы сомневаться в слове княгини?

— Ты не княгиня. Ты убийца, шлюха и лгунья.

Шумитра откинулась на подушки и криво усмехнулась:

— Понимаю. Наша маленькая белая мисс наконец стала женщиной. Ради него ты с наслаждением станешь убивать, так? Бедняжка. Тебе не хватает смелости драться за то, что тебе нужно. Мне хватает. Ради Индии я убила своего мужа. Ради Индии я притворилась шлюхой. Ради Индии я лгала. Потому что я прежде всего индианка, а потом уже женщина. А ты, бедняжка, только сейчас обнаружила, что ты прежде всего женщина — и ничего больше. Первый раз всегда немного больно, верно?