Изменить стиль страницы

- Её самую.

- Но зачем?

Я объяснил ему положение дел. Он слушал меня внимательно, и с каждой минутой его лицо светлело всё больше.

- Теперь понял. Совсем другое дело! А я-то ломал себе голову, зачем ей это понадобилось. Её поведение казалось мне необъяснимым. Слава богу, всё стало на свои места. Полный порядок.

Мне жутко не хотелось развеивать его мечты, но выхода меня не было.

- Не совсем. Я не собираюсь воровать никаких коров.

- Что?! Это ещё почему?

- Потому что, как сказал Родерик Споуд, если корова исчезнет, он сделает из меня отбивную.

- При чем здесь Родерик Споуд?

- Он рьяно взялся отстаивать интересы этой коровы. Несомненно, из уважения к старикашке Бассету.

- Гм-м-м. Ну, вряд ли ты боишься Родерика Споуда.

- Ещё как боюсь.

- Глупости! Я тебя лучше знаю.

- Нет, не знаешь.

Он зашагал взад и вперёд по комнате.

- Но, Берти, такие, как Споуд, вовсе не страшны. Гора мяса и мускулов. Наверняка он с трудом передвигает ноги. Ему никогда не удастся тебя поймать.

- Я не собираюсь состязаться с ним в спринте.

- К тому же тебе вовсе не обязательно здесь оставаться. Ты можешь уехать сразу, как сделаешь дело. Пошли Стефиному викарию записку, чтобы он ждал тебя, начиная с полуночи, и действуй. Допустим, кража коровы займёт у тебя от пятнадцати минут до получаса, пусть даже сорок минут, учитывая непредвиденные обстоятельства. Смотри, как здорово всё получается. В двенадцать сорок ты отдаёшь корову викарию, в двенадцать сорок пять садишься в машину и в двенадцать пятьдесят мчишь по дороге в Лондон, удовлетворённый прекрасно выполненной работой. Не понимаю, чего ты беспокоишься. Твоя задача до смешного проста.

- Тем не менее:

- Ты отказываешься?

- Да.

Он подошёл к камину, взял с полки фарфоровую статуэтку, отдалённо напоминавшую пастушку, и принялся вертеть её в руках.

- И это говорит Берти Вустер?

- Он самый.

- Берти Вустер, которым я так восхищался в школе, мальчик по прозвищу «Сорвиголова Берти»?

- Ты не ошибся.

- Ну, тогда говорить больше не о чем.

- Вот именно.

- У нас остается один выход: забрать записную книжку у мисс Бинг.

- Каким образом?

Он нахмурился. Затем его маленькие серые клеточки, видимо, пришли в движение.

- Я понял. Слушай меня внимательно. Ведь эта книжка много для неё значит, верно?

- Верно.

- А раз так, Стефи наверняка с ней не расстаётся и носит с собой, как в своё время носил я.

- Должно быть, ты прав.

- Подумай, куда девушка может спрятать маленькую записную книжку? Скорее всего, в резинку чулка. Что ж, дело ясное.

- В каком смысле «дело ясное»?

- Неужели не понимаешь, к чему я клоню?

- Нет.

- Ладно, слушай. Ты запросто сможешь завести с ней разговор о всякой всячине, а затем: ну, сам понимаешь: вроде как шутливо обнять и:

Я резко его прервал. Существуют границы, которые мы, Вустеры, никогда не нарушаем.

- Гусик, ты предлагаешь мне ощупать Стефины ноги?

- Да.

- Ни за что на свете!

- Почему?

- Давай не будем углубляться. Хватит с тебя того, что на меня можешь не рассчитывать.

Он бросил на меня взгляд, полный немого укора, - должно быть, так смотрел на него умирающий тритон, которому он забыл сменить воду в аквариуме.

- Да, ты здорово опустился. Совсем не похож на того мальчика, с которым я учился в школе. Ни пыла. Ни жара. Ни изюминки. Алкоголь тебя доконал.

Он глубоко вздохнул, уронил пастушку, разбившуюся вдребезги, и мы пошли к двери. Когда я её открыл, Гусик бросил на меня ещё один взгляд.

- Надеюсь, ты не собираешься появиться за столом в таком виде? С какой стати ты нацепил белый галстук?

- Дживз порекомендовал его для поднятия духа.

- Ты будешь выглядеть последним идиотом. Папаша Бассет обедает в прокуренном, засаленном бархатном пиджаке с пятнами супа на лацканах. Не валяй дурака.

В чем-то, конечно, Гусик был прав. Никому не хочется быть белой вороной. Я решил рискнуть своим духом, вернулся к туалетному столику, и едва успел перевязать галстук, как снизу из гостиной послышался громкий, радостный девичий голос, певший под аккомпанемент рояля нечто вроде английской народной песни. Ну, сами знаете, «тра-ля-ля, тра-ля-ля», и всё такое.

При первых звуках, нарушивших тишину и покой, стекла очков Гусика засверкали как люстры, словно чаша его терпения переполнилась.

- Стефани Бинг, - с горечью сказал он. - Она ещё смеет петь!

И, громко фыркнув, придурок выскочил из комнаты, а я повернулся к зеркалу, намереваясь поправить чёрный галстук, когда в дверях материализовался Дживз.

- Миссис Траверс, сэр, - доложил он.

* * *

Хотите верьте, хотите нет, я невольно воскликнул: «О, господи!» Я, конечно, понимал, что после слов Дживза появится тётя Делия собственной персоной, но бедолага, который вышел прогуляться и неожиданно увидел, как с аэроплана над его головой падает бомба, тоже понимает, что сейчас она на него свалится, однако ему от этого не легче.

С первого взгляда мне стало ясно, что моя ближайшая и дражайшая не в своей тарелке, точнее, в растрёпанных чувствах, если так можно выразиться, и я поторопился как можно любезнее усадить её в кресло и принести свои извинения.

- Ради бога, прости, дорогой мой предок, - сказал я, - что не смог зайти к тебе по первому зову. Мы с Гусиком Финк-Ноттлем обсуждали проблему чрезвычайной важности, касающуюся нас обоих. С тех пор, как мы в последний раз виделись, мои дела несколько запутались. Вернее, последние события совсем меня доконали. Можно даже сказать, передо мной распахнулись врата ада. Я не преувеличиваю, Дживз?

- Нет, сэр.

- Значит у тебя тоже неприятности? Не знаю, как насчёт твоих последних событий, а от последнего события в моей жизни хочется волком выть. Я всё бросила и примчалась сюда сломя голову, потому что если мы не примем срочных мер, мой дом провалится в тартарары.

По правде говоря, я подумал, что даже Моне Лизе вряд ли приходилось так несладко. Я имею в виду, несчастья навалились на меня одно за другим, если вы меня понимаете.

- В чём дело? - спросил я. - Что стряслось?

Она несколько раз открыла рот, явно задыхаясь, затем выдавила из себя одно слово:

- Анатоль!

- Анатоль? - Я успокаивающе сжал ей руку. - Рассказывайте, больная, шутливо произнёс я. На что вы, собственно, жалуетесь? В каком смысле «Анатоль»?