— Якорь сорван, сэр! — прокричал с полубака Саутвик. Якорный канат стоял вертикально, якорь теперь не касался дна. Проклятье, он немного запоздал: якорь уже не держит, но нет еще и парусов, чтобы судно управлялось.

— Поднять гафель — выбирай и заводи… Поднимайте грот…Отопить пятку и гафеля.

Матросы бросились к снастям, удерживающим тяжелый гафель и приготовились к подъему паруса. Увидев, что все готовы, лейтенант крикнул:

— Тяни, навались! Теперь одерживай!

Парус медленно пополз по мачте, полотнище затрепетало на ветру.

— Подтянуть грота-шкот… Поживее там! Так, крепи грота-шкот.

Он повернулся к стоящим у румпеля квартирмейстеру и матросу.

— Переложить руль. Круче. Так держать.

Гика-топенант слегка ослаб, так как парус принял на себя часть веса рангоутного дерева. Мд-а-а… парус весь в заплатках, но работает неплохо.

Как хорошо снова отправиться в путь, даже сейчас, покидая переполненный рейд на куттере и чувствуя груз тяготящих проблем. Ему не приходилось управлять таким кораблем прежде, и он не знал, как будет куттер вести себя при разном положении руля и парусов. Некоторые из судов с косым вооружением предпочитали туго выбранные передние паруса и свободный грот, другие — совсем наоборот.

Но будь он проклят, если станет спрашивать у Саутвика — скоро и так ему станет ясно, что нравится «Кэтлин». Единственной штукой, которую хотелось бы узнать, не откладывая — как быстро она набирает скорость и слушается руля, чтобы установить контроль над кораблем. Если куттер тихоходен и его снесет на большое расстояние, прежде чем он даст ход, то под ветром на якоре стоит достаточно кораблей (среди них и флагман коммодора Нельсона), чтобы сделать столкновение неизбежным.

Якорный канат и сам якорь пока еще висели вертикально и работали как тормоз, но, судя по скорости, с которой матросы вращали шпиль, через несколько мгновений якорь должен показаться на поверхности. Видя, что нос корабля уваливается вправо, под ветер, Рэймидж отдал несколько приказаний, и сначала стаксель, а затем кливер поползли вверх по снастям, по мере того, как моряки налегли на фалы.

Оба паруса моментально забрали ветер, и корабль тотчас оживился — он уже не лежал безвольно на воде, покачиваясь на якорном канате, как отъевшийся бычок на привязи; вода бурлила под форштевнем, обтекая корпус, и пенной кильватерной струей исчезала за кормой.

На полубаке матросы набросили на якорь стропы и подтянули его к клюзу — шток якоря выступал по сторонам носа как кабаньи клыки. Прихватив тросами лапы, якорь закрепили параллельно борту.

Поскольку нос судна уваливался вправо, передние паруса могли забрать ветер с бакборта, и именно на левом галсе «Кэтлин» могла направиться к Мачинаджо.

«Кэтлин» рванулась вперед как лошадь, перешедшая с рыси на галоп, ее форштевень рассекал воду, вздымая белый бурун. Рэймидж различил впереди смутные очертания стоящего на якоре транспорта и быстро приказал переложить руль и паруса так, чтобы «Кэтлин» пошла круче к ветру.

Когда под действием парусов корабль рванулся вперед, предоставляя волнам лизать пушечные порты подветренного борта, Рэймидж перехватил беспокойный взгляд Саутвика, только что появившегося на юте. Штурман не имел привычки проходить мимо больших судов так близко с наветра, когда малейшая ошибка, или просто большая волна могли свести на нет промежуток в несколько футов и привести к столкновению. Саутвик был, конечно, совершенно прав: безопаснее проходить с подветренной стороны, но это приведет к потере времени, так как паруса маленькой «Кэтлин» попадут в тень корпуса большого корабля и потеряют на несколько бесценных секунд ветер.

Рэймидж приказал квартирмейстеру слегка отвернуть, распорядился ослабить паруса, и постепенно положил куттер на курс, который должен был привести их к останкам «Белетты». Даже двум матросам удерживать румпель было тяжеловато. Если ветер усилиться, придется крепить его тросом. Стоит ли поднять бом-кливер? Нет, как и топсель — куттер уже сейчас делал добрых восемь узлов, и дополнительная парусность только заставила бы его глубже осесть, не прибавив скорости. Многие допускают такую ошибку.

Бастия растворялась за кормой. В темноте Джанна вряд ли могла наблюдать за его отплытием, хотя «Кэтлин» пришлось пройти не далее чем в полумиле от подножия сада вице-короля. Рэймидж был настолько поглощен управлением кораблем, что даже не смотрел в ту сторону.

— Мистер Саутвик, передайте управление помощнику штурмана идите ко мне вместе с помощником боцмана.

— Есть, сэр.

По мере того, как «Кэтлин» шла на север, Рэймидж неожиданно почувствовал радостное воодушевление: может куттер и является одним из самых маленьких боевых кораблей флота, но зато одним из самых маневренных. Его косое вооружение позволяет ему идти так круто к ветру, что он превосходит в маневре намного более крупного противника с прямыми парусами, а увертливость поможет выстоять против превосходящей артиллерии последнего. Это как в истории про быка и терьера — пока терьер способен уклоняться от грозных рогов и копыт быка, он неуязвим.

Рэймидж направился к поручням наветренного борта у мачты, где, ухватившись за одну из карронад на случай, если ударит особо сильная волна, мог без помех поговорить со штурманом и помощником плотника.

Дьявол, снасти и концы выглядели весьма потертыми: если их состояние соответствует внешнему виду, то они могут порваться в любую минуту, отправив мачту за борт.

На гроте, вздымавшемся прямо над ним, заплаток было больше, чем на накидке неаполитанского нищего — этого даже темнота не могла скрыть.

— О, да, — сказал Рэймидж, заметив взгляды Саутвика и Эванса. — Тут много чего следовало бы поменять.

Вкратце он посвятил Эванса в историю «Белетты».

— Нет смысла расписывать в деталях план действий, пока мы не видели ее. Но если фрегат при столкновении сломал только руль, то при нашей осадке риф нам не опасен. Мы может держаться того же курса, что и «Белетта». Все что нам нужно, это полоса глубокой воды у ее бакборта.

— А как мы будем снимать людей, сэр? — поинтересовался Саутвик.

— Предполагаю лечь в дрейф у ее борта и удерживаться в таком положении, пока не примем всех на борт. Удерживать корабль на месте — ваша задача, Эванс.

— Зацепимся кошками, сэр?

— Да, но прежде всего берегите наше судно: нельзя допустить, чтобы нас вдруг развернуло носом и мы потеряли бушприт — надо быть очень осторожными. С другой стороны, нельзя позволить биться о борт фрегата, иначе мы в клочья порвем наши снасти о его русленя и шлюпбалки. Так что изготовьте три кранца сигарообразной формы — набейте их абордажными сетками, койками, обрывками тросов, чем угодно. По моему приказу спускайте один на носу, другой в середине, чтобы защитить наши вант-путенсы, а третий у кормы.

— Есть, сэр.

— Еще мне понадобится дюжина абордажных кошек с линем по меньшей мере фатомов десять каждая. Отберите шесть лучших матросов и расставьте их по штирборту, начиная от якорного клюза. Им предстоит по моей команде забросить кошки и надежно зацепиться за «Белетту». Если необходимо, используйте более толстые канаты, чтобы удерживаться возле нее, — добавил он. — Лини кошек могут не выдержать.

— Нам придется принять много людей, — заметил Саутвик.

— Верно. По мере прибытия отправляйте всех вниз, за исключением офицеров. Если мы только не окажемся под огнем — в таком случае нам потребуется помощь их морских пехотинцев.

— Насколько вероятно, что французы осложнят нам жизнь? — спросил Эванс.

— Весьма, но, скорее всего, не сразу — они, думаю, будут заняты осадой Башни.

— Они могут поджечь корабль, сэр, — сказал Саутвик.

— Могут. Но солдатам неизвестно, насколько он поврежден, поэтому я склоняюсь к мнению, что они постараются сохранить его для своих целей. И еще: угол возвышения наших карронад недостаточен, чтобы прикрыть отступление людей с Башни на «Белетту», но нашим морским пехотинцам, возможно, придется пострелять по мишеням. Отрядите им в помощь полдюжины матросов, которые сносно обращаются с мушкетами. Все остальные мушкеты должны быть заряжены и сложены в сухом и доступном месте, их мы отдадим морским пехотинцам с «Белетты». Это все. Вопросы есть? Нет? В таком случае, выполняйте.