Тиффани кое-как поднялась и постаралась не обращать внимания на внезапное чувство неуверенности в животе.
— Правьте к маяку! — сказала она.
— Айе, ведаю, — ответил Роб. — Энто единственное место, что тут ести! А Кралева свет не любит. — Он ухмыльнулся. — Славный сон, леди. На небеса не глядела?
— Просто голубое небо, — сказала Тиффани.
— Не то, чтобы вовсе небо, — сказал Роб. — Оглянися взад.
Тиффани оглянулась. Голубое небо. Очень голубое. Но над удаляющимся берегом, посередине между зенитом и линией горизонта, была желтая лента. Она казалась очень далекой и громадной, сотни миль в поперечнике. А в центре ленты нависал над миром огромный, словно галактика, голубовато-туманный вдали, спасательный пояс.
На нем были написанные задом наперед буквы, каждая крупнее, чем луна:
ДОХЕРОМ ЙЫВАРБ
— Мы на обертке? — проговорила Тиффани.
— О, айе, — ответил Роб.
— Но я чувствую море… по-настоящему. Оно соленое, и мокрое, и холодное. Не нарисованное! Мне и не снилось, что оно соленое и такое холодное!
— Не шуткуешь? Стало быть, картинка оно снаружи, а настоящее внутри. — Роб кивнул. — Ведаешь, время долгое мы в набеги бегали, хитили по мирам по всяким, и я тебе вот чего скажу: вселенная куды не-про-ще, чем кажется снаружи.
Тиффани вынула потертую обертку из кармана и еще раз внимательно посмотрела на нее. Вот спасательный пояс, вот и маяк. Но самого Бравого Морехода нет на обертке. А что есть — это крошечная, чуть больше точки среди нарисованных волн, идущая на веслах лодка.
Тиффани поглядела вверх. На небе были грозовые тучи — там, перед огромным, туманным спасательным поясом. Длинные, рваные тучи клубились и наступали.
— Недолго путь она искала, — пробормотал Вулли Валенок.
— Верно, — сказала Тиффани. — Но это мой сон. Я знаю, как он пойдет. Гребите, не останавливайтесь!
Свиваясь и сливаясь, несколько туч пролетели высоко над лодкой, спикировали в море и канули среди волн. Это выглядело как водяной смерч, запущенный задом наперед.
Начался ливень, такой жуткий ливень, что море затянуло дымкой.
— И все? — спросила Тиффани с удивлением. — Это и все, что она может?
— Сомневаюся, — ответил Роб. — Парни, гните весла!
Лодка ринулась вперед, прыгая с одного гребня волны на другой.
Но вопреки всем законам природы, суденышко теперь будто взбиралось по склону. Вода перед ними вспучивалась все выше и выше, и лодку смывало вниз потоками встречных волн.
Что-то вздымалось. Что-то белое раздвигало над собой морские воды. Громадные водопады рушились в море с поблескивающего купола, который поднимался к темному грозовому небу.
Он рос, и все не прекращал и не прекращал. И наконец показался глаз. Крохотный по сравнению с горообразной головой, он повернулся в глазнице и устремил взгляд на лодку.
— Ну что, сия глава — Здорову Яну и то цельный день возиться, — сказал Роб. — Да назавтра доделывать. Гребем, парни!
— Это из моего сна, — сказала Тиффани так спокойно, как могла. — Это Рыба Кит.
Но мне никогда не снился его запах, добавила она мысленно. И все же вот он. Непомерный, осязаемый, заполняющий весь мир запах соленой воды, рыбы, слизи…
— А чего оно кушает? — спросил Вулли Валенок.
— О, про это я знаю, — ответила Тиффани, когда лодка покачнулась на вздыбившейся воде. — Киты не опасны, потому что едят очень маленьких существ…
— Гребем нафиг! — завопил Роб Всякограб.
— А откудава ты ведаешь, что кушает оно только мальца всякое? — спросил Вулли, когда пасть Рыбы Кита начала раскрываться.
— Я за урок про Зверей Подводных заплатила целый огурец, — ответила Тиффани. Через их лодку прокатилась волна. — У китов даже зубов нет!
Послышался скрип, налетел порыв зловонно-рыбьего дыхания силой примерно с тайфун, и взору всех открылись гигантские заостренные зубы.
— Айе? — сказал Вулли. — Ну, не прими в обиду, энта подводная зверь в другой школе училася!
Струи воды сносили лодку назад. И теперь Тиффани видела голову зверя целиком, и каким-то странным образом — Тиффани вряд ли могла бы объяснить, как именно — кит был похож на Королеву. Было в нем от Королевы что-то, или сама она была в нем.
— Это мой сон! — закричала она в небо. — Я его видела сто раз! Тебя не звали сюда! И киты людей не едят, это все знают, кроме полных дураков!
Хвост размером с поле хлопнул по воде. Кит ринулся вперед.
Роб Всякограб отшвырнул свою желтую шляпу и выхватил меч.
— Эччч, ну мы пыталися по-хорошему, — сказал он. — Будет у мальца бестии расстройство живота великое!
— Айе, мы к воле дорогу прорубим себе! — заорал Вулли.
— Нет! Гребите! — крикнула Тиффани.
— Где слыхано, чтоб Нак Мак Фигглы казали спину недругу! — завопил Роб.
— Вы же гребете спиной вперед! — ответила Тиффани.
У Роба сделался убитый вид.
— О, айе, об энтом не помыслил я, — сказал он, садясь.
— Гребите, — настойчиво сказала Тиффани. — Мы почти добрались до маяка!
Протестующе бубня — потому что, хотя лицом они были куда надо, но двигались в неправильную сторону — пиктси налегли на весла.
— А большая здоровая башка у него, видели, — сказал Роб. — Сколь велика она, как ты бы рек нам, гоннагл?
— Эччч, рек бы я: изррррядно велика, — ответил Вильям, который был на веслах вместе со всеми. — Пожалуй, что не устрашился бы сказать, грррромадна.
— Ты столь бы далеко зашел в речах?
— О, айе. Грррромадна, здесь уместно это слово.
Вот-вот схватит нас, думала Тиффани.
Мой план должен сработать. Это мой сон. В любой миг. Сейчас в любой миг…
— А сколь оно к нам близко, как ты скажешь? — поинтересовался Роб, когда лодка перекатывалась и прыгала по волнам перед самым носом у Кита.
— Весьма хорррош вопрос твой, Роб, — отозвался Вильям. — И я скажу в ответ: изррррядно близко.
Теперь в любой миг, думала Тиффани. Я знаю, Мисс Тик говорила, что не стоит верить в свои сны, но она имела в виду: не стоит просто надеяться.
Э-э… сейчас, вот-вот, я… надеюсь. Он никогда не промахивался…
— Сказал бы я, что чрррррезвычайно близко… — начал Вильям.
Тиффани сглотнула, надеясь, что Кит не сделает то же самое. Между его зубастой пастью и лодкой было всего тридцать ярдов воды.
И тут эти тридцать ярдов заполнила деревянная стена, вклинившись между Китом и лодкой, стремительно летя по воде: зип-зип-зип-зип.
Тиффани с открытым ртом смотрела вверх. Белые паруса сверкали на фоне грозовых туч, рассыпая брызги, как водопад. Она смотрела на реи, канаты, на матросов, карабкающихся по мачтам, и кричала ура.
А потом корабль Бравого Морехода показал корму и она стала быстро скрываться в дождевом тумане, но Тиффани все же успела разглядеть у штурвала высокого бородача в желтом дождевике. Бородач обернулся и помахал ей — лишь одно короткое движение — и корабль скрылся во мгле.
Тиффани ухитрилась встать на ноги после того, как лодку качнуло водяным валом, и закричала на высящегося перед ней Кита:
— Догоняй его! Все должно идти так! Ты гонишься за ним, он за тобой! Так сказала Бабушка Болит! Ты не можешь иначе, раз ты Рыба Кит! Это мой сон! Мой закон! Я в нем больше практиковалась, чем ты!
— Рыб! — крикнул Вентворт.
Это изумило ее сильнее, чем сама Рыба Кит. Тиффани уставилась на брата, держа равновесие в качнувшейся опять лодке.
— Рыб! — повторил Вентворт.
— Правильно! — сказала Тиффани с удовольствием. — Большой рыб! А самое интересное, что кит — это не рыба! Это млекопитающее, как корова!
Ты правда это сказала? — спросил ее Второй Помысел. Все пиктси смотрели на нее, как завороженные, а лодку крутило на волнах. Это же первый раз в жизни, когда брат сказал что-то кроме «сладка» и «маля», а ты просто взяла и поправила его?
Тиффани посмотрела на кита. Ему приходилось туго. Ведь это же был тот самый кит, о котором она видела сны столько раз после того, как Бабушка Болит рассказала ей историю, и такой историей даже Королева управлять была не в силах.