– Билли Крэнстона? – удивилась женщина.

– Вы его знали?

– Кем он был?

– В течение десяти лет он жил в этом городишке или поблизости. Его обнаружили мертвым к северу от города, в дождевом лесу Кеаау.

– Так это тот самый, которого, как говорят, наполовину съели дикие свиньи?

– Да.

– Мне он был известнее под именем Джон-Красное Солнышко.

Девлин кивнул.

– Верно. Я помню по полицейскому рапорту, что было у него такое прозвище.

– Вот-вот. Одно из многих. Он их менял по крайней мере раз в год. Какое-то время был Джоном К. Пабликом. Потом называл себя Джоном Доу. Еще помню какое-то время его звали Джоном Америкой. Других имен просто не могу сразу припомнить. Но ни разу не слышала, чтобы он представлялся Крэнстоном.

– Так, значит, люди здесь даже его настоящего имени не знают?

– По всей вероятности, так и есть. Я, во всяком случае, не знала. Хотя была с ним знакома с тех самых пор, как он впервые появился в наших местах. Да, лет десять. Иногда он делал у меня кое-какой ремонт. Бывало, поработает неделю-другую и исчезнет.

– Знаете о нем еще что-нибудь?

– Мне он показался хорошим человеком. Когда нанимался ко мне, то работал не покладая рук. Очень спокойный парень. – Рейчел помолчала какое-то время и наконец решила, что может доверять Девлину. – Думаю, в глубине души он очень страдал, мистер Девлин. Когда он неожиданно исчезал, я всегда была уверена, что он никому не причинит зла. Мне казалось, что он просто не может долго находиться среди людей. Когда становилось невмоготу, он уходил куда-то, чтобы побыть в одиночестве.

Девлин кивнул, пытаясь представить себе Билли, терзаемого какими-то потаенными сомнениями.

– У него были друзья?

– О, я думаю, все к нему относились хорошо. А вот близких друзей не припоминаю, не слышала. – Рейчел кивнула собственным мыслям, казалось, воскрешая Билли в памяти. – Он, знаете ли, частенько покуривал пакалоло. Возможно, именно поэтому был нелюдимым, замкнутым. Весь в себе. Хотя, я не вращалась в кругу его знакомых. Не знаю, кто мог с ним дружить, если у него вообще были друзья. Сейчас я все реже выхожу из дома. Город пугает меня все сильнее с каждым днем. В гостинице я чувствую себя более защищенной.

– Вчера вы не казались испуганной.

Рейчел строго взглянула на Девлина и ответила:

– Мне стало очень страшно, но не сразу. Сначала я слишком разозлилась, чтобы бояться. Но когда поняла, во что ввязалась, буквально похолодела от ужаса. Когда я вернулась к себе, то, поверьте мне, дрожала как лист. Не хотелось бы показаться чересчур откровенной, но едва добралась до туалета. Женщине в моем возрасте такие встряски противопоказаны.

– Почему же вы вышли на стоянку?

– Чтобы остановить расправу.

– А почему вы оказались там одна?

– Люди в этом городе очень напуганы.

– Кого они боятся? Ки?

– Да, и его мерзавцев. Вы же их видели.

– Каким образом им удается все время выпутываться?

– Не знаю. Полиция пыталась как-то справиться с Сэмом Ки, но, похоже, ничего не получилось. Адвокат все время его выручает. Нет, не знаю, мистер Девлин. Думаю, для того чтобы полиция осмелилась схватить его, ему придется убить кого-нибудь.

– Вы знаете того человека, которого они вчера избили?

– Нет. Но сегодня утром я слышала, что он рабочий с буровой вышки.

– С буровой вышки?

– Да похоже, на геотермальной станции, которая расположена неподалеку. Там используют такие же буровые вышки, как и на нефтяных скважинах.

– Понятно.

– Думаю, Ки и его приятели не очень задумывались, прежде чем затеяли драку.

– Почему вы так считаете?

– Они пытаются убедить окружающих, что являются защитниками богини Пеле.

– Да ну?

– Да Глупо, конечно, но многие довольно здравомыслящие люди в городке тоже не одобряют строительства геотермальной станции.

– Похоже, это неплохой способ решения энергетического кризиса.

– Только не для тех, кто верит в карающую силу госпожи Пеле, – Рейчел рассмеялась. – Только подумайте, десятки лет люди живут рядом с двумя самыми активными в мире вулканами. Два вулкана. Один из них, Килауэа, и сейчас активно извергается. Уже десять лет он выбрасывает потоки раскаленной лавы. До сих пор! Потоки лавы согнали с привычных мест жителей нескольких деревень. Нет никакой гарантии, что через год-другой все что вы сейчас видите, не окажется погребенным под десятифутовой толщей лавы и пепла. Невозможно ничего изменить, извержений не остановишь. Поэтому люди начинают молиться каким-то мистическим божествам. Просто продолжать жить на этом острове – уже безумие. Однако эти люди не нашли ничего умнее, чем переживать из-за каких-то пробуренных в земле дырок.

– Но вы считаете, что кое-кто на этом острове искренне верит в божество?

– Уверена. Но есть и такие, кто пытается использовать веру для достижения своих целей. Главный борец с геотермальными станциями пойман с поличным на собственном участке с посевами марихуаны и точнехонько в том районе дождевого леса, где собираются бурить скважину. Так во что он верит, как по-вашему?

– Ки имеет к этому отношение?

– К травке? – уточнила Рейчел.

– Да.

– Всякое болтают, мистер Девлин. Но думаю, не ошибаются те, кто считает, что Ки имеет отношение к любого рода преступлениям, которые здесь совершаются.

– Ко всему прочему он еще и люто ненавидит белых.

– Да, и это пугает меня. Расизм чистой воды. Вы и сами видели. Ки ненавидит белых. Ненавидит хаоле, тем более если тот хоть что-нибудь имеет. Этим-то и оправдывается Ки. Говорит, что проклятые хаоле отняли у его предков землю и не имеют на нее никакого права.

– Он коренной гаваец?

Рейчел махнула рукой.

– Ах, оставьте... Каждый филиппинец, сошедший с трапа самолета в Гонолулу, заявляет, что он чистокровный гаваец. Самое печальное в том, что настоящих гавайцев практически не осталось. Думаю, их сейчас не более одного процента от всего населения архипелага. Да и те переженились с полукровками. Может быть, в жилах Ки и течет гавайская кровь, но сомневаюсь, что ее очень уж большая доля. Я больше гавайка, чем он. Мой отец родился здесь, как и я сама. Не думаю, что Ки знает своего отца, а тем более деда.

– Значит, все это не что иное, как ширма?

– Конечно, мистер Девлин. Ки – жестокий и очень опасный негодяй. Единственно в кого он верит, так это в самого себя. Он, пожалуй, действительно несколько умнее или хитрее, чем обычный уличный подонок. Ки научился выходить сухим из воды.

– Как вы думаете, он приложил руку к смерти Джона-Красное Солнышко?

– Не знаю, мистер Девлин. Полиция никого не обвинила и не арестовала.

– Полиция, похоже, вообще, не склонна беспокоить мистера Ки.

– С чего вы взяли? – удивилась женщина.

– Ведь вы вызвали полицейских, верно?

– Да.

– Если полиция хочет что-нибудь обнаружить, то не летит на место преступления с включенными сиренами. Я услышал вой сирен задолго до того, как появились машины. Готов поспорить, что все это время они стояли, сигналя, где-нибудь на Мейн-стрит и ждали, когда буря уляжется сама собой.

– Они оправдывались, что ездили на другой вызов.

– Я не верю им. Впрочем, вы тоже им не верите.

Рейчел согласно кивнула.

– Да. Вы правы. Но не думаю, что они в сговоре и что Сэм Ки нравится полицейским больше, чем нам с вами. Просто они не хотят делать больше, чем необходимо, по их мнению.

– Но они обязаны!

– Что ж, значит, людям остается полагаться только на собственные силы, мистер Девлин.

Он криво улыбнулся и кивнул.

– А скажите мне, мистер Девлин...

– Да?

– Тот факт, что вы приехали сюда расследовать причины смерти Джона-Красное Солнышко, скорее всего означает, что он был более важной персоной, чем все мы считаем, верно? Кем же он на самом деле являлся?

Прежде чем ответить, Девлин некоторое время задумчиво молчал.

– По всей вероятности, Рейчел, мне еще не раз придется отвечать на этот вопрос.