– Последний раз я ее видел четырехлетней! – заорал в трубку Джек.

Ага, значит, он ее знает, сказал оператор. Черт, и кто его за язык тянул.

– Послушайте, она считает, что из-за меня развелись ее родители. Она и ее мама – они обе одержимые, и я – объект их страсти. А отец меня ненавидит!

– Да вы со всей семьей знакомы, я гляжу, – сказал оператор.

Джек сообщил свой адрес, оператор в ответ сказал «минуточку»; выяснилось, к Джеку уже выслали бригаду. Конечно, мама Люси опередила Джека – сказала, что ее дочь насилуют.

– Это ложь!!! – заорал Джек.

– У тебя вода в туалете течет! – закричала Люси. – К черту копов, вызывай водопроводчика!

Джек повесил трубку и в ярости побежал в спальню, а оттуда в туалет. Понятно, почему унитаз все время спускает воду – Люси спрятала одежду в смывном бачке. Джек вынул мокрые тряпки и кинул их в ванну. Засовывая одежду, Люси погнула штырь, прижимавший запор к трубе, поэтому вода и течет. Ну, это несложно исправить.

Джек вернулся в спальню, Люси вертелась на кровати как угорь. Подушка на полу, простыня скручена в жгут – в общем, такое впечатление, что здесь занимались любовью как минимум шестеро.

– Не бойся, для меня это выльется максимум в милый разговор с копами, – сказал маленькой стерве Джек. – А когда тебя подвергнут медосмотру на предмет изнасилования, вот тогда ты поплачешь, я тебе гарантирую. Тогда до тебя дойдет, что все это не так смешно.

– Меня все достало! Я больше не хочу слышать, как ты расхерачил к черту мою семью! – заорала девица.

Джек вышел из спальни и закрыл за собой дверь, а затем спустился на улицу и стал ждать копов, прислонившись к «ауди». Через некоторое время он заметил фотографа – знакомого папарацци, знаменитого кадрами блюющих на приемах кинозвезд и тому подобного. Тот стоял на другой стороне улицы, глядел на Джека через телеобъектив на штативе.

Приехали копы, Джек с радостью увидел, что в бригаде есть женщина. Он объяснил ей, где найти Люси, она пошла в дом за девчонкой, а Джек остался на улице и подробно рассказал ее напарнику, как было дело.

– Вы уверены, что ей восемнадцать лет? – единственный раз перебил Джека полицейский; в остальном он молча слушал. Фоторепортер перешел дорогу и принялся щелкать их с ближнего тротуара.

– Ее нужно во что-то одеть, она свою одежду запихнула в смывной бачок, та вся мокрая, – сказал Джек. Тут из дома выскочила Люси, совершенно голая, и накинулась на Джека, обняла его за шею и принялась целовать взасос. Полицейский попробовал закрыть их от фотографа.

За ней из дома выбежала женщина-полицейский с полотенцем, попыталась укутать в него Люси, но та вырывалась. Потребовались усилия обоих полицейских, чтобы отодрать ее от Джека. Тот просто стоял опустив руки, чтобы не касаться девушки ни в коем случае, а папарацци знай себе спускал затвор. Сделай он хоть один шаг вперед, Джек прямо на глазах полиции переломал бы ему все пальцы, один за другим.

– Готов спорить, такие истории происходят с вами ежедневно, – посочувствовал Джеку мужчина-полицейский.

– В общем, что бы этот парень тебе ни говорил, это чистая правда, – сказала напарнику женщина. – Если бы эта сучка была моей дочерью, я бы сама с радостью утопила ее в смывном бачке.

Это была высокая, стройная негритянка, выражение лица отчаянное плюс шрам, глубокая борозда над бровью; напарник – дородный белый мужчина, коротко стриженный, голубоглазый, не моргает, точь-в-точь как Люси.

– Пожалуйста, не забудьте провести экспертизу на предмет изнасилования, – попросил Джек, – а то вдруг я лгу.

Негритянка улыбнулась:

– А ты больше не попадай в неприятности, в общем, веди себя хорошо.

– Вы не против, если мы зайдем к вам в дом, надо уточнить кое-какие детали? – спросил здоровяк.

– Разумеется, заходите, – сказал Джек.

Ну и денек выдался, подумал он, глядя из окна. Он все надеялся, что фотограф переступит границы его земли, но парень знал свое дело и оставался на тротуаре. Он уехал только вместе с полицией.

Джек был очень удивлен, что полицейские ни на секунду не усомнились в истинности его версии событий; женщина, однако, предупредила Джека, что фотографии грудей Алисы на холодильнике лучше дома не держать. Джек рассказал ей, что на фотографиях, но она была непреклонна:

– Это не имеет ни малейшего значения. Если вдруг у тебя в доме еще что-нибудь случится, лучше чтобы этих фоток тут не было.

Он показал ей обнаженную фотографию Эммы.

– Этой тоже?

– Быстро схватываешь суть дела, – усмехнулась негритянка. – Далеко пойдешь!

Когда они ушли, Джек нашел в ванной трусики Люси – слишком маленькие, наверное, полицейские их просто не заметили. Он выкинул их в помойку, вместе с фотографиями маминых грудей и обнаженной Эммой.

Если бы только он не улетал назавтра в Галифакс! Наверное, он бы тогда серьезнее отнесся к инциденту и трижды подумал, прежде чем вот так запросто выкидывать эти снимки в помойку. Лишь позднее он поймет, что должен был бы сразу догадаться – любой журнал, купивший снимки папарацци, обязательно послал бы к Джеку домой человека покопаться в его мусоре, а равно и к Люси, чтобы взять интервью (она, естественно, скажет, что «просто пошутила»).

Когда ему позвонили из журнала (под предлогом написать продолжение репортажа), Джек сказал лишь, что полиция вела себя по всем правилам. А главное, копы целиком и полностью поверили Джеку и забрали в участок Люси.

– В общем, вы все сами понимаете, – сказал он журналистке, которая представилась «верификатором фактов».

Джек-то хотел сказать, что если бы он был виноват, полиция забрала бы его.

Но, отправляясь наутро в Галифакс, он ни о чем подобном не думал. На фоне всего, что с ним случилось – потерянные годы, неверные решения, – инцидент с Люси терялся, обращался в ничто. Он даже доктору Гарсия не стал звонить; зачем, подумал Джек, пусть подождет, расскажу все в хронологическом порядке.

Но в массовом сознании из ничего может возникнуть нечто. Джек ничего не сделал Люси – он просто попробовал присмотреть за ней, как полагается ответственному взрослому человеку, когда ей было четыре года. Но желтые журналы, питающиеся скандалами, мыслят иначе – опубликовав фотографии и слова Люси, которая назвала все произошедшее «шуткой», они так все описали, что от инцидента повеяло нехорошим душком; читатели все как один поверили, что Джек Бернс сумел выкрутиться из какой-то очень неприятной истории.

Когда придет время, Джек не сразу найдет в себе силы рассказать об этом доктору Гарсия. Но в тот день на его пути поставили капкан – точнее, определили место для капкана; Люси, сама того не желая, помогла одному человеку, который в будущем захочет Джека в него поймать. А ведь чернокожая полисменша предупреждала его! Джек выкинул фотографии, как она и советовала, но фотографии – это только полдела. Как это она сказала?

– Если вдруг у тебя в доме еще что-нибудь случится…

Глава 34. Галифакс

Джек позвонил в офис Мишель Махер с мобильного телефона, по дороге в аэропорт. В Лос-Анджелесе было раннее утро, но трубку сняли – в Массачусетсе на три часа больше. Говорила милая медсестра по имени Аманда, она сказала Джеку, что у доктора Махер пациент.

Джек изложил Аманде, кто он и куда собирается, добавил, что ходил с Мишель в одну школу (и хватит на этом пока).

– Я все про вас знаю, – сообщила Аманда. – Мы ее чуть не убили на месте, когда она отказалась пойти на оскаровскую церемонию с вами.

– Вот оно что.

– Так вы собираетесь с ней обедать? – спросила Аманда.

Он понял, что в больнице все знают про посланное ему письмо, наверное, Аманда его и печатала.

Джек сказал, что намерен заглянуть к доктору Махер на пути домой из Галифакса, он уже забронировал обратный билет с остановкой в Бостоне. Если Мишель свободна в тот вечер или следующим утром, то все в порядке, но других возможностей у Джека нет.