До сегодняшнего дня Фредерик не был таким требовательным и властным. Теперь все изменилось. Она принадлежала ему. Он знал, чего хочет, и смело добивался этого. Молодой женщине казалось, что ее возлюбленный меняется на глазах, представляя в данный момент собой нечто среднее между тем, каким он являлся в замке, и каким стал здесь, на побережье.

Сердце ее билось учащенно, нескончаемые ласки заставляли постанывать.

– Все это не случайно, – шептал Фредерик. – Ты – моя навсегда…

Элизабет, повинуясь его рукам, испытывала невероятное наслаждение. Оно заполнило ее всю, и ничего на свете больше не существовало. Единственное, что удалось ей, так это закрыть глаза, чтобы он не видел в них бесстыдное отражение бушующей в ней страсти.

Велев ей обнять его за шею, он подхватил ее под коленями и приподнял. И она, лишившись опоры, повисла на нем и почувствовала, как Фредерик проник в самую глубь ее существа.

– Открой глаза, – попросил он. – Посмотри на меня, Элизабет.

Она снова повиновалась, послушно двигаясь в воде, благодаря, его усилиям.

– Фредерик… О, Фредерик!

– Я люблю тебя! – Его взгляд выражал страсть. – Не отворачивайся, смотри на меня.

– Нет. Я… не могу.

– Можешь. Не отводи взгляда, и ты поймешь, что я чувствую.

– Ты хочешь… слишком многого.

– Нет, я хочу всего лишь тебя.

– И ты своего добился…

Потом слова потеряли всякий смысл. Время остановилось. Ни то ни другое уже не имело значения на этом прекрасном отрезке суши. Их любовь была необыкновенна, и с каждым движением они понимали друг друга все глубже и яснее. Никогда прежде Элизабет не ощущала ничего подобного: сила их чувств была сравнима разве что с мощнейшим водопадом или землетрясением.

Они отдыхали на берегу. И Элизабет думала: что бы ни случилось потом, он будет помнить эти дни, проведенные с ней на безлюдном побережье.

– Да, я твоя, Фредерик! Я не могу противиться твоим желаниям, да и своим тоже, – с улыбкой призналась она.

Ее возлюбленный поднял голову и огляделся.

– Это место создано для счастья, правда?

Вздохнув, Бетти улыбнулась. Сейчас он был ей близок, как никогда прежде.

– Но все ведь может измениться, как ты думаешь?

– Ты отвечаешь вопросом на вопрос, – засмеялся он.

– Да, со мной это бывает. Прости.

Он обнял ее.

– Я люблю тебя такой, какая ты есть. Не старайся быть другой.

Никогда прежде она не испытывала такого умиротворения, и казалось, ничто не могло омрачить ощущения настоящего счастья.

– Хорошо, договорились, остаюсь такой, какая есть. – Бетти погладила его шелковистую бороду. – Ты даже не представляешь, насколько ты милый.

– А ты необыкновенно красивая, обаятельная и умная.

– Приятно слышать, но…

– У меня на этот счет сомнений нет, – сказал он, беря ее за руку, – Давай-ка оденемся…

Они встали и принялись вытираться его рубашкой и ее блузкой, часто при этом останавливаясь и целуясь. Элизабет сняла с куста голубую скатерть и обернулась ею.

– Это нечестно! – воскликнул Фредерик.

– На безлюдном побережье все дозволено! – пошутила она и пустилась наутек.

Фредерик догнал ее у самой палатки. Со смехом они повалились на песок. Ее возлюбленный был прекрасен, как античный бог, и ей захотелось теснее прижаться к нему, ощутив силу.

Поднявшись, он протянул ей руку и шутливо произнес:

– Войди в мой дом, и увидишь кое-что интересное.

– Да мне и отсюда все видно, – ответила она. Однако ухватилась за его руку и встала. Фредерик поднял завесу со стороны океана и ввел женщину и палатку.

– Если поделишься со мной куском ткани, который скрывает твои прелести, то у нас по лучится отличная постель.

– Постель? – спросила она в недоумении. – Зачем, собственно говоря, нам постель? Я-то надеялась увидеть нечто необыкновенное, вроде старинной китайской вазы с благоухающими розами…

– Вазы?! Нет, я имел в виду нечто совершенно другое, – ответил Фредерик лукаво.

Бетти опустила взгляд.

– А-а, поняла. – Она развязала свое голубое сари и разложила его на песке.

Фредерик встал на колени, расправил ткань, и они улеглись на то, что служило им теперь постелью. И лежали, обнявшись, а шум набегавших волн убаюкивал их.

– Как здорово! – пробормотал Фредерик. – Ты останешься здесь со мной на ночь?

– Конечно.

Он размышлял, прикидывая, как лучше начать с ней разговор о будущем.

Все пока было чудесно: Элизабет в его объятиях, а кругом покой и величавая красота природы. Он закрыл глаза и погладил ее руку.

– У тебя атласная кожа.

Она прикоснулась ступней к его ноге.

– А ты сильный и мужественный, да к тому же еще и красив.

– Мы тут с тобой, как в Эдеме.

Элизабет улыбнулась и спросила:

– Значит, мы Адам и Ева?

– Конечно.

– Но тут что-то не видно змея-искусителя.

– Не потребовался! Обошлись без него…

Нет, не могло все это быть изощренным притворством! Душа Бетти была переполнена счастьем и покоем. Никогда прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. И Фредерик наверняка чувствовал то же самое.

Она вздохнула и прижалась к нему. Единственной реальностью в мире был сейчас этот мужчина, лежавший рядом. Их внезапная близость больше не вызывала у нее стыда, и рука, лежавшая на его груди, скользнула ниже.

Фредерик глубоко вздохнул, но глаза его все еще были закрыты. Элизабет приподняла голову и прикоснулась языком к его соску. Он тут же затвердел, и молодая женщина стала с улыбкой покрывать поцелуями грудь своего любимого.

– Мне нравится, как ты это делаешь.

Не ответив, она опустилась ниже, чувствуя, как к нему возвращаются жизненные силы.

– О Боже… – глухо простонал он от наслаждения. – Мы с тобой ненасытны…

Глубоко, в темном омуте его распахнувшихся глаз пульсировала страсть. Прерывисто дыша, он притянул Элизабет к себе.

– Не представляю, что было бы со мной, если б мы не встретились? Ты – само совершенство! Я никогда раньше не испытывал ни чего подобного…

Она порывисто вскинула голову.

– К тебе вернулась память?

– Нет-нет! Может быть, возвращается, но…

Бетти изучающе смотрела на него.