– Кто эта леди? – спросил он. Лаура улыбнулась:

– Однажды я расскажу тебе все о ней. Она тебе вроде тети. Мы с ней шли разными путями в жизни, но они пересеклись, когда появился ты.

– Я?

Она кивнула, касаясь пальцами его бровей.

– Если бы не я, тогда она стала бы твоей мамой. Для таких отношений не придумано подходящего названия. Но тем не менее, это так.

– Но ведь ты моя мама, – сказал он, ища подтверждения своим словам.

– Да, конечно, – сказала Лаура, крепко обнимая его. – Конечно я, мой красавец!

– Чудовища больше не придут? – спросил он, меняя тему.

– Они долго не придут. Пока ты не вырастешь большим. И тогда они не будут тебя пугать. Они для тебя будут как дети. Ты будешь чувствовать к ним жалость и будешь гладить их по головам, чтобы они меньше боялись.

Зачарованный этими словами, он смотрел на нее.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Я тебя тоже, приятных снов.

Его глаза закрылись. Она смотрела на его длинные ресницы и видела, как сон освещает волшебным фонарем его черты, похожие на эльфа Феликса, отраженного на потолке. Она подождала, пока он крепче уснет, думая, что все будет хорошо у него, что бы ни случилось, какая бы опасность ни возникла на его жизненном пути.

Она встала и направилась к двери. Обернулась, чтобы взглянуть на сына. Она больше не чувствовала страха. Когда она взялась за дверную ручку, раздался выстрел.

XXXI

Арлингтонское национальное кладбище, 3 мая 1964 года

– Отец наш небесный, упокой душу этого героя, который смело встречал врагов, служа нации, который отдал свою жизнь храбро, как и свой ум и верность ради соотечественников…

И мы молим тебя упокоить также душу его любящей жены Элизабет, которая разделила с ним смерть, не захотев жить в мире, где больше нет ее мужа. Прости ей насилие, совершенное над собой в конце жизни, и вознагради ее привязанность искуплением и вечным миром. Да возлежит она вечно рядом с человеком, которого любила.

Служба закончилась. Военный караул держал два гроба, каждый завернутый в американский флаг, и присутствующие на похоронах проходили мимо них.

Тишина нависла над кладбищем. День был солнечный и свежий, как будто некая высшая сила решила принять Бесс и Хэла в будущее с блестящими трубами и ангельскими улыбками. Капитолий, где Хэл трудился более пяти лет, мерцал вдали, вместе с памятником Вашингтону, Мемориалом Линкольна, и старыми зданиями, где сердце демократии отбивало такт в своей молодой песне.

Тысячи людей выстроились рядами. Они медленно двигались мимо гробов, усыпанных цветами, произнося одно-два слова, многие со слезами на глазах, другие грустно и мрачно.

Лаура держала Майкла за руку. Оба несли цветы. Она была одета в простое черное платье, сшитое специально для этой церемонии. Майкл был в маленьком костюме с галстуком, который она ему купила. Его волосы, аккуратно причесанные, лохматил легкий ветерок, дувший с Потомака. Лаура чувствовала, как у нее слабеют колени по мере приближения к гробам. Она крепко держалась за ручку сына и закусила губу, чтобы сдержать свои чувства.

Остановиться можно было лишь ненадолго, позади шли тысячи людей, пришедших проститься.

– Брось свои цветы, как это делают другие люди, – прошептала Майклу Лаура. Он смотрел на нее, пораженный торжественностью церемонии.

– И скажи «прощай», – добавила Лаура. – Эти люди были близкими тебе. Попрощайся с ними и запомни эти минуты навсегда. Ты сделаешь это ради меня? – Она проследила, как он бросил цветы, а его маленькие губы произнесли прощальные слова, которых он никогда не знал. И она увидела Хэла в его лице.

Теперь была ее очередь. Лаура знала, что времени в обрез. Земное тело Хэла было в нескольких дюймах от ее руки. Рядом лежала Тесс. Она будет лежать рядом с ним вечно. Лаура подумала, что таким образом Тесс обрела то, чего она так отчаянно хотела, но не могла получить от Хэла в жизни.

Лаура сосредоточенно смотрела на мертвое тело в гробу, как будто хотела удостовериться, действительно ли Хэл ушел навсегда. Мир больше не узнает его улыбки. Его голос больше не развеет у кого-нибудь страх, не расскажет о хорошем и счастливом. Лаура больше не будет мечтать в своем одиночестве, что кто-то в этом мире, пусть и живя своей жизнью, возможно счастливо, все же помнит о ней в своем сердце.

В этот момент слезы потекли у нее из глаз и она поняла, что этот самый непостоянный и самый прекрасный из мужчин заснул навеки.

Лаура почувствовала, что тело человека, которого она любила всем своим сердцем, – не единственная память о нем, ибо его душа никогда не была полностью в его теле, как у других людей. Хэл был человеком, который никогда не примирялся с действительностью, его дух метался и рассыпался на тысячи частиц, избежавших узкой дороги, которой он шел, и эти частицы исчезали на запрещенных и темных тропах, которые Хэл сам не мог пройти до конца.

И Лаура знала его в одном из таких секретных мест. Уже давно она свыклась с мыслью, что никогда не сможет обладать им так, как обычно хотят обладать мужчинами женщины. Но только недавно начала она понимать, что их связь была на ином уровне.

Некоторые встречи, непостоянные, как мерцающие звезды, вечны. Не об этом ли говорил ей медиум много лет назад, когда Лаура, еще девочка, была в блаженном неведении о своем будущем?

Из-за тебя он войдет в вечность, если ты примешь эту боль…

Теперь Лаура поняла. Ее любовь к Хэлу никогда не была причиной для разрыва с ним. Но это была цена за то, что она получила от него. Ее первая фотография Хэла поведала ей жестокую, но красивую правду, но тогда она оказалась не способна понять ее.

Так она смотрела на два гроба и была рада, что они вместе. Она хотела делить его с Тесс теперь, когда мир разделил его с самой Лаурой.

– Прощай, – произнесла она, посылая свои слова в неизвестность, где они будут пребывать отныне, где прошлое и будущее соединены вместе, что недоступно человеческим существам до скончания их суетной жизни. Тень улыбки коснулась ее губ, когда она бросила свои цветы им в последний путь.

– Прощай, мое сердце.

ЭПИЛОГ

Нью-Йорк, 3 мая 1964 года

Этим вечером Лаура вернулась домой с Майклом на самолете, заполненном в основном людьми, возвращавшимися с похорон на Арлингтонском кладбище.

Измотанная тяжелым днем, Лаура все же сохраняла бодрое выражение лица для сына, выбитого из колеи этой поездкой, участием в похоронах и чувствами, которые он читал на лицах многих людей в Вашингтоне, в том числе и на лице Лауры.

– Теперь, – сказала она, – я, думаю, мы не должны унывать. Сделаем пиццу, включим музыку, и у нас получится отличный обед, только для нас двоих, а потом нам надо выспаться, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню.

– Может Альфа-альфа помочь? – спросил Майкл.

– Может. Я буду раскатывать тесто, а ты в это время установи стол и положи на него сыр.

Он занялся поисками салфеток и серебряных приборов, пока Лаура катала тесто. Она еще держала скалку в руках, когда зазвонил телефон.

– Алло!

– Это Дэн Агирре.

Последовала пауза. Лаура не рассчитывала сегодня на контакт с внешним миром. Но голос детектива не был неприветливым, ведь он один знал все и понимал все значение этого дня для нее.

– Я просто звоню, чтобы узнать, как ваши дела? – сказал он.

– Прекрасно, – заверила она его. Почувствовав притворство в собственном голосе, она засмеялась. – Действительно, у нас все очень хорошо. Спасибо за внимание.

– Как Майкл? – Она почувствовала искреннее участие в голосе Агирре.

– Чудесно! – сказала она. – Мы заботимся друг о друге.

– Я надеюсь, похороны не расстроили его?

– Я не думаю, он у меня крепкий, – бросила она взгляд на сына.

– Да, иногда мы, взрослые, можем поучиться у них.

– Да…

Лаура держала телефонную трубку в руках и смотрела в холодильник. Было трудно сконцентрироваться. Она забыла, что искала, и закрыла, наконец, дверцу.