Преодолевая сопротивление воды, Хэл боролся со своими собственными сомнениями. Он не мог оставить свой идеализм, поддерживавший его так много лет, лишь потому, что одна ужасная неделя истощила его былое мужество. Но не мог он не замечать и дальше, что нечто очень важное было им утрачено во время этой поездки.

Хорошо, решил Хэл, он выложит все это Бесс сегодня вечером. Он поделится с ней своими тревогами и попросит ее помочь ему понять самого себя и оценить препятствия, стоящие у него на пути. Она, как всегда, благородно поделится с ним своей мудростью.

Хэл ухватился за эту мысль, пересекая раз за разом спокойный бассейн, оживляясь и исчерпывая свои силы. Скоро он будет вдвоем с женой, он знает, что ее теплые объятия и успокаивающий голос самое подходящее убежище от необоримых опасностей окружающего мира. Он медлил, обдумывая свои предчувствия, когда увидел человека, стоящего у дальнего бортика бассейна.

XXVI

20:25

В ночное время дорога от Джорджтауна до Капитолия занимала не больше десяти минут.

Тесс преодолела ее еще быстрее, не останавливаясь на красный свет и не обращая внимания на уличное движение. Она проскочила Вирджиния-авеню по дороге к площади Конституции, рассеянно пропустив промелькнувшие у нее за окнами Белый дом, Мэл, памятник Вашингтону.

Она затормозила прямо перед фасадом нового здания Сената, распахнула дверцу автомобиля и побежала наверх, не обращая внимания на возмущенные сигналы следовавших за ней и вынужденных остановиться автомобилей.

Когда она вбежала в холл, охранник преградил ее путь, вглядываясь в лицо.

– Я миссис Ланкастер, – сказала она, – мой муж сейчас внизу в бассейне. Мне необходимо встретиться с ним. Пожалуйста… Где он?

– Мэм, это закрытая зона. Посторонним не позволяется…

– Это срочно. Мне необходимо увидеть его. Важные новости. Пожалуйста, пойдемте со мной…

Она схватила его за руку и фактически потащила за собой, хотя и не знала дороги. Ее взгляд встревожил его.

– Мэм, я не могу…

– Давай! – прошипела она с ужасным неистовством. – Ты не знаешь, кто я? Мне надо повидать своего мужа.

Он начал снимать свою кепку, потирая брови.

– Хорошо, вы должны спуститься на северном лифте на второй подземный уровень, – сказал он тихо. – Но они не пустят вас, мэм…

Ее как ветром сдуло, не успел он закончить.

Она вскочила в лифт, нажала кнопку В2 и, задыхаясь, ожидала, когда двери медленно закроются.

Когда двери лифта вновь открылись, она увидела перед собой незнакомый коридор. Не было ни одного знака или указателя, направляющих к бассейну.

Она повернула налево и побежала по коридору, завернула за угол и уперлась прямо в складское помещение. Проклиная свое невезение, она хотела возвратиться назад. Охранник, привлеченный звуками ее шагов, внезапно возник перед ней. Это был молодой негр, чуть старше двадцати лет. Он был поражен, увидев ее.

– Где плавательный бассейн? – спросила она. Он колебался, глядя на нее с сомнением.

– Я миссис Ланкастер, – сказала она. – Там мой муж.

Сенатор Ланкастер. Я обязана найти его немедленно. Это срочно. Пожалуйста, пойдемте со мной. Быстро!

Охранник медленно повернул налево. Она схватила его за руку, будучи и ведущей и ведомой одновременно. Поддавшись ее страшной настойчивости, охранник быстро побежал по коридору. Она бежала с ним, делая три шага там, где ему хватало двух, ее дыхание стало прерывистым, прическа сбилась набок. Что-то подсказывало ей, что между ней и Хэлом возникло нечто помимо пространства и времени. Это была опасность, страшная и невероятная.

Как неловкая пара танцоров-комиков, Тесс и охранник бежали вперед по коридору; глубоко в недрах учреждения, где готовятся законы; нелепо связанные вместе тревогой, которую никто из них не мог выразить.

В конце коридора они завернули за угол в холл, на стене которого висела табличка «РАЗДЕВАЛКА».

– Быстрее, – сказала она, когда охранник начал вытягивать свои ключи.

Она увидела револьвер на его ремне.

– Мэм, вы не можете войти туда, – начал он.

– Тогда ты войди! Но быстро! – Она глянула ему прямо в глаза так дико, что он тут же отпер замок и открыл дверь.

Она наблюдала, как он вошел вовнутрь. Он не закрыл дверь, и она последовала за ним.

Раздевалка была пуста. Когда она пробегала ее, послышался шум, незнакомое эхо, почти мистическое в этой пустоте. Печальный звук…

Тесс схватилась за грудь. Душа, казалось, отлетела от нее, ее сердце перестало биться. Слишком поздно она поняла, чего же страшилась все это время. Охранник исчез за стеной, револьвер был зажат в его руке. Уже чувствуя, что земля засасывает ее, Тесс рванулась к Хэлу.

XXVII

20:25

Тим увидел Ланкастера, отдыхавшего в середине глубокой части бассейна. Несмотря на разгладившую его волосы и стекающую по лицу воду, Ланкастер был легко узнаваем. Его особенная выразительность была неповторима. Он не знал, кто такой Тим, что произошло и почему он здесь. Теперь Тим пытался передать все, что он чувствовал и кем был в своих глазах, глядя вниз на человека, остановившегося посреди бассейна. Ему было необходимо получить знак признания, установить этот особый вид контакта между людьми, перед тем как отправить незнакомца к его судьбе. Он поднял револьвер.

Ланкастер выглядел напряженным в это мгновение. Но затем, к удивлению Тима, какое-то благородное выражение появилось в его темных глазах, и теперь он выглядел почти понимающим, его руки двигались в воде. В его взгляде сквозило одобрение, и это успокоило Тима.

Но нет, подумал он. Это дьявольская работа. Я выгляжу человеком, уничтожающим Лауру, человеком, разрушающим собственную жизнь, ворующим своего ребенка.

Тим ожесточил себя. Он направил ствол и взглянул прямо в эти мягкие темные глаза. Долю секунды ему казалось, что он смотрит прямо в глаза Лауры, и это как будто лишало его силы.

Но затем он понял, что он и его жертва контактируют, после всего, как мужчина с мужчиной, с уважением, с обоюдным пониманием происходящего и его причин. Это было как на войне, где он и его гордый враг держат друг друга на прицеле.

Они были объединены судьбой, которую не выбирали, судьбой, доставшейся им – двум людям с одинаковой плотью и одинаковой душой.

Два человека встретились благодаря одной женщине и из-за нее уничтожат друг друга.

Он удивленно подумал: любил ли Ланкастер ее так же, как самого себя? Он был наслышан о ланкастеровском шарме и о его победах. Как бы то ни было, Лаура выбрала его. И это не может не иметь значения.

Эти темные глаза были вместилищем любви. Тим видел это, а увидев, почувствовал возвращение силы.

Тим выстрелил.

Хэл видел вспышку выстрела и почувствовал поразивший его удар до того, как услышал эхо выстрела. Его руки стали двигаться медленнее. Он был ранен в плечо. Горечь и чувство удивления охватили его. Безмолвный удар, без боли, без борьбы. Земля как будто отвергала его, закрываясь и скрывая от него жизнь внутри себя.

Вторая пуля попала в середину груди и развернула его в воде. Лицо незнакомца исчезло.

Некоторое время Хэл не видел ничего. Затем глубокое пространство воды вознеслось перед ним, за ним стала приближаться красная стена, двигаясь на него со странной торжественностью, все выше и выше.

Ему казалось, что он слышит много звуков. Другой выстрел, женский крик. Но все, что он видел, было голубым океаном и красной волной, приближающейся к нему, чтобы заключить его в свои объятия, унести его вдаль, к чему-то торжественному и родственному, чему-то из самых глубоких закоулков памяти и самых удаленных горизонтов будущего.

Глубокий вздох издал Хэл, уходя под воду. Это, значит, происходило там, куда шел он все эти годы. Это была сердцевина лабиринта, свет в конце туннеля.

Хэл улыбнулся, так как пришел Стюарт и взял его за руку, освещенный солнцем Бог юности Стюарт.