Бывалый мореход запасся провизией: свежим мясом, солониной и салом, вяленой рыбой, сухарями, луком и чесноком… В трюме рядами стояли бочонки с пресной водой. Но, конечно, никаких запасов не хватило бы, если бы экспедиция продлилась несколько месяцев. И Лейф вёз с собой рыболовные принадлежности — сети, гарпуны, удочки. Зверей предполагалось ловить капканами.

На случай, если придётся вступить в схватку с обитателями неведомых стран, имелось оружие — тугие луки с запасом стрел, мечи, кинжалы, щиты, прибитые, по обычаю, к бортам корабля. Боевые доспехи тоже нашли место в этом арсенале. Не был забыт кузнечный и плотничный инструмент.

За неделю до отплытия «Дельфина» в Эриксфиорде появилась «Фрейя» с Торвальдом и Гестом Альвирсоном на борту. Много новостей привезли они из Норвегии. Оказалось, что друг и покровитель Лейфа, король Олаф Трюгвесон, уже не правит страной. Он погиб летом 1000 года, вскоре после того, как Лейф покинул Нидарос. Олаф нашёл смерть в морском бою со взбунтовавшимися ярлами, призвавшими на помощь против конунга соединённый датско-шведский флот.

Власть захватили ярлы Эрик и Свенд. Народ в Норвегии волнуется; многие норманны, насильно обращённые Олафом в христианство, снова переходят в язычество.

Так как Олафа не стало, и некому было предъявлять права на «Торунну», купленную на королевские деньги, то практичный Торвальд продал её за хорошую цену. Вместе с деньгами, вырученными за товары, это составило приличную сумму. Эрик Рыжий был доволен: с лихвой покрылись расходы на экспедицию Лейфа. Полученный от Торвальда тяжёлый кошелек с золотом ярл ночью зарыл в приметном месте.[84]

Гест Альвирсон сообщил Лейфу радостное известие. Хотя ему и не удалось попасть на Гебриды, но в Нидаросе он встретил гебридского купца, и тот его уверил, что Торунна жива и здорова, растит сына Торгильса.

Эта весть чрезвычайно воодушевила Лейфа. Теперь он жалел только о том, что «Фрейя» не пришла хотя бы месяцем раньше. Тогда не пришлось бы занимать деньги у отца и делиться с ним будущими доходами. Он отплыл бы на «Фрейе» с верными дружинниками, на которых мог положиться с большим основанием, чем на случайно набранный экипаж. Но перерешать было поздно, словесный договор с новой командой уже заключили, а это было равносильно клятве.

Погожим июньским утром 1002 года началось плавание, предвосхитившее подвиг Колумба на целые полтысячи лет.[85]

Провожать «Дельфина» собрались все обитатели «Крутого склона» и ближних поселений. Было высказано множество добрых пожеланий, смелых мореходов поручили заботам Христа и Богоматери и на всякий случай (чтобы не обиделись!) языческих богов Одина, Тора, Нйодра.

Дружно заработали длинные вёсла, уводя корабль из фиорда. И когда «Дельфин» оказался на морском просторе, Лейф Счастливый приказал повернуть судно на юго-запад. У правила стоял старый товарищ. Лейфа по многим плаваниям повзрослевший и набравшийся сил Гест Альвирсон, коренастый, широкоплечий юноша с добрым, открытым лицом.

Погода благоприятствовала смелым мореходам. Попутный ветер надувал большой красный парус, и судно весело бежало по волнам. У экипажа было мало дела, и люди собирались около скальда Снорре: его запас старинных сказаний казался неисчерпаемым.

Иногда то с правого, то с левого борта виднелись высокие фонтаны воды: это киты резвились в пустынных водах, от века не посещаемых людьми. Но мореходы не отвлекались на охоту: их влекла другая, более важная цель. Лейф Эриксон старался повторить путь, пройденный Бьярни, только в обратном направлении. После недельного плавания перед «Дельфином» открылся низкий берег, усеянный огромными, плоскими камнями.

— Здесь был Бьярни Херьулвсон! — радостно воскликнул Лейф.

Утерянной и вновь обретённой земле дали название Хеллуландия, что означало Каменистая страна.[86] Делать там было нечего, съестные припасы не требовали пополнения, и Гест Альвирсон повёл судно к югу. Ещё через несколько дней показался тот самый лесистый берег, найти который так мечтали гренландцы: ведь им до зарезу нужен был строевой лес. Эту местность мореходы назвали Маркландией, Лесистой страной.[87]

В Маркландии мореходы сделали длительную остановку. За долгие годы плаваний рангоут[88] корабля обветшал, но в Гренландии обновить его не было никакой возможности. Пришлось отправляться со старой мачтой, но она подозрительно потрескивала, лишь только немного крепчал ветер. А здесь, в Маркландии, перед восхищёнными взорами моряков стояли корабельные сосны[89] такого качества, что за них в Скандинавии дали бы большие деньги. Лейф Эриксон решил воспользоваться случаем и поставить новую мачту.

Среди команды оказался искусный корабельный плотник Адильс Хагнисон по прозванию Верный Глаз. Пока Адильс и его подручные занимались своим трудным и ответственным делом, остальные члены команды охотились в прибрежных лесах.

— Наверно, в самой Валгалле нет такой охоты! — восторгались люди, вернувшиеся в первый же день с богатой добычей.

И в самом деле: здесь, на полном безлюдье, дичь была непуганая, попадалась она чуть не на каждом шагу. Лес изобиловал лосями и оленями, встречались медведи, волки, рыси. Меткие стрелы Рори сбивали с высоких веток грузных тетеревов. В речках было полно рыбы.

Провизией запаслись надолго.

— Хозяин, а почему бы тебе не обосноваться здесь? — спрашивали Лейфа некоторые из его команды. — Поставим дома, будем охотиться и ловить рыбу. А потом построим корабли, и ты станешь возить лес в Гренландию. Это же целое богатство…

Лейф не поддался на эти доводы. Дальше, дальше к югу намеревался он держать путь. Здесь, в этой глухой лесистой местности, нельзя было заниматься скотоводством, не годилась она и под пашню. А южная природа всегда богаче северной, и быть может, там вдали окажется обетовáнная земля.[90]

Когда рангоут «Дельфина» был обновлён, судно покинуло укромную бухту, в которой стояло.

И вот пришёл долгожданный миг!

Рори Эйлифсон первым рассмотрел на юге, прямо по курсу корабля, плоский берег. Ветер к тому времени стих, люди сели за вёсла. И, по мере того как они приближались к земле, всё сильнее доносился до них медвяный аромат луговых трав.

По воздуху носились большие пёстрые бабочки, за ними гонялись проворные красношейки.[91] Басовито гудел толстый жёлтый шмель, пролетавший над реей «Дельфина». Море словно застыло у песчаного пляжа…

— Вот он, блаженный Асгард, жилище богов… — в упоении прошептал старый Снорре. — Обетованная страна.

Корабль подошёл к берегу, насколько позволяла глубина воды. Лейф Счастливый первым высадился на землю и торжественно объявил её владением рода Эрика Рыжего.

Тем временем с носа и кормы «Дельфина» были спущены на канатах каменные глыбы, заменявшие якоря. Для большей надёжности вколотили в прибрежный песок длинное бревно и привязали к нему корабль.

Окинув взглядом роскошный луг, простиравшийся куда хватал глаз, Лейф Счастливый провозгласил:

— Я нарекаю сию землю, куда ещё не ступала нога европейца, Винландией.[92] Более того, я нарекаю её Доброй Винландией и молю господа о том, чтобы сия страна отныне и до века была щедрой и доброй к нам и нашим потомкам, которые по милости божией размножатся здесь, как песок морской…

А скальд Снорре Гудмундсон слабым старческим голосом запел балладу, прославляющую подвиги Лейфа Эриксона и его отважных товарищей.