Сейчас было позднее утро. Занавески отдернуты, и солнце заливало спальню. Колдун лежал в неудобной позе, ноги затекли. Во рту пересохло, на зубах — мерзкий металлический вкус. Ожерелье пульсировало. В ушах звенело, а всю кожу жгло, будто Романа опалили на огне. Опалили, но несильно. Ох, да что ж такое? Колдун посмотрел на кольцо с зеленым камнем. Оно было по-прежнему на мизинце. Неужели все из-за того, что накануне водный колдун так неосторожно глотнул самогону? Вот же угораздило… Столько лет ни капли в рот не брал, а тут сподобился…

Роман разглядел, что лежит на диване в небольшой комнате. Вставать не хотелось, все тело пропитывала дремотная усталость. Однако пересилил себя и встал. Он был в одной футболке и трусах. Ощупал постель — белье истончившееся, много раз стиранное, но чистое.

Босиком дошел до двери и распахнул. Танюша хлопотала на кухне.

— Одиннадцать уже. Ваши собираются. Вы как после вчерашнего? Выпили много?

— Да, выпил…

Что ж это он тут дрыхнет? Надю нужно везти. Скорее!

— Вам аспирину надо, — сообщила Танюша. — Вадим Федорович всегда аспирин принимает, если сильно с дядей Гришей выпьет. Я сейчас вам дам. Или, может, рассольчику?

— Рассольчику. — Роман не узнал собственного голоса — звук был низкий, хриплый.

На лечение рассолом колдун не надеялся. Скорее всего, он что-то напортачил с колдовской силой. Перерасходовал, вот отдача и пошла. Да и то — день вчера был такой…

— Машенька спит, — сообщила Татьяна. — И хорошо вроде ей. Улыбается все время. Просыпалась утром, я ее молоком напоила. Она говорит: «Мама, я устала очень…» — и опять спать.

Татьяна принесла стакан рассолу. Колдун выпил. Стало легче.

«Сейчас бы домой, Тина бы ванну с травами сделала», — подумал колдун.

И его вдруг потянуло невыносимо домой, к Тине, чтоб лежала она рядом, пока он дремлет, и приговаривала: «Бедный мой, бедный…»

Почему она все время называла его бедным?

Дядя Гриша обливался колодезной водой во дворе. Увидел Романа, поставил полное ведро на деревянную скамейку подле колодца.

— Ну, проснулся? Все уже позавтракали давно. Роман скинул одежду и вылил ведро воды себе на голову. Звон в ушах немного утих, и противное жжение унялось. Он повторил процедуру. Стало почти легко.

— Роман, что ты как неживой!

Колдун оглянулся. Алексей стоял на крыльце.

— Тебя будили, а ты как пьяный бормотал что-то. Собирайся. Мы уезжаем.

— Погоди! — Роман вновь стал опускать ведро в колодец.

— Э, так не пойдет, нашему хулигану перекусить сначала надо. Драники небось не все съели? А то, я посмотрю, ребята, вы хулиганы, как все нынешние крутые. Как работать, так, пожалуйста, паши, а как кормить работягу — так фиг. А Ромка у вас работяга, вроде меня. Родной человек. Я его голодным из дома не выпущу. У меня такое хулиганство не пройдет.

Они вошли в дом, дядя Гриша снял с вешалки свою новую кожаную куртку и накинул Роману на плечи. По росту куртка была как раз, а вот по объему… Двоих таких, как господин Вернон, можно было в нее запихать, и еще бы место осталось.

— Дядь Гриша, ему три свитера придется пододевать, — заметил Баз, укладывая в дорожную, сумку припасы.

— Ничего, наденет. Зато куртка теплая. А он весь дрожит. Ты что, не видишь?

Роман только сейчас заметил, что его после обливания бьет крупная дрожь. Почему — он и сам не знал. Колотит — и все. Никогда с ним прежде такого не бывало. Не должно было быть.

— Ладно, Роман, десять минут на перекус, и поехали. И так сильно задержались. Стен уже за рулем ждет. — Баз потащил тяжеленную сумку из дома.

«Так ведь по твоей просьбе задержались!» — хотел крикнуть колдун. Но промолчал, чтобы дядю Гришу не обидеть.

Кончились сны…

Колдун вновь очнулся. Что же случилось той ночью в доме дяди Гриши? После того, как колдун Машеньке память стер? Роман не помнил даже, как ушел в спаленку и заснул. Или, может, не сразу ушел, может, еще долго говорил с Вадимом Федоровичем и дядей Гришей? Неведомо. То, что утеряно, не восстановить. Итак, он завалился спать, и тогда… случилось что-то подлое — недаром кожу колдуна жгло огнем. А что именно случилось — Роман не знал в то утро. И теперь не вспомнил. Не ясно другое: понял он тогда поутру, что беда дом черной ладонью накрыла, или только отметил смещение колдовской силы и свалил все на самогон? И отмахнулся от подозрений, потому что больше не было сил ни с чем разбираться?

Роман заложил руки за голову. За окном светало. На кухне — доносилось снизу — Тина готовила завтрак.

Колдуну беспамятство — подлинное несчастье. Потому что беспамятство обессиливает колдовство. Год, другой, и распадутся наложенные чары без следа. А больше всего ценит колдовская братия долготу и нерушимость сотворенного. Кратковременный колдун — и не колдун вовсе. Так, фокусник, обманщик. Потому и борется колдун с ложной памятью, поверяет воспоминания стихией, как сложный прибор по эталону.

Колдованы на пустыре говорили про Медоноса. Возможно, Медонос стер господину Вернону память. Но что-то подсказывало: нет, не он. Но с Медоносом еще придется помериться силой — это Роман знал точ-но. Ему вновь хотелось кинуться в воспоминания и понять, что же там такое скрыто. Но нет, надо сделать перерыв, поесть хотя бы, отдохнуть. Сил всегда не хватает. Потому как у колдуна силы только человеческие.

Роман спустился вниз. Тина орудовала на кухне. Пахло приятно. Кажется, на завтрак сырники. Они у Тины всегда удавались. Он обнял ее, поцеловал в щеку, она обернулась, сама потянулась губами, но, видя, что Роман уже отстранился, сникла и повернулась к плите.

— Когда Синклит в этом году? — спросил Роман. — Приглашения уже рассылали?

— На следующей неделе, в четверг, — отвечала Тина, делая вид, что ее интересует только скворчащая сковородка с сырниками. — Приглашения доставили позавчера. Твое в кабинете, в верхнем ящике стола лежит. И меня тоже зовут, — с гордостью объявила Тина. — Говорят, на Синклит Трищак приедет.

— Трищак? Он же Синклиты игнорирует… — начал было Роман и вдруг замолчал.

Неужели тоже предвидит? Нет, невозможно. А зачем тогда приезжает? Вот именно, зачем? Выходит, что не один Стен предвидит смерть Чудодея. Стало противно до тошноты. Что же это они — как вороны на мертвечину! Неужели Трищак надеется возглавить Синклит? Да в этом случае колдуны друг друга передушат за неделю. А может, и быстрее. Но кто другой способен встать во главе Синклита? Кто, кроме Чудодея?