Так себе подарок.

Пустые пространства всегда завораживали меня своей потрясающей силой, особенно в сумерки и пасмурные дни. Был пасмурный вечер, тяжелые снежные тучи ползли над бетонным полем глайдрома, откуда нас увозили в Семерку.

— В машину! — приказал охранник в коповских очках и несильно ткнул меня в спину прикладом парализатора. Мы по очереди залезли в армейский «дафт», гроб которого темнел на фоне летящих очертаний двухместных глайдеров, и заняли места вдоль стен. Нас приковали наручниками к металлическим креслам, что, в принципе, было излишним, так как из того, что мне удалось услышать, я понял, что нас считают полными дебилами. Подавление класса «А», безвредное для людей (многие из них, говорят, даже торчат на этой дряни), в случае с эмпи всегда приводит к катастрофе. Эмпи можно списывать, так как для ментальных разработок он становится совершенно непригоден. Говорят, раньше это применялось в программах, как очищающий вирус, но препарат запретили из-за сумасшедшей летальности. Не знаю, можно ли к нему привыкнуть, но подозреваю, что да — вырабатывается же у людей зависимость от этой гадости. Так или иначе, я чувствовал себя довольно сносно. Охранники как раз говорили обо всем об этом.

— Все верно, — гудел очкастый. — Чудовища должны быть под контролем. Я вообще этого всего не понимаю. А природу спасать уже поздно. Но уродам разве такое объяснишь?.. Из-за каких-то птичек… Тьфу! Жаль, что им мозги прокипятили. Попали бы к нормалам, так лучше не придумаешь! За все ответили бы сполна!

— Да ладно тебе, — отмахнулся молодой. — Тебе-то что за дело? Овощи, не овощи, самое страшное для них уже произошло. Мозги-то тю-тю!

— У тебя у самого, — проворчал очкастый, — мозги тю-тю. Ты видел эти кадры? Думаешь, они ответили? Думаешь, ответили, да? Да, ответили? Скажи, ответили?..

Они принялись ругаться, потом заткнулись, начали клевать носами и, наконец, уснули. Я осторожно поднял взгляд. Страйк не утратил своих способностей оператора, он по-прежнему мог пользоваться полем. Именно тогда я впервые задумался, что же за блоки поставлены у этого парня.

Подавление класса «А» он перенес, как укол глюкозы.

«Дафт» набирал высоту. Под нами проплывали гранитные скалы Тройки, озера Четверки, трущобы Пятерки, а в Шестерке я даже и не знаю, что есть. И уже никогда не узнаю.

Лаки спал, уронив голову на грудь. Он здорово похудел, и вообще херово выглядел, так же, наверное, как и я. От однообразного гудения двигателей затягивало в сон, очень скоро я уснул и проспал до самой посадки безо всяких сновидений.

Гигантская свалка отходов со всего Стад-Рэя, разбитая на квадраты и обнесенная железными заборами, просто поражала аурой безнадеги. Уродливое здание Комбината было видно еще с посадочной полосы глайдрома, куда нас привезли. Единственная дорога вела именно туда. Черные точки мусоросборников расползались из серого куба в разные стороны. Из высокой трубы Комбината валил едкий дым. Я заметил, что охранники тут же нацепили респираторы.

— В машину! — снова приказал очкастый.

Стены отчаянья, такие же бетонные, как заборы вдоль дороги, придвинулись вплотную. Этот пейзаж должен был стать последним из всех, которые я когда-либо видел. КПТ надвигался, вырисовывались все новые детали. Такие, как мочалка колючем проволоки, свисающая с забора, или серые лица обитателей этого Ада, провожающих нашу машину безразличными взглядами…

На куче слежавшегося мусора недалеко от входа лежало мертвое тело, а над ним стояли двое охранников и эмпи в штатском с открытой консолью. Машина остановилась. Эмпи заглянул в кабину, что-то сказал шоферу. Я не услышал ни слова — перегородка из бронепластика гасила звуки, но мне очень не понравился взгляд, которым этот эмпи рассматривал сначала меня, а затем

— Страйка.

— Иго уже здесь, — сказал очкастый второму. — И, кажется, не в духе.

— Да… — протянул тот. — Ладно, подождем до вечера. Ну его к дьяволу…

Лаки равнодушно глядел через прозрачную перегородку вперед, на заснеженную дорогу. Скоро своды КПТ сомкнулись над нами. Машина въехала на территорию объекта, и мне, наконец-то, сделалось страшно.

Охранники вручили сопроводительные документы коменданту КПТ и он отпустил их. На нас он взглянул дважды — когда сличал фотографии досье и когда прочитал, по какой теме мы сюда заехали. Я устал стоять, мне было плохо. Потом пришел эмпи в штатском, Иго, как назвал его очкастый, и вокруг сделалось очень неуютно. У меня задрожали колени, я ощутил нарастающее давление в центре живота, когда он медленно обходил вокруг нас.

— «Экотерра»! — хохотнул комендант. — Обалдеть! Вот уроды!

Кажется, Иго поморщился.

— Ладно, куда их? — комендант кинул в рот мятную пластинку, задвигал челюстями.

— В десятый блок, — пожал плечами Иго, сканируя нас с головы до ног.

— Думаешь, они все еще опасны? — прочавкал комендант.

— Они опасны по определению, — ответил Иго. — Я бы по-быстрому постарался их слить.

— Они дети, — возразил комендант.

— Они эмпи, — бросил Иго. — Впрочем, как знаешь.

— Общий режим, — пробормотал комендант, вглядываясь в распечатку — Подавление личности… Двойная… Хм… Очень хорошо. И куда мне теперь их девать? Они хоть смогут держать лопату?

Иго остановился напротив меня, поднял мое лицо за подбородок. Я заставил себя ни о чем не думать. От его поля исходил жар.

— Что? — спросил у него комендант.

— Показалось, — фыркнул Иго, прошелся до стены и оттуда неожиданно приказал нам:

— На колени!

Мы остались стоять. Я просто не знал, как мне реагировать. Я никогда не сталкивался с овощами и боялся переиграть. Пошла волна. Сначала заложило уши, потом скрючило живот.

— На колени, — повторил Иго.

Я держался на ногах из последних сил. Лаки поступил проще. Он в корчах рухнул на пол и заколотился в припадке. Ошарашенный этим, я все же встал на колени, смиренно глядя в пол.

— Иго, как же тебе нравится цирк, — укоризненно произнес комендант, после чего сказал невидимой охране:

— Заберите их!

Через пару минут вошли дежурные и поволокли меня и Страйка вон из кабинета.

— Отведите их в душ, — попросил комендант вдогонку. — А потом — в десятый блок.

Нас привели в душ и загнали под ледяные струи, где мы бестолково вертелись. Потом Лаки заныл, что ему холодно. Но мы не сделали и шага, чтобы выйти из кабинок по собственной воле. У зомби не может быть инициативы. Никакой. Один из охраны, услышав жалобы Лаки, выдернул его из кабинки и швырнул об стену.

— Заткнись!

— Брэдли, оставь его, — сказал второй.

— Ты смотри, какая тварь! — Брэдли разглядывал голое тело Лаки, лежащее на полу. — Весь в шрамах, зараза! «Экотерра» не прощает!.. Ты на своем месте, приятель! — заорал он Лаки в лицо. — В душ, собака! — и он начал заталкивать Лаки под воду ногами. Я был уверен, что Страйк все это делает ради Иго. Когда мы посинели от холода, нам позволили выйти и одеться. Я чуть было не совершил ошибку, потянувшись за полотенцем, и мысленно обругал себя. Здесь мне придется контролировать каждое движение, пока они не утратят бдительность. И неизвестно, когда мне удастся поговорить со Страйком.

— К стене!

Иго обязательно просмотрит эту запись. Что ж… Игра началась. Интересно только, какой уровень у этого Иго?

— Пошли, ублюдки!

В коридоре было тепло и светло, и почти не воняло мусором. Здесь не было решеток, не было силовых полей. На нас были надеты специальные тапочки, и мы передвигались бесшумно, как тени. Раздавались только шаги охраны. Нас привели в помещение, где вдоль стен в два ряда висели полки, такие же, как в изоляторе. И оставили одних. Краем глаза я заметил, как Лаки падает на пол. Молодец. Выбор спальных мест дал бы Иго повод задуматься, все ли сделанно верно. Я скорчился на полу. Меня трясло. Так мы пролежали до вечера. Вечером вернулась смена зомби, и кто-то отвел нас на наши места.

Теперь я до конца понял, что имел в виду Лаки, когда говорил про паранойю — когда-то давным-давно. Я знал, что Иго наблюдает за нами. Эта дрянь что-то почувствовала. Он был старше и опытней, и, скорее всего, его специализация была такой же, как у Лаки. Это пугало меня. Преподаватели в лицее, если и были Высшими, то тщательно скрывали это. Они лишь рассказывали нам про ментальное поле, но никогда не учили, как им пользоваться. С прямым взаимодействием я не сталкивался до сих пор, а если и сталкивался, то ничего об этом не помнил.