— Эмоции, Линда! Обвинения так не формулируются.

— Я же сказала — плевать мне на это! Если вам хочется поиграться — играйтесь. А если у вас не хватит духу отправить его на тот свет — я вам помогу.

— Даже если вдруг его все оправдают? — удивленно посмотрел на нее Тьюпи. Он не ожидал от Линды такой агрессивности.

— Ну, это мы еще посмотрим, — скрипнул зубами Дик. — Оправдывать его еще никто не собирается. Все! Спрашиваю в последний раз: еще кто-нибудь хочет высказаться или нет?

Взгляд председательствующего поочередно останавливался на озлобленных и недовольных лицах, и люди по очереди отрицательно качали головами.

— Стейнтейл? Синтия?

— Хорошо, — нехотя отозвалась девушка. — Я могу кое-что добавить… или, скорее, уточнить. Дик… эти существа, что нападают на людей тут, у нас, — на самом деле не те существа. Это полуроботы, живое оружие. Опыт удался… И, если можно, разреши мне сказать тебе несколько слов наедине.

— Здесь суд, — напомнил Тьюпи. — О личных делах вы будете говорить потом.

— Но это имеет отношение к делу, — говорить Синтии становилось все трудней.

— Тогда говори прямо.

— Я… не могу, — она опустила голову и замолчала. — Но я считаю, что это обвинение должно быть снято. Тьюпи… в судебном заседании будет перерыв?

— Говори сейчас, — повернулся к ней Дик. — Ты не должна ничего скрывать…

— Нет, — Синтия стиснула зубы.

— Друзья, не будем терять времени. Если эти существа — вышедшее из-под контроля оружие, тем хуже для Компании. Больше желающих выступить нет?

Ответом послужило молчание.

Все глаза смотрели сейчас на понуро сидящего связанного человека: туповатые, мутные, светящиеся острой болью, обиженные, ненавидящие, сердитые… Черные, серые, карие, голубые, зеленоватые — русалочьи…

Тихо плескались волны.

— Ну ладно, — кашлянул Тьюпи. В молчании было что-то такое, что настораживало и даже пугало его. — Продолжим, — он наморщил лоб, стараясь вспомнить, как должна выглядеть реальная судебная процедура, но так и не смог. — Сейчас должен начаться опрос свидетелей. Они у нас есть?

— Вроде… — запнулся и Дик.

— Есть еще та женщина.

Дик с укоризной посмотрел на председательствующего: он понятия не имел, какие вопросы можно задавать свидетелям.

— Рикки, приведи ее, — предложил Тьюпи и снова наморщился. — Может, дадим выступить адвокату?

— Наверное, рано, — отозвался Кейн.

Процедура и в самом деле выглядела как-то куце.

— Вообще, это не по правилам: защитительная речь должна прозвучать в самом конце, — спокойно отозвался Варковски, — но мне есть что сказать. И немало. Так как, господин… прокурор, — обращение прозвучало не без ехидцы, — у вас есть вопросы к свидетелю? Только честно.

— Это мое дело, — огрызнулся Дик.

— Ну так как — мне дают слово?

— Нет, сперва свидетель! — меньше всего Дику хотелось уступать этому человеку.

Тем временем подоспел и Рикки, ведущий за локоть недовольную Цецилию, которая все же непостижимым образом смогла соорудить на голове подобие приличной прически.

— Доброе утро, — не глядя ни на кого, произнесла она. — Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит?

— Перед вами суд, мадам, а вы вызваны в качестве свидетеля, — поведал ей Тьюпи, стараясь сохранять полную серьезность: что-то подсказывало ему, что появление этой женщины грозит превратить трагедию в комедию.

— Оригинально, — прошипела Цецилия. — И кого судят?

— Компанию, — шепнул ей Рикки. — Вы присаживайтесь сюда…

Он указал ей на еще оставшийся свободным шезлонг. Цецилия уселась, вульгарно закинув ногу за ногу, но вдруг заметила Синтию и поза ее сразу стала скромнее.

— Мадам, вам знаком этот человек? — обратился к ней Дик.

— Еще бы — не далее как вчера он стал моим мужем, — отозвалась Цецилия.

— А раньше вы были знакомы?

— В основном заочно, — Цецилия фальшиво улыбнулась.

— Вы знаете, за что мы его судим?

— Нет, но надеюсь, вы мне это объясните. Должна же я знать, чем занимается моя половина! — не без аффекта выговорила Цецилия.

— А вы что, не знали? — саркастически поинтересовался Дик.

— Вы знаете… я как-то не успела заметить за ним ничего необычного, — Цецилия развела руками. — А вообще какую организацию вы представляете?

— Перед вами суд совести, мадам.

— Занятно… Ну, так что вы хотели узнать? Кажется, я ответила на все достаточно ясно.

«А бабенка — стервочка, — сделал для себя вывод Дик. — Что и не удивительно…» — Ладно, мадам Лейнарди… Вы знаете о том, что у Компании есть военные лаборатории?

— А у какой крупной компании их сегодня нет?

— И вы одобряете это?

— Знаете, меня они не интересуют. Честное слово, я бы предпочла, чтобы меня распрашивали о парфюмерии, косметике или, на худой конец, о ювелирном деле. — Цецилия все сильнее включалась в игру. Даже если бы она захотела сейчас остановиться, ей вряд ли бы это удалось.

— И вы не знаете, что ваш муж — убийца?

— При мне ничего подобного не происходило… Дорогой, кого это ты убил? — воркующим голоском обратилась она к Главе Компании.

Тьюпи негромко засопел — начинали сбываться наихудшие его опасения. Щеки Синтии запылали.

— Цецилия… — болезненно поморщился Лейнарди, — ну что вы…

Гримаса заменила недосказанные слова.

— Дик… — негромко позвал Тьюпи, — закругляйся с ней. Ты что, не видишь, с кем имеешь дело?

— Что это значит, молодой человек? — изобразила возмущение Цецилия. — Я должна понимать это как оскорбление, да?

— У меня больше нет вопросов к свидетелю, — спохватился Дик, но было уже поздно.

Цецилия вскочила с места, упираясь в бока.

— И это вы называете судом? Сперва вы держите меня взаперти, затем задаете дурацкие вопросы… Да знаете, кто вы? Вы — комедианты. Паршивые, третьеразрядные комедианты, вот!

— Рикки, уведи ее!

— Пойдемте, мадам!

— Нет, я желаю говорить! — она открыла рот, чтобы выпалить какое-нибудь оскорбление, — и вдруг заметила автоматическую винтовку.

— Ну, говори. Быстро! — рыкнул Дик, совершенно выбитый из колеи этой нелепой сценой.

— Да нет, ничего, — не отрывая взгляда от винтовки, сникла Цецилия. — Я согласна уйти.