– Радиорубка, – позвал он, разворачивая кресло.

– Сэр? – повернулась к нему Рэнд в ожидании указаний.

Капитан Зулу понизил голос, всем видом показывая, что дело конфиденциальное.

– Сообщи командиру "Энтерпрайза": "Готовы оказать помощь. Капитан Зулу. "Эксельсиор". Дай им наши координаты. Передавай все это по кодированному каналу.

Рэнд удивленно подняла светло-золотистые брови и с сомнением спросила:

– Разумно ли это, сэр? Я хочу сказать, что учитывая их ситуацию…

Взгляд Зулу оборвал ее на полуслове. У него не было необходимости объясняться, учитывая, что раньше Рэнд служила на "Энтерпрайзе" под началом Кирка.

– Есть, сэр, – сказала Рэнд. Зулу с самыми грустными мыслями стал смотреть на экран.

На борту "Энтерпрайза" Ухура с неохотой оторвала взгляд от экрана, по которому наблюдала за процессом, и приняла сообщение, поступившее от капитана "Эксельсиора" Зулу. Ухура обрадовалась и поспешила проинформировать Спока.

– Зулу передает свои координаты и сообщает, что в любой момент готов оказать помощь. Вулканец по-прежнему смотрел на экран.

– Он ставит себя в щекотливое положение, – пробормотал Спок.

"Не в худшее, – подумала Ухура, вновь повернувшись к экрану, – чем в котором Спок окажется сам." А она достаточно хорошо его знала, чтобы утверждать это.

Кирк устало прислонился к ограждению скамьи подсудимых, полковник Уорф в это время поднял руки, привлекая внимание судьи.

– Я протестую, ваша честь! Политические взгляды моих клиентов не имеют ничего общего с предъявленным им обвинением.

Джим Кирк слушал отрешенно, нахлынувшие на него после вопросов Чанга переживания истощили его. Смерть Горкона несказанно мучила его и не давала покоя. Для Кирка суд и приговор, каким бы он ни был, не имел никакого значения. Его беспокоили две вещи: осуждение настоящих преступников и продолжение мирного процесса. Капитан был совершенно беспомощен что-либо изменить, но подозревал, что Спок найдет способ решить эти задачи.

Воспроизведение записи его слов о Дэвиде ошеломило его. Без помощи сообщника на "Энтерпрайзе" Клингоны не добрались бы до его дневника, и этот сообщник мог по-прежнему быть на борту. Кирку оставалось надеяться, что Спок уже пришел к такому же выводу.

Маккой сидел рядом подавленный, закрыв лицо руками. Кирк почувствовал к нему жалость. Неужели доктор думал, что у них есть хоть один мало-мальский шанс на то, что их оправдают? Маккой выглядел опустошенным и шокированным честными, не в их пользу, ответами Кирка. Можно было и лгать, что тоже не повлияло бы на ход дела, судьи все равно признали бы их виноватыми. Капитан понял это в тот миг, когда прозвучали выдержки из дневника.

Чанг подошел ближе к скамье подсудимых, как коршун, кружащий над намеченной целью.

– Нет, почему же, – возразил генерал, с каждым новым словом повышая голос, – взгляды и мотивы капитана имеют прямое отношение к делу.

Послужной список этого человека говорит о том, что это своевольный, не подчиняющийся приказам, беспринципный офицер, действующий по своему усмотрению в обход начальства. Капитан Кирк был в свое время адмиралом, но понижен в звании за то, что брал инициативу в свои руки, наплевав на все инструкции и законы.

Чанг развернулся на каблуках и бросился на Кирка, вцепившись в поручень ограждения.

– Вы ведь не станете этого отрицать, капитан?

Кирк поправил наушник, делая вид, что не понял перевода. Чанг чуть ли не касался лицом Кирка и закричал так, что на шее у него вздулись вены.

– Не надо ждать перевода! Отвечайте немедленно!

– Не отвечайте! – крикнул Уорф, перевесившись через ограду.

Он резко повернулся к судьям и выбросил вверх руку.

– Я протестую!

Еще до того, как судья успел открыть рот, Кирк знал, каким будет его ответ, и оказался прав.

– Протест отклоняется. Подсудимый ответит на этот вопрос, – сказал судья.

– Этого я не отрицаю, – ответил Кирк. Чанг скривил губы в торжествующей усмешке.. – Вас понизили в звании?

– Да.

Маккой издал еле слышный стон.

– За невыполнение приказов, – не унимался генерал.

Кирк высокомерно пожал плечами.

– Бывали случаи, когда я их не выполнял.

– А в ту ночь, когда вы организовали убийство канцлера, подчинялись приказу или, напротив, нарушали его?

– Я про… – хотел возмутиться адвокат.

– Я не знал об убийстве Горкона, пока не оказался на борту "Кроноса", – выкрикнул Кирк.

Генерал Чанг театрально округлил в притворном Удивлении единственный глаз.

– Вы отрицаете, что "Энтерпрайз" стрелял по "Кроносу"?

– Дело в том, что я…

– Вы отрицаете, – Чанг повысил голос, – что ваши люди по лучу переправились на "Кронос-1" и застрелили канцлера?

У капитана Кирка все похолодело внутри, когда он понял, куда ведет логика вопросов генерала. Чанг знал свое дело, а смысла сопротивляться и спорить не было, поскольку исход дела был предрешен заранее.

– Я не могу подтверждать или отрицать действия, свидетелем которых не был, – ответил Кирк.

– Капитан Кирк, а вам известно, что по законам Федерации капитан звездолета несет ответственность за действия экипажа?

Кирк почувствовал, как Маккой затаил дыхание и, не глядя на доктора, ответил:

– Да, известно.

– Значит, если будет доказано, что члены вашего экипажа совершили убийство…

Маккой в отчаянии схватил Кирка за руку.

– Джим, это ловушка! – он повернулся в сторону судьи и выкрикнул: Ваша честь, я протестую!

– Я лишаю вас слова, – прогремел судья. – Капитан Кирк, отвечайте на вопрос.

– Как капитан, – медленно сказал Кирк, – я отвечаю за поведение экипажа под моим командованием.

Поза и выражение лица Чанга излучали победу. Он развернулся к судье и сказал:

– Ваша честь, у государственного обвинителя больше вопросов нет.

Маккой обратился к полковнику Уорфу с надеждой, показавшейся Кирку риторической.

– Теперь наша очередь задавать вопросы?

Широколицый Клингон сидел мрачный.