Недавно я вспомнил интервью Ильи Калинникова, лидера группы «Високосный год», которое он дал корреспонденту «Комсомольской правды» (18.12.2000). На вопрос «У Вас есть музыкальное образование?», он ответил: «Только у одного, который, на мой взгляд, играет хуже чем остальные. Но ничего не поделаешь: группа – это семья, а в семье, как говорится, не без урода. А все потому, что образование, которое дают в академических заведениях, — это бред собачий. Если бы в 16 веке был магнитофон, нотная грамота вообще не появилась бы! Это очень сложный и несовершенный способ фиксации и передачи музыки. А люди с академическим образованием – просто кошмар. Их топором не исправишь. Во–первых, они думают, что умеют играть, а во–вторых, играть они не умеют совершенно».

Блестящая мысль. Нот всего семь, вверх и вниз по регистру они просто повторяются. Что касается тембра, то есть «окраски» ноты, перехода от ноты к ноте, то тут совершенная неопределенность в обозначении звука на бумаге. Недаром композиторы пишут еще и буквами: проникновенно, задумчиво, игриво и так далее. И все исполнители трактуют эти слова исходя из своих чувств, которых столько, сколько самих исполнителей, но не на основе четких и однозначных знаний для выполнения предписаний композитора. Поэтому–то мы и различаем исполнителей–музыкантов, и перед отдельными преклоняемся, притом одновременно такой большой оравой, что даже слово придумали специальное – глобально.

Так называемая «цифровая» запись музыки – это своего рода новая нотная грамота, где нот не семь, а несколько десятков и даже сотен тысяч. И запомнить их все, не говоря уже об их представлении у себя в голове, а затем и на бумаге, ни один композитор не в состоянии. То есть композитор, конечно, представляет у себя в голове музыку со всей ее окраской, но написать–то ее на бумаге «цифрами» не сможет.

Поэтому, когда учат музыканта играть, лучше ничего нельзя придумать, как говорить: чуть–чуть прижимай смычок к струне, а здесь – веди плавно, но уверенно, с нажимом. Или все время меняй степень нажима смычком, так ты выразишь страсть. Или печаль–горесть. А чем отличается страсть от страсти–горести учитель и сам не знает. В жизни–то знает, а вот словами передать не может. Как та собака: все понимает, а сказать не может. Вот именно об этом, как мне кажется, и говорит Илья Калинников про «кошмар академического музыкального образования». И я его полностью поддерживаю, хотя бы во всех остальных аспектах «академического образования», в частности в истории, социальности и так далее.

Закончу лозунгами:

— Не надо только копировать учителя, иначе не будет развития.

— Ремесленник делает копию, гений – развивает искусство.

— Ученые ремесленники не дают ученикам полета, заставляют повторять и ученики деградируют.

— Те, которые не слушаются учителей – открывают новое.

Реалии и тенденции

Введение

Эту статью надо читать после моей книги «Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории» и предыдущих статей, в которых развиваются и уточняются положения книги, так как я в этой статье ничего не буду доказывать, чтобы не затемнять основополагающую нить рассуждений. Эта статья описывает ситуацию приблизительно так, как гадает цыганка: что было, что будет, чем сердце успокоится. Только у цыганки нет предыдущих исследований, а у меня они есть, поэтому я не гадаю, а обоснованно предсказываю.

В мире сейчас три системы социального общежития людей: европейская демократия, американская демократия и «людоедство». Термин людоедство я потому выбрал, что ни одна известная система власти для этого не подходит. Тирания, олигархия, теократия, партократия, финансократия, мафиократия, тейпократия, геронтократия – я даже ввел несколько неупотребительных «кратий». Понятие финансократии, может быть, кто–нибудь и вводил, но мне это неизвестно. Зато фактически она есть, это различные клубы вроде римского и так далее. Мафиократия первая на Сицилии, вторая в Америке прошлого века, ныне в России. Тейпократия – это власть одного или нескольких договорившихся между собой родовых тейпов, например, в Чечне, которые вполне могут осуществлять абсолютную власть над остальным народом.

Но ни одна из перечисленных систем не объемлет третьей системы власти, которую я назвал людоедством. Людоедство – это симбиоз всех перечисленных систем с плавающим объемом участия каждой системы по времени. И людоедство ни в коем случае не каннибализм, физическое поедание себе подобных. В русском языке людоед – это скорее тот, кто не дает жить другому человеку, то есть угнетатель в самой высшей степени, фигурально сживающий со света, но формально человечиной не питающийся.

Я думаю, вы поняли мой термин людоедства. Для него, конечно, можно было придумать другое слово, с каким–нибудь латинским или греческим корнем, но зачем? Людоедство прекрасно отражает смысл. Только обратите внимание, что в нем присутствуют в разной степени все остальные выше перечисленные компоненты. И запомните, что эти компоненты по времени постоянно то возрастают по величине, то сокращаются, замещаясь увеличением других. Сосуд людоедства постоянно полон ими.

Мне понадобится людоедство разделить на два вида, вернее, подвида, но сделаю я это после того, как расскажу о нем на примере России. Проиллюстрирую его, чтобы было понятнее. Тирания на Руси была всегда, но любой тиран не доживал до своей естественной смерти. Ни Иван Грозный, которых было четыре, ни Петр I, умерший задолго до старости, ни Ленин, ни Сталин. Олигархия на Руси была всегда, так как тиранов просто некому было бы «убирать» из жизни. Тирания то верх брала, и тогда летели головы олигархии, мафиократов и так далее, то олигархи с мафиози приструнивали на время потенциального тирана, и он как Михаил Романов только имитировал верховную власть, боясь высунуться из окна своего дворца. Но уже его сын и внук хитростью и подлостью восстанавливали утраченные «рубежи». Не без помощи, разумеется, части тех же олигархов и вновь созданных, из плебса, готовых ради первенства среди себе подобных пойти на все.

Теократия была всегда, иначе бы у нас православная церковь не сживала со света все остальные конфессии, притом очень успешно, и даже сегодня. Мощь теократии продемонстрировал «патриарх» Федор–Филарет, отец Михаила Романова, «насильно» назначенный патриархом Лжедмитрием. До Петра I мощь теократии на Руси была так велика, что ему пришлось вообще убрать «должность» патриарха, заменив его Синодом, и Синод тот просуществовал аж до 1917 года. Великая церковная смута середины 17 века на самом деле не столько смена веры с католичества на православие, сколько борьба за власть в России.