В 1425 году Поджо Браччолини через Издателя Никколи попытался «заинтересовать» Козимо Медичи, что «некий монах предлагает ему партию древних рукописей, в числе коих несколько неизвестных произведений Тацита». Козимо заинтересовался. Теперь эти рукописи можно было делать, так как не найдя покупателя, нечего было браться что–то подделывать. Игра в прятки (монах все время куда–то прятался) растянулось почти на пять лет. Наконец, в 1429 году Медичи эти «рукописи» получил.

Историк Гошар предполагает, что «они вышли из римской мастерской флорентийца Поджо Браччолини». «Исчислив множество ошибок, которых не мог сделать римлянин первого века, Гошар отмечает те из них, которые обличают в авторе человека с мировоззрением и традициями XV века». Тут бы Гошару надо добавить, что Браччолини и Медичи работали рука об руку, но разве он посмеет поднять свою плебейскую руку на основателя Возрождения? А «писарь» все стерпит.

«Ламбертески предлагал Поджо выполнить какой–то тайный исторический труд. Тайна предполагалась настолько строгою, что Поджо должен был работать в Венгрии, — между тем как его (местонахождение) предполагали бы в Англии. Весь секрет, который от него (Поджо) требовали, а он принимал на себя, показывает, что дельце–то предполагаемое было, хотя и литературное, и ученое, но – не из красивых». Это, могут мне сказать, единственный исторический факт, не надо из него делать обобщающих выводов. Как не надо? Разве воров на каждой краже ловят? Если бы их ловили на каждой, то и воров бы не было. Значит, их ловят редко, а вот – на какой именно в процентном отношении, это уже тайна для меня. Но и не на каждой третьей. Это уж абсолютно точно, иначе бы они вообще не вылезали из тюрьмы.

«Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, Поджио пробует запродать Козимо Медичи и Леонелло Д’ Эсте какой–то великолепный экземпляр Тита Ливия – и опять в таинственной обстановке: на сцене дальний монастырь на островке Северного моря…». Самое главное: «Историки предпочли игнорировать работу Гошара, хотя никаких серьезных возражений никем из них выдвинуто не было».

Вот тут самое место у меня для историков. Видите, как Гошар «прикрывает» самого Медичи, которого Браччолини бессовестно «обманывает»? И это историк, так сказать, передовых взглядов, осмелившийся «наехать» на очевидные глупости и мерзости истории, не затрагивая притом «чести» самого Медичи – бедняжечки с пачкой индульгенций под полой. Остальные же историки настолько преданы этой самой говенной истории, что даже и не обращают своего драгоценного внимания на «дурака и предателя интересов истории». Представляете, что они напишут сами? Я–то представляю. Собственно, все мои труды именно этому и посвящены.

Два сапога, как говорится, пара. «Платон стал широко известен только после того, как в 1482 году флорентийский философ Марчелло Фичино принес издателю Венету латинскую (выделено – мной) рукопись «Диалогов», объявив ее своим переводом с греческой рукописи. После опубликования рукописи Фичино читатели сразу же отметили в ней большое число анахронизмов (выделено – автором). Второе издание «перевода» Фичино вышло во Флоренции в 1491 году, третье, по возможности исправленное от анахронизмов, — в 1517 году, в Венеции. (Как раз Лютер вывесил свои тезисы). Греческих рукописей Фичино никогда никому не предъявлял до самой смерти; не нашли их и его наследники – рукописи исчезли бесследно (выделено автором). Лишь через тридцать лет после первого издания Платона венецианский критянин Марк Мазур представил в 1512 году греческий текст сочинений Платона. Этот текст был тотчас напечатан в 1513 году, а затем с постоянными исправлениями он многократно перепечатывался в продолжение всего XVI века». «Знаменательно, что большинство упоминаний имени Платона у «древних» греческих авторов стало известно уже после появления переводов Фичино».

Не начать ли вам, господа профессиональные историки, переписывать ее заново. Как где «ошибетесь» – тюрьма. Это я могу писать, что в голову взбредет, не историк. А вам должна быть тюрьма, как горным инженерам – за аварию в шахте «с тяжелыми последствиями».

4. Чикатило – почти ангел. Есть бесконечно страшнее.

Козимо Медичи умер в 1464 году, «Маллеус» впервые издан в 1486, через 22 года. Так что прямой вины Козимо Медичи в «Маллеусе» нет. Но вот что пишет Эрнест Ренан в главе «Полное торжество иерархии»: «Повиновение церковной власти теперь важнее в христианине, чем дары благодати. Отныне эти дары будут даже возбуждать подозрение… Раскол – важнейшее церковное преступление… Иерархия даже предпочтет грешника …высокомерному аскету, который сам себя оправдывает или воображает, что не нуждается в оправдании».

В главе «Успехи организации» тот же Ренан отмечает: «Среди обстоятельств, повидимому, столь трудных, организация церкви завершилась с поразительной скоростью . <…>…без всякой поддержки жандармов и судебных мест епископство сумело поставить порядок выше свободы, среди общества, построенного первоначально на вдохновении. <…>Дело Иисуса могло быть сочтено спасенным в тот день, когда было признано, что церковь имеет прямую власть, представляющую власть Иисуса. С тех пор церковь господствует над личностью и, в случае надобности, изгоняет ее из своей среды. Вскоре церковь, тело неустойчивое и изменчивое, олицетворяется в старейшинах; полномочия церкви становятся полномочиями духовенства, располагающего дарами благодати, посредником между Богом и верующим. Церковь стала всем в христианстве; еще один шаг, и епископ стал всем в церкви. Повиновение церкви, затем епископу, считается важнейшим долгом; новшество признак ложности; ересь отныне злейшее преступление христианина».

Далее Ренан суммирует: «Можно сказать, что организация церквей имела пять последовательных ступеней развития, из которых четыре были пройдены в периоде, обнимаемом настоящим сочинением. (160–180 гг. н.э. – Мое.) Сначала первобытная ecclesia (кружок), все члены коей одинаково проникнуты Духом. Затем старейшины или presbiteri (пресвитеры) приобретают в церкви существенные полицейские права и поглощают церковь. Затем председатель старейшин, episcopos (епископ), поглощает почти совершенно власть старейшин (пресвитеров), а, следовательно, и права церкви. Затем епископы различных церквей переписываются между собой и образуют католическую, вселенскую церковь. Между епископами есть один, римский, очевидно предназначенный к великому будущему. Папа, церковь Иисуса, превращенная в монархию, со столицею в Риме, виднеются в неясном далеке …» (выделено мной).