Перед тем как оставить этот вопрос, я желал бы коснуться ещё одного явления, представляющего интерес во многих отношениях, а именно так называемых чудо–детей.

Что такое чудо–дитя? Как я упомянул, большинство выдающихся гениев уже в детстве обнаруживали большие умственные способности, особенно развивавшиеся в том или ином направлении, смотря по врождённым задаткам. Дитя, дарование которого в какой–нибудь специальной области достигает такой высокой степени, что оно способно создать нечто, приводящее толпу в изумление, такое дитя обыкновенно называют чудом. Это факт, подтверждающийся опытом, – что за немногими исключениями чудо–дети наблюдаются исключительно в области исполнительной музыки. Это явление находит своё объяснение не в том обстоятельстве, что музыкальные гении ранее развивались, чем гении в других областях: Рафаэль, Микель Анджело и Торвальдзен также уже в раннем детстве проявляли необыкновенные способности в своём искусстве, но были ли они способны тогда «приводить в изумление толпу»? Исполнение ребёнка лишь тогда поражает, когда толпа сравнивает его исполнение с возрастом исполнителя. Как бы чудо–дитя не было талантливо в своём нежном возрасте, оно не стоит на высоте умения, а лишь находится в периоде развития; поэтому исполнение даже в самых феноменальных случаях само по себе не представляет ничего необыкновенного, а лишь то обстоятельство, что оно даётся ребёнком, делает его необыкновенным. Произведение юного гениального поэта или живописца является нам отдельно от автора, и связь между молодостью и художественным произведением не может быть для толпы столь наглядной, как это бывает у музыкального чудо–дитяти. Картина или стихотворение, в качестве на веки остающихся произведений искусства всегда будут подлежать одной и той же критике, независимо от личности художника: всё равно был ли это мальчик или зрелый мужчина. Совсем не так дело обстоит в исполнительной музыке: в концертном зале личность исполнителя или исполнительницы оказывает немалое суггестивное влияние на публику.

Как я уже заметил, исполнение ребёнка всегда слабее исполнения взрослых и если семилетний мальчик играет на рояле перед множеством слушателей, то нас приводит в изумление не искусство как таковое, а феноменальное явление природы.

Служат ли наши художественные установления для того, чтобы стремиться к наивысшему в искусстве и тем облагораживать чувства и душу народа, или же их целью должно служить отыскивание и образование юных феноменов – насчёт этого мнения могут расходиться. Я лично того мнения, что такие феномены должны выступать скорее в цирке, чем в концертном зале.

Разумеется, каждый волен выбирать себе какие ему угодно развлечения, но публичное выступание чудо–детей имеет ещё другую сторону, которую врач по нервным болезням обязан осветить.

Мы видели, какое огромное значение имеют для развития гениев воспитание и впечатления детства. Теперь представьте себе жизнь современного чудо–дитяти и переживаемые им впечатления. Вместо того чтоб оградить его мудрым воспитанием от вредных последствий тщеславия и всеумерщвляющего самодовольства, такое дитя увешивается орденами и медалями, а восторженная толпа ежевечерно аплодирует ему. Вместо того чтобы развивать его детскую душу и оберегать её от вредных влияний, мы в зародыше умерщвляем в нём все благородные ощущения, притупляем все чувства отвратительной лестью и рекламой.

Благодаря такому дурному обращению, – дурным воспитанием этого уже нельзя назвать, – большинство этих детей, к сожалению, впоследствии гибнет. Им ведь не сказали, что и гений может достигнуть высот Парнаса лишь прилежанием и трудом. Они считают себя и своё исполнение совершенством. Но лишь только они скидают свои детские сапожки и заменяют курточку фраком, ореол исчезает, и тогда оказывается, что развитие гения значительно потерпело. Образование характера несовершенно, психическое равновесие нарушено и чудо–дитя стало ничтожеством. Пора, давно пора, чтобы здравомыслящие люди восстали против неслыханного злодеяния, совершаемого над такими детьми тщеславными, корыстолюбивыми родителями и бессовестными предпринимателями, усматривающими в гениальном ребёнке лишь средство для наживы.

Защитники этого гнусного злоупотребления гениальностью часто указывают на то, что Моцарт, Бетховен и Мендельсон также выступали в качестве чудо–детей, но это возражение крайне глупо. Это также логично, как если бы добросовестному врачу, назначающему ребёнку хорошую, укрепляющую пищу, ответили: «Ах, что вы, масса детей стали сильными и здоровыми людьми, несмотря на дурное и недостаточное питание, поэтому детей можно смело плохо питать. Кроме того, у сказанных гениев дело обстояло несколько иначе, чем у нынешних чудо–детей. У Моцарта был очень разумный отец, который, несмотря на публичное выступление сына, сумел по тогдашним обстоятельствам дать ему отличное воспитание. Учитель Мендельсона, старый Цельтер, всегда стремился сохранить своему ученику детскую скромность и оградить его от самовосхваления. Затем, сколько вообще эти дети в своё время публично играли в сравнении с деловыми поездками современного чудо–дитяти? Но как бы то ни было, благоприятного влияния эти поездки не оказали ни на Моцарта, ни на Бетховена. Моцарт всю жизнь страдал чрезвычайной нервностью и умер в лучшем возрасте от мозговой болезни. О вредном влиянии, оказанном печальной юностью Бетховена на образование его характера, я уже говорил.

Многие указывают на то, что гениальные дети из бедной среды не могут иначе приобрести средств для рационального воспитания, как путём подобных концертных поездок. Если это правда, то она служит печальным знамением времени, и было бы уместно подумать об устранении этого зла. В Америке, «стране долларов», кроме общества покровительства животным, имеется ещё общество покровительства детям, которое ещё недавно запретило публичные концерты одного чудо–дитяти, прибывшего из Германии для загребания долларов. Один американский филантроп отправил чудо–дитя обратно на родину, снабдив его значительной суммой денег, которые были переданы отцу под тем условием, что дитя получит основательное воспитание, и не будет выступать публично, пока не достигнет возмужалости.

ИСТЕРИЯ НАШЕГО ВРЕМЕНИ

В то время, как мы до сих пор занимались главным образом психологическим исследованием отдельных индивидуумов, мы переходим теперь к рассмотрению тех крупных общих явлений, которыми неоднократно характеризовались определенные исторические периоды.

Я уже несколько раз упомянул о том влиянии, которое умственные болезни издавна производили на все отросли человеческого творчества, даже на всё человеческое развитие. Дело шло при этом, однако, всегда о влиянии отдельных индивидуумов, например, слабоумных радетелей народных нужд, помешанных пророков или страдающих нравственным безумием римских императоров. Кроме этих отдельных явлений имеется ещё форма умственного заболевания, касающегося не только отдельных индивидуумов, но проявляющегося эпидемически, поражающего целые массы и таким образом влияющего на мировоззрение и развитие целых народов.

Правильное ознакомление с подобными состояниями не бесполезно для общества, потому что этим, как мы увидим, уже указывается путь к улучшению и помощи, а потому задача современной психиатрии заключается не только в лечении отдельных больных, но и в наблюдении за обществом, особливо же в наблюдении за тем явлением, которое называют истерией времени.

Это довольно широко распространённый взгляд – что нервные болезни, в особенности истерия, страшно увеличились за последние десятилетия и что они непрерывно продолжают возрастать. Во всех культурных странах, слышим мы, во всех слоях населения обнаруживается нервная слабость, о которой нашим предкам ничего не было известно. Неврастения и истерия, подобно эпидемии, распространяются, поражая одинаково низшие и высшие классы населения. Образованному классу грозит гибель от полной нервной расшатанности. «Куда это поведёт?», «Чем это кончится?». Так вопиют некоторые озабоченные пророки, видящие уже перед собой разверзшуюся пропасть, готовую проглотить слабонервное человечество.