— Но ты еще можешь спастись!

— Йо! От м’ня почти ничего не осталось. Ракетнице кирдык. Если я подбавлю газа, турбина взорв’тся. Видел когда-нибудь плазменный взрыв? Щас увидишь!

— Но даже если ты влетишь внутрь маршала, это ничего не даст...

— Внутрь? Не-е, у меня другое на уме.

На экране серебристая пылинка устремилась к отверстию диафрагмы, оставляя за собой блестки плазменных выхлопов. Четыре рога налились синим огнем.

— Нажимай! — сказала Троечка.

От рогов протянулись тонкие лучи и сошлись в одной точке, от которой расплылся светящийся диск.

Пылинка подлетела к отверстию... и вдруг рванулась в сторону.

Егор вдавил красную кнопку. Рипа ударился о лепесток диафрагмы, и одновременно с плазменным взрывом голос в динамике произнес: ‘Бывай, п’ратан!’

Два кресла загудели, пол под ними разъехался, и они провалились вниз. Между голов Асмодея образовалась узкая рана от взорвавшегося Рипы. Острый край одного из сломанных лепестков диафрагмы выдвинулся и частично перекрыл отверстие в тот миг, когда оттуда ударил широкий столб синего света. Он сместился, попав не точно в центр световой тарелки, а в ее край. Тарелка лопнула, осколки ее начали проворачиваться, удерживаемые протянутыми от рогов энергетическими лучами. Столб раскололся напополам — одна часть пошла дальше, сметая на своем пути обломки текстур, и пронзила рейдер. Вторая, отразившись от осколка тарелки, вернулась назад под небольшим углом и ударила в корпус Асмодея.

Ни Егор, ни Троечка не видели этого. Вылетев из коротких стартовых колодцев, спасательные кресла, бешено вращаясь, канули в горловине черного смерча.

Егор не мог управлять креслом — когда воронка полого изогнулась, оно взбороздило мягкую поверхность, отлетело, чуть не ударилось о второе, и лишь в последний миг Троечке удалось избежать столкновения.

Вместе с ними неслись затянутые смерчем обломки игр. Далекий взрыв прозвучал вверху, горло воронки дрогнуло — будто великан сглотнул. Кресло крутанулось, черные стены завращались вокруг. Егор вцепился в джойстики, и тут кресла столкнулись боками. Что-то хрустнуло, и они сцепились.

— Так даже лучше! — прокричал Егор. — Управляй за двоих!

— Вместе они тяжелее... Ладно, попробую!

Кресла падали, стенки воронки сходились — теперь они неслись по узкому черному колодцу. Адама выкрикнул:

— Стена слишком близко, поверни!

— Кто-то пытается связаться...

— Что? Поворачивай!

Ли молчала.

Адама быстро глянув на нее: Троечка сидела, откинув голову на спинку. Он опять вцепился в джойстики. Кресло задело стену — от подлокотника потянулись нити черной слизи. Когда оно рванулось в сторону, нити натянулись и лопнули.

Вдруг наступил беспросветный мрак. Несколько секунд они неслись сквозь нарастающий гул, затем внизу забрезжил свет. Стены расступились. Троечка пришла в себя — ее голова поднялась.

— Падаем! — прокричал Егор.

Она ухватилась за джойстики: направление полета изменилось, и вместо того чтобы врезаться в черную поверхность, кресла ударились в нее по касательной.

Седоков швырнуло вперед с такой силой, что страховочные ленты лопнули. Егор упал лицом вниз, проехал несколько метров, поднимая перед собой вал слизи, и наконец остановился.

Треск позади смолк. Пространство вибрировало от низкого рокота. Адама встал — и очутился в воздухе. Здесь почти не было тяготения; простое усилие привело к тому, что он подлетел на несколько метров, а затем стал медленно опускаться.

Вокруг извивались толстые, словно корни баобабов, щупальца. Их поблескивающая поверхность неспешно двигалась, текла в одном направлении, будто они состояли из чего-то очень густого и жирного. Ноги Адамы погрузились по щиколотки. Троечка выбралась из обломков кресел, сделав шаг, перелетела через щупальце.

— Егор, это ужасно!

Адама кивнул. Он уже видел это место. Теперь казалось, что прошли дни, хотя на самом деле минуло всего несколько часов с тех пор, как в подземельях ‘Кабалиона’ он заглянул в глаза вакханки. Его жизнь до игры, авария, протаранивший ‘шкоду’ родителей красный джип, картинки которого Егор развесил на стенах своей комнаты, смерть отца и матери — все это стало полузабытой скучной игрой, в которую он когда-то играл.

Чудовищный, невероятный ландшафт вокруг. Озаряющий его свет то угасал, то медленно разгорался; тяжелый и вялый, казалось, он ползет со скоростью черепахи.

Этот свет озарял циклопическую круглую пещеру с протянувшимися по стенам щупальцами.

— Что это там?

— Какое-то... существо, — сказал Егор.

Отсюда трудно было разглядеть подробности — в центре пещеры висело нечто бесформенное и словно опутанное паутиной. Оно медленно двигалось, а вокруг плыли горы, кружились скалистые уступы, здания и что-то еще, слишком мелкое, чтобы разглядеть. Все это влетало в пещеру через отверстие воронки и, двигаясь в гигантском круговороте, постепенно приближалось к центру. На глазах Егора передний вагон длинного железнодорожного состава подлетел ближе... и существо начало медленно поглощать его, втягивать в себя.

— Посмотри! — Троечка ухватила его за руку, показала вверх. — Видишь, там, слева...

Из-за чудовища медленно выплывали искривленные буквы.

— Те... — прочитал Егор. — Теба...

— Тебах!

— Это тот искусственный интеллект...

— Нет, Дионис, которого призвал Джигурти. В ‘Тебахе’ считали, что он работает над созданием ИскИна, а он пытался призвать Диониса...

— Ли, когда мы падали, ты опять вырубилась.

— Меня вызвали. Сигнал едва пробился сюда. Я мало что поняла. Там паника. За последние часы из-под контроля вышли все крупные домены. То есть они еще существуют, но люди не могут проникнуть в них. Игры схлопываются, а игроки гибнут.

— Но ведь можно просто отключить электричество. Что станет со всеми эти доменами и сайтами, если обесточить железо?

Свет начал медленно затухать, стало темно, затем он разгорелся вновь. Далеко-далеко в круговороте что-то шевельнулось. Там возник смерч: отделился от существа в центре пещеры и устремилась вперед сквозь обломки. Вскоре стало видно, что он состоит из множества ртутных фигур.

— Вот эта штука — и есть Дионис? — спросил Адама. — Бог?

Ли покачала головой.

— Нет, я ошиблась. Если эта планета — сфира, то мы в Абаддоне, в Четвертом аду. Это вывернутая наизнанку Хесед. Здесь должен командовать Астарот, а Дионис где-то дальше.

Адама оттолкнулся, по дуге взмыл в воздух. Троечка прыгнула следом. Над ними проплывала увитая плющом крыша сельского домика. Когда Егор оказался ближе к ней, чем к поверхности пещеры, его развернуло и притянуло ногами к черепице.

Мир провернулся, теперь поверхность сферы, на которой Егор только что стоял, оказалась над головой, а круговорот с бесформенным существом в центре — под ногами. Троечка опустилась рядом.

— Это вакханки.

— Да. Смотри, теперь мы можем перепрыгивать...

Обломки игр напоминали полуразрушенные ступени уходящей вниз лестницы, вдоль которой неслись ведьмы.

— Давай в сторону.

Он прыгнул и полетел сквозь затухающий свет.

Стемнело, потом вновь стало светло. Егор опустился на край завязанного узлом моста с трехполосной дорогой — остатки игры-гонки. Задрав голову, он увидел летящую мимо Троечку, схватил ее за ногу и притянул к себе.

Их ушей достиг хор механических гудков вакханок. Свет разгорелся, озаряя трещины в покрытии моста, согнутые балки. Поверхность сферы была теперь высоко над головой. Адама перегнулся через проломленное ограждение. Кладбище игр вращалось внизу; извивался, приближаясь, длинный смерч, состоящий из одинаковых ртутных фигуры.

— Они сворачивают наперерез.

Механические гудки слились в один, высокий и протяжный.

— Надо их отвлечь. Ты лети в обход, а я задержу...

Егор обернулся. В гаснущем свете он увидел, как Ли вытянула перед собой руки, сжимая между ладонями металлический шарик, тот, что она нашла в мастерской Меркюри-Джигурти.