Крылов не заметил, как пролетел сквозь украшенный праздничными огнями город и, не снижая скорости, разгребая шипами снег, подлетел к дому Анны. Нервно набрал не выветрившийся из памяти код и, не дожидаясь лифта, бегом поднялся на шестой этаж.

Несколько раз безрезультатно нажав звонок в квартиру Анны, он, не задумываясь, позвонил Рите.

– Где они? – спросил он, с трудом переведя дыхание.

– Уе-ха-ли, – завыла Рита и бросилась ему на грудь, продолжая рыдать.

– Как – уехали? – обреченно спросил Костя, отстраняя от себя девушку, от которой сильно разило спиртным. – Когда?

– Час назад, – с трудом разбирал он слова между всхлипываниями. – Самолет только на следующей неделе, но она Игорю квартиру и машину отдала и уехала.

– Откуда она летит? Из Москвы? Из Минска? – попытался он расспросить Риту.

– Не знаю, – еще сильнее завыла та. – Ничего не знаю. Просто сказала напоследок: «Вот и все. Для всех я уже улетела».

Крылов закрыл глаза и оперся спиной о стену.

«Этого не может быть, – пронеслось у него в голове. – Если она еще здесь, я должен ее найти».

– Она ничего не просила передать? – не надеясь на положительный ответ, спросил он на всякий случай.

Рита, пошатываясь и продолжая всхлипывать, зашла в свою квартиру и вернулась через минуту с маленькой коробочкой.

– Просила. Только если вы сами спросите о ней.

Костя сразу понял, что лежало внутри, и, открыв яркую крышку, узнал золотой браслет и колье, купленные в Праге.

«У меня какие-то нехорошие ассоциации со стилем Версаче», – неожиданно вспомнились ему слова Анны.

Тут же, в коробочке, лежал сложенный несколько раз лист бумаги с распечатанными на принтере строками:

Ниже от руки было дописано:

У Крылова все похолодело внутри. Он автоматически спрятал лист в нагрудный карман, сунул туда же коробочку и, не попрощавшись с Ритой, подавленный, вышел за дверь.

На ноги были подняты все, кто как-то мог помочь в поисках Анны и Екатерины Кругловых. Ни в одном из списков пассажиров авиакомпаний такой фамилии не было зарегистрировано. Правда, оставалась не раскрытой спецброня, фамилии клиентов в которой были зашифрованы.

Ничего вразумительного о дате отъезда не смог ответить Игорь, поднятый среди ночи Крыловым. И в офисе, и по домашнему телефону Роберта Балайзера отвечал автоответчик. Во время рождественских каникул в далекой Америке никто не работал.

Круг замкнулся безрезультатно, как ни метался Крылов все эти дни. Во вторник вечером Косте, тупо уставившемуся на белую стену в кабинете, неожиданно позвонил Дербенев.

– Привет.

– Привет, – без эмоций в голосе ответил Крылов.

– Как дела?

– Никак, Коля. Считай, что умер.

– Сдурел, что ли? – не понял Николай.

– Не знаю.

– Что-то еще случилось? – испугался за друга Дербенев.

– Что тебя интересует? Спрашивай и прекращаем. Я ни с кем не хочу разговаривать. Даже с тобой. Прости.

– Анна улетела? – наконец решился Николай.

– Не знаю. Я потерял ее след с пятницы. И никто, понимаешь, никто не знает, куда она исчезла! – не выдержав, повысил в отчаянии голос Костя.

– Она звонила нам вчера, – после паузы произнес Дербенев. – Прощалась.

– Сказала, где она? – с надеждой быстро спросил Костя.

– Нет. Только то, что на днях улетает, – Николай сделал паузу, быстро соображая. – Слушай, ты действительно не знаешь, у кого она могла остановиться?

– Да не знаю! – в сердцах воскликнул Крылов. – Я ничего о ней, оказывается, не знаю!

– Можно попытаться, конечно...

– Что? Говори!

– Номер вычислить, с которого звонок шел. Я здесь у себя попробую, а ты там, в Минске. Около десяти часов вечера был звонок. На мой домашний номер, который на 75 заканчивается. Он у тебя есть. Если бы на мобильный звонила, никаких бы проблем не было. Как специально.

– Специально, я знаю, – подтвердил догадки Дербенева Костя и, ухватившись за идею, бросил: – Все, пока.

– Подожди еще секунду. Скажи хоть, что случилось? Неделю назад ты ничего не хотел о ней слышать.

– Коля, мы зря теряем время. Прошу тебя, постарайся найти телефон, с которого звонили. Все, – отключил связь Крылов.

– Виктор! – прокричал он, распахнув дверь кабинета. – Быстрее ко мне!

Но ничего не вышло. Слишком поздно позвонил Николай. Пока вышли на вычислительный центр, рабочий день закончился.

– Только завтра. С восьми утра, – развел руками начальник ВЦ.

– Слушай, – неожиданная идея пришла в голову Виктору. – Может, Смыслов смог бы нам помочь? Вдруг он что-то знает?

– Звони! – резко бросил Костя.

– Номера не знаю, – растерялся Хорин.

– Новикову звони, Хвостову! Кому-нибудь! – чуть не взмолился Крылов и, тут же вытянув из кармана свой телефон, добавил: – Я сам Андрею Витальевичу позвоню.

Практически одновременно они выяснили только одно. Корпоративный телефон Смыслов, увольняясь, сдал. На квартире, которую он снимал, телефона не было. Оставалась надежда найти его через бывшего однокурсника, но тот, по-видимому, куда-то уехал встречать Новый год. Ни один из известных Хорину телефонов не отвечал.

Удрученные, они стояли у машин недалеко от перекрестка, где с другой стороны трамвайной линии жил Иван Антонович Янушкевич.

Анна рассматривала доставленные около часа назад билеты до Франкфурта. Привез их молодой человек, по всей видимости американец. Кто он такой – она не знала. А он, кроме того, что по поручению господина Балайзера, ничего не сказал. Очень спешил.

Во Франкфурте ее должен будет встретить сопровождающий, который полетит с ними до места назначения, помогая с багажом и прочими вещами. Роберт собрался поначалу сам встретить Анну, едва узнав о ее состоянии. Но, по-видимому, от всех волнений его стало беспокоить давление, и, сдавшись на уговоры врачей, он поступил иначе. Просто отправил через океан доверенного человека.

Сложив билеты, Анна подошла к окну.

Планета готовилась к встрече 2000 года, и Минск не был исключением. Большие и маленькие елки, украшенные огнями, виднелись то тут, то там. В предновогодних хлопотах сновали по улицам люди. Лишь Анне было не до праздничного возбуждения. Ей было очень плохо и тоскливо.

Сегодня в последний раз они с Катей гуляли по городу. Потом забрели в ее любимый парк Горького, кормили белок. Глядя на огромные деревья, которых с каждым годом становилось все меньше, Анна вспоминала себя маленькой девочкой, солнечный праздничный майский день, смутные образы родителей рядом. Затем Асю, крепко держащую ее за руку. Смеющегося Игоря, катящего по аллеям коляску с маленькой Катей, и, наконец, Костю и его слова: «Буду знать, где тебя искать».

«Ну почему все самое светлое, связанное с этим парком, так быстро исчезало из моей жизни? Только Ася задержалась в ней дольше других», – вспомнила она, мысленно переключившись в воспоминаниях на бабушку.

Вчера вместе со Смысловым она последний раз съездила на кладбище. После того как с болью в сердце отдала ключи от машины Игорю, Володька, милый парень Володька стал для нее последним звеном, связывающим с этой жизнью. Не считая Янушкевичей, конечно.