Только сейчас Крылов сообразил, кто это. Нина Степановна Чашникова! Нинок! Почти год не встречались, после того как она стала очень уж часто интересоваться его холостяцкой жизнью.

– Да, узнал. Как поживаете? – автоматически спросил он.

– Ну, уж сразу на «вы». В последнее время, если мне не изменяет память, мы с тобой общались проще, – обиженно ответила женщина.

Она была старше Кости на несколько лет и, насколько он помнил, поздно родив, воспитывала ребенка без мужа. Эта волевая, сильная женщина слыла одним из самых успешных адвокатов по семейному праву.

– Да, Нина. Ты права, – почти извинился Крылов. – А какие условия, я что-то не понял?

– Ну как же. Запрет на встречу с ребенком для бывшей жены. Кажется, ее Светлана зовут?

– Ну и что? – не понял Костя. – Я помню о нем прекрасно.

– Помнить-то помнишь, только сегодня утром в «Макдоналдсе» прямо у меня на глазах твоя бывшая жена встречается с ребенком! Что ж ты меня подводишь? Или мне милицию нужно было вызвать? Я уж подумала, может, Крылов стал менее принципиален? Все простил, например. Ты хотя бы предупредил. Минск – город маленький. Не хочется терять клиентов и репутацию.

«Саша! – похолодело в груди у Кости. – Не выдержала!»

– А кто еще там был? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие.

– Девочка еще была с мамой. Симпатичная такая девушка, светленькая. Прощались-то они как подружки. Ну, жена твоя бывшая с этой девушкой. Кто такая, кстати, если не секрет?

«Анна», – понял Костя. Хорошее настроение вмиг испарилось.

– Так, знакомая одна. Ты не ошибаешься? – спросил он с надеждой.

– Думаю, что нет. Светлану я хоть видела всего дважды, но запомнила хорошо. Интересная дамочка. Слышала, как мальчика Олегом называла. Впрочем, если мне не доверяешь, можешь Андрею Витальевичу позвонить. Он как раз в это время день рождения внучки отмечал. Я просто уверена, что он их видел. Ну, чего молчишь?

«Все сходится, – думал Костя. – Светлана была в Минске, каким-то образом вышла на Анну. А та? Как она могла? Ведь я не один раз ей рассказывал, что тогда произошло. За моей спиной! А я как последний дурак... Надо было Сашу предупредить, чтоб с Олега глаз не спускала, пока Светлана в Минске!»

– Ты что? Правда, не знал? – удивился голос на другом конце. – Ну ты даешь! Хороша знакомая!

– Нина, я тебе перезвоню позже. Мне нужно кое-что уточнить. Не обижайся. Пока, – и, не расслышав ответа, нажал красную кнопку на аппарате.

Назвав таксисту адрес ресторана, Крылов тут же набрал номер.

– Виктор? Дай мне, пожалуйста, домашний номер Хвостова. Потом объясню, – они сегодня уже разговаривали о результатах поездки в Москву, и потому Хорин удивился звонку. – Да, запомнил. Спасибо.

– Андрея Витальевича, пожалуйста, – попросил Костя, слыша в трубке шум голосов.

По всему было слышно, что в квартире идет веселье.

– Андрей Витальевич? Крылов. Скажите, пожалуйста, вы были сегодня утром в «Макдоналдсе»?

Хвостов замялся. О том, что он видел, из-за своей осторожности решил никому не говорить. Кто его знает, что у них там происходит? Еще крайним окажешься. А здесь прямой вопрос. Значит, шеф что-то знает, и скрывать утреннее событие не имеет смысла.

– Да, мы отмечали пятилетие внучки. И сейчас продолжаем.

– Поздравляю, – соблюдая приличия, произнес Костя. – Вы мне можете сказать, видели ли вы там Анну? Круглову?

– Да, она была там с детьми, – Хвостов был немногословен.

– С ними еще кто-то был? – Костя замер в ожидании.

– Да.

– Кто?

– Светлана. Ваша бывшая жена.

Крылов закрыл глаза. Затем, сделав глубокий вдох, глухо выдавил:

– Спасибо, Андрей Витальевич. Извините, что побеспокоил.

Хвостов с минуту подержал в руках трубку, из которой раздавались короткие гудки, затем положил ее на рычаг и вернулся к гостям.

– Как прошел день? – спросил, не поздоровавшись, Костя, едва официант помог сесть Анне, услужливо пододвинув стул.

– Хорошо, – улыбнулась она, удивленно разглядывая парадный вид Крылова.

«Наверно, с какой-нибудь встречи. Когда он успел?» – подумала она.

– А как дела в Москве?

– Нормально, – кратко ответил Костя. – Так чем занимались?

– Пока тебя не было, с Сашей подготовили к зиме сад. Луковицы посадили, розы подрезали, только не укрывали пока, потому что...

– Меня интересует, что вы делали сегодня? – резко перебил он Анну.

«Опоздала, – пронзило ее. – Кто-то успел раньше».

– Утром мы были в «Макдоналдсе», – она замолчала. – Костя, я хотела начать свой разговор с того...

– Что предала меня? – сузив глаза, насмешливо произнес Крылов, откинувшись назад. – Все, что угодно ожидал, только не это.

«И в такой момент», – добавил он мысленно. Обида жгла душу.

– Прости меня. Я знаю, что не права. С твоей точки зрения, – поправилась она. – И по-своему ты прав. Но с позиции других...

– А какое право ты имеешь меня судить? Почему ты вмешиваешься в то, что случилось до тебя и что не касается тебя сегодня? – вновь прервал ее Костя. – Кто ты такая?

«Вот и все, что требовалось доказать, – грустно подумала Анна. – Я никто. Я тень. Я призрак. Без права высказывать собственное мнение».

– Я? Я, прежде всего, человек. Женщина. Мать, – неожиданно для себя, с чувством собственного достоинства, спокойно ответила Анна.

Последние слова Крылова послужили катализатором, и она почувствовала в себе силы дать ему отпор и сказать все, что думает, прекрасно отдавая себе отчет о каждом сказанном слове.

– Матери бывают разные, – жестко ответил Крылов. – Посмотри, сколько детей на перекрестках милостыню просят.

– Ты еще вспомни о домах ребенка, – отпарировала Анна. – А здесь конкретные люди. Мать, которой не дают видеть сына, и ребенок, прячущий под подушкой ее фотографию.

Анна замолчала, поняв, что сгоряча выдала лишнюю информацию. Костя не сразу нашелся, что ответить, сраженный ее последней фразой.

– Да... – наконец с горечью произнес он. – А мне казалось, я тебя хорошо знаю. Что еще скажешь? Зачем ты от меня скрывала, что общаешься с ней? Чем же она тебя подкупила? Может, взамен подсказала, как ко мне ключ подобрать? Молодец. Игра – супер! Может, тебе в театр попробовать? В обмороки классно падаешь, слезу прошибает. Даже у таких закаленных жизнью и непробиваемых, как я.

– Не переживай, – успокоила Анна. – Больше не дождешься. Считай, что это было единственное представление в твою честь.

– Так уж единственное? – засомневался Костя. – Одна больница чего стоила!

– Ты не просто непробиваемый, – при воспоминании о больнице она почувствовала подступивший к горлу ком обиды и поняла, что больше не в силах владеть собой. – Сочувствием природа тебя, к сожалению, не наградила, сопереживанием тоже. И с другими человеческими чувствами – тоже проблема. Кроме самоуверенности и желания всем и всюду диктовать свои условия.

– Как же тогда ты, с твоим обостренным чувством справедливости, уживалась с таким чудовищем? Даже в любви ему признавалась?.. – спросил он, наклонившись над столом, и, приблизившись, заглянул ей прямо в глаза. – Скажу честно: поверил.

Анна почувствовала, как у нее задрожал подбородок. Затем, поняв, что еще чуть-чуть – и из глаз выкатятся слезы, она опустила глаза и произнесла:

– Прости. Ошиблась.

Она медленно положила на стол скомканную салфетку, встала и не спеша покинула зал.

Оставшись один за накрытым столом, Крылов долго смотрел на зажженную свечу.

– Цветы нести? – оторвал его от раздумий голос официанта. – Или когда девушка вернется?

– Девушка не вернется, – то ли сам себе, то ли официанту ответил Костя. – Посчитайте мне все.

– А цветы куда? – не понял тот.

– Куда? – Крылов окинул взглядом зал и, заметив за одним из столиков веселую компанию девушек, кивнул: – Вот туда. Только после того, как я уйду.

– Как скажете, – услужливо ответил официант.