А уже через сутки с небольшим, оставив за спиной более четырехсот километров, взмыленный и багроволицый Кромп протягивал капралу письмо. — Пробой, — выдохнул он, падая на скамейку, — эти мерзавцы снова ускользнули. — Погоди, погоди! Какой еще пробой? А что же тогда талдычил нам этот Клеман?.. — Сенатор с дружками нам просто морочили головы. Скажи спасибо умнику Гершвину, Это он их научил. Штольц взволнованно пробежал глазами по донесению Кассиуса. — Дьявол!.. — ругнулся он. — А мы-то хороши!.. И с парусником сколько сил ухайдакали, и с людьми. Команду успели набрать, подлодку вон принялись проектировать… — И Макс с Дювуа, как нарочно, уехали черт-те куда. — Точно!.. — Капрал взволнованно заходил по мастерской. Распахнув окно, гаркнул во всю силу легких: — Жозеф! Немедленно сюда Лика! — Задница стерта седлом… — Кромп морщил лицо, стягивая с себя провонявшую потом одежду. — Вот уж никогда не думал, что мозоли могут быть и там. — Мозоли бывают где угодно. Штольц хмуро покосился на солдата. На шее у Кромпа виднелись следы от засосов. Рыжий проказник по-прежнему не терял даром времени. — А это что? Тоже вроде мозолей? — Что? Ах это… Это так, из другой оперы… — Кромп отмахнулся. Что ты собираешься делать? Рации-то нет, а горе-путешественников надо возвращать и поскорее. Черт их туда понес!.. — Кромп с кряканьем стащил с себя сапоги. — Шпоры еще эти дурацкие… Капрал продолжал расхаживать из угла в угол. — Что, говорю, делать думаешь? — Что бы я ни придумал, тебя это не касается. Отдыхай. Какой ты, к черту, работник!.. Пока ясно одно: нас заманили в ловушку, и ловушку капитальную. Пока мы тут теряли время, эти молодчики | давнымдавно внедрились в другую эпоху. Вот так-| то, братец Кромп! И мы даже понятия не имеем, где и что они сейчас вытворяют. Он подошел к шкафу, пошарив среди пестрого хлама, бросил Кромпу одежду и полотенце. — Сейчас организуем тебе таз с водой, и переоденься в сухое. — А потом? — Потом задницу смажешь стрептоцидом, автомат под голову и спать. До нашего возвращения. — Кого ты собираешься навестить? — Одного славного человечка. — Штольц ухмыльнулся. — Как говаривал мой коллега, тоже капрал: «Главное — ввязаться в бой, а там будет видно». Вот и ввяжемся. — Не наруби дров. — Уж постараюсь, только, сдается мне, мы их уже нарубили. А потому надо линять, и как можно быстрее… — Штольц выглянул в окно и удовлетворенно кивнул: — Ага, вот и Лик бежит. Пока ты отдыхаешь, мы кое-куда наведаемся. Пора разобраться во всей этой истории. Я хочу знать, кто и в какие игры с нами играет. Ну а после… После дождемся Макса с Дювуа и тотчас рванем из этого столетия. Кромп вздохнул. — Честно говоря, жаль. Не самая плохая эпоха. Я здесь уже как-то обжился. Что я скажу своей подружке?.. — То же, что и всем прежним. — Нет, тут совсем иное. Видел бы ты ее глазки! Как она смотрит на меня! Как слушает! Точно героя какого-то. В наше время на мужчин так уже не глазеют. Добытчик, любовник — и все дела. Любая услуга — как должное. А здесь — другое. Не испортилось еще женское племя. — Ничего, переживешь. — Я — да, а она? — С этим тоже все просто. Скажешь, что отправляешься на войну. Тут они все воюют… — Штольц задумчиво посмотрел в окно на морской рейд. Среди множества мачт и парусов теперь покачивалось на волнах и/его судно — его труд и его детище. — А в общем… Мне тоже бы не хотелось уезжать отсюда. Такие ребята в команде! Доверчивые, востроглазые… Я бы из них богатырей сделал. Куда там наполеоновской гвардии!.. — Дай мне какую-нибудь мазь. Стрептоцид этот твой, или как его?.. Кромп сидел на скамье уже совершенно голый. — Что? Ах мазь!.. — Ну да! Горит же задница! Вот такущая мозоль. Поскачи-ка сутки кряду! Да еще в таком седле… — Ничего. Задница — она, браток, заживает быстро. Не в пример всему прочему.

К Максу и Дювуа отправились сразу два курьера. Оба ехали врозь, но в сумках своих везли одно и то же — шифровки, вкратце сообщающие о пробое, выкладки Кассиуса насчет возможного продвижения вперед, намерения Штольца. Как человек, соблюдающий правила субординации, капрал вполне лояльно уведомлял лейтенанта о задуманном, прекрасно при этом понимая, что ни помешать, ни посоветовать что-либо Макс все равно не сможет. До тех пор пока они были лишены дальней радиосвязи, единственным средством общения оставались конные курьеры. Кассиус, впрочем, обещал наладить изувеченную радиостанцию, но в подобную возможность Штольц верил слабо. Он прекрасно помнил, во что превратила блок радиокомбайна шрапнель игуанов. И только настоящий кудесник мог из этого радиохлама воссоздать передатчик, и не просто передатчик, а передатчик достаточно мощный, способный посылать радиосигналы на расстояние в сотни миль. К предстоящей «беседе» Штольц и Лик подго товились с особой тщательностью. Впервые за время пребывания в булонском лагере они достали из своих рюкзаков черные маски с прорезями для глаз и стальные кошки с мотками швейцарского троса. Еще раньше и тот и другой натянули на себя целую упряжь из поясов и поясков с карманами и карманчиками, набитыми смертоносной мелочевкой. Капроновые сверхпрочные удавки, световые шашки, газовые патроны, шестиконечные звезды и тонкие стальные стержни, шумовые гранаты и глушители — словом, коллекция была пребогатой. Сенатор жил на отшибе, в замке, окруженном глубоким рвом. Воды, впрочем, во рву не было. Отсутствие ее восполняли редкие лужи, покрытые коркой льда. Пропустив мимо себя конный разъезд, Штольц с Ликом подобрались к мосту через ров и, п/стив в ход кошки, перебрались на тот берег, цепляясь за балки моста и минуя таким образом освещенное факелами пространство. Недавнее похищение, организованное людьми Гершвина, не прошло даром. Сенатор научился себя охранять. Он не ездил уже без охраны, в качестве жилья не снимал гостиничных номеров, предпочитая частные, хорошо укрепленные дома или собственные замки. Значительно возросло и количество сопровождающих его людей. Вот и сейчас вверху между зубцами маячили фигуры часовых. Сон сенатора бдительно охраняли. — Услышат… — Лик кивнул в сторону крепостной стены. — Навряд ли. Штольц вставил в левое ухо капсулу радиопередатчика и, поколебавшись, извлек на свет пеластификатор — устройство, которым они не раз пользовались, добывая на вражеской стороне «языков». Короткий импульс на частоте шипа оглушал всех близнаходящихся, на какое-то время позволяя без опаски перемещаться и даже хлопать в ладоши. Разумеется, глохли на это самое время и диверсанты. Но разница заключалась в том, что к этой короткой глухоте они были готовы, чего нельзя было сказать о противной стороне, застигнутой врасплох и ни= чего толком не понимающей. — Готовься!.. Лик беззвучно стал раскручивать кошку. Поймав глазами момент взлета стальных крючьев, Штольц поднял пеластификатор над головой и нажал на гашетку. В уши ударило морской шипучей волной, зашелестел вспененный песок. Но кошка уже прочно «сидела» на зубьях, и, не обращая внимания на шум в голове, Лик полз вверх, быстро перебирая руками плетеный шнур. Не теряя времени, капрал последовал за ним. Шоркая каблуками по стене и не слишком заботясь о конспирации, они взобрались наверх в несколько секунд. Прислонив мушкет к стене, часовой тряс головой и пальцами скреб в ушах. Лика он не заметил, за что и поплатился. Диверсант ладонью зажал ему рот и одновременно коротко рубанул по шее. Тело часового обмякло. Усадив охранника у стены и поставив рядом мушкет, Лик нахлобучил ему на голову упавшую шапку. — Отсыпайся, богатырь… Штольц тем временем изучал подходы к жилым зданиям. Двор был пуст, если не считать пары лошадей, свободно разгуливающих вдоль коновязи. Возле главной башни, шагах в ста от них, виднелось несколько фигур. Путь к лестнице, таким образом, был отрезан. — Вниз и в дом! Лик кивнул и проворно выбрал трос, отцепив крючья от стены. Теперь по этому же тросу им предстояло спуститься во двор. Теперь первым отправился капрал. Лик, сидя на корточках и чуть выставив короткий ствол автомата, внимательно следил за обстановкой. Высота была не ахти какой — мет- ров семь-восемь, но и на этом коротком пути их подкараулила опасность. — Что за черт! Кто это?.. Лик рывком склонился вперед. Из-под стены — а в этом месте, по всей вероятности, было оборудовано что-то вроде караульного помещения показались двое. Ноги Штольца еще не коснулись земли, а в спину ему уже упиралось тяжелое ружейное дуло. Лик действовал не задумываясь. Сгруппировавшись, он прыгнул вниз. Вариантов атаки с воздуха диверсант знал массу, и на этот раз он применил один из них. Падая спиной к человеку с мушкетом, руки он использовал против второго часового, нанеся ему два стремительных удара. Упав на землю, он прокатился, обратив энергию падения в жесткий импульс, и толкнул вооруженного солдата прямо на Штольца. Капрал тоже знал, что делать, и, охнув от короткого тычка, часовой умолк. — Что со вторым? Лик пожал плечами. Приблизившись к лежащему, потрогал его. — Жив… — Значит, чисто идем! — Капрал кивнул в сторону стены. — Займись часовыми. Их там еще трое. А я затащу этих в караулку. Времени возиться с бесчувственными телами у них не было. Если ктото в караулке и есть, то уж лучше повстречаться с ним сейчас, до поднятия тревоги. Напялив шапку одного из солдат, капрал взвалил на себя часового и, пнув дверь, шагнул в крохотное помещение. — Вот, орлы, пока вы тут дрыхли… Ему хватило секунды, чтобы оценить обстановку. Печка в углу, тряпье, развешанное на верев ках… За столом сидят трое, один спит на дощатых нарах. Глаза троих изумленно полезли на лоб. — Дьявол! Что с Жаком? — Замерз ваш Жак. Идя чуть боком и прикрываясь туловищем солдата, Штольц приблизился к столу. Легкий поворот плеча, и бесчувственный Жак полетел на спящего солдата. Сорвав с себя шапку, Штольц с силой ударил ею по единственному фонарю. Комнатка погрузилась в темноту. Нужды в инфракрасных очках не возникло: переполошившийся караул Штольц «отслеживал» на слух, одного за другим укладывая точными ударами. Едва он перевел дух, в дверь стукнули знакомой дробью, и в караулку ввалился Лик.