Как бы в ответ на ее меланхолическое настроение, Эмеральд тоже находился в состоянии, похожем на мрачный транс, хотя, как поняла Николь, оно было вызвано, скорее всего, травами, которые он подмешал в табак своей трубки. Когда Николь увидела его, он сидел и лениво курил. Грубые черты лица выдавали невероятное количество прожитых им лет, казалось даже, что человек не может жить так долго. В то же время Николь заметила, что черты его лица немного расплывчатые и мягкие, а черные глаза сверкают жизнью, как драгоценные камни. Он пригласил ее войти и кивком головы указал на место за столом у горящего камина.

– Как вы себя чувствуете? – немного смущенно спросила Николь.

– Просто замечательно, – ответил он, но больше ничего не стал объяснять.

– Погадаете мне на картах?

Эмеральд покачал головой:

– Сегодня я могу только смотреть в магический кристалл, именно сегодня он мне откроет множество своих тайн.

– Хорошо, пусть будет кристалл, – согласилась Николь, – я бы очень хотела получить кое-какие советы.

Потусторонний взгляд исчез, глаза Эмеральда вдруг сузились, и он внимательно посмотрел на нее:

– Подобно тому, как я страдаю, пребывая в облике несчастной умершей старой Мэг, так же и ты страдаешь от своего перевоплощения, не так ли?

– Мне кажется, уже начало страдать мое сознание.

– Возьми кристалл, – сказал Эмеральд и протянул ей стеклянный шарик, который сверкнул в ее руках зловещим красным светом, будто был сделан из ртути.

– Сколько я должна его держать?

– Всего лишь мгновение или два, пока в него не перельется немного тепла твоей души.

– Как поэтично сказано.

– Мы, цыгане, все поэты, – ответил Эмеральд, – темнокожие дети матушки Земли.

Прежняя Николь Холл, наверное, рассмеялась бы в ответ на эти слова и фыркнула что-нибудь вроде: «чушь собачья», но сейчас она только молча кивала головой, внимательно слушая каждое слово. Эмеральд протянул руку со шрамом.

– Теперь отдай его мне, Николь, – сказал он.

– Как вы меня назвали?

– Николь. Ведь это твое настоящее имя.

– Боже мой… – едва слышно простонала Николь.

– Ты проделала такое удивительное и длинное путешествие, – продолжал цыган, и его речь теперь была похожа на мелодичное тихое пение, – которое не доступно пониманию человека. Но ты проделала его не по доброй воле, тебя заставили это сделать силы, которым трудно сопротивляться.

Николь молча кивнула головой, вспоминая и почти физически ощущая заново ту силу, которая заставила ее перенестись в прошлое.

– Сначала тебе не нравилась та перемена, которая с тобой произошла, ты плакала и сопротивлялась моля, чтобы тебя отпустили. Потому что то время было гораздо легче для тебя.

– Легче?

– Да, потому что там все твои желания были ясны и понятны. Ты была ребенком, с простыми детскими желаниями, которые, правда, не всегда исполнялись. Теперь же все изменилось. Теперь на месте маленькой девочки появилась взрослая женщина.

– Что все это значит?

– Мужчина принес тебе счастье, и ты теперь больше не знаешь, чего хочешь. Ты слепо блуждаешь в лабиринте. Одна часть твоей души мечтает выбраться отсюда, но другая хочет остаться тут навсегда.

Николь заплакала, нисколько не стыдясь этого.

– У тебя будет шанс уйти отсюда, – продолжал Эмеральд, прижимая сверкающий стеклянный шар к груди.

Было похоже, что его красноватое свечение переливается в сердце мужчины, как густая кровь.

– Тебе будет предоставлен такой шанс. Даже дважды.

– И я им воспользуюсь?

– Я говорил уже об этом раньше: все в твоих руках.

– А Джоселин? Он не погибнет на войне?

– Мужчина, которого ты имеешь в виду, любит тебя так, как только может человек: сердцем, душой и телом. Он верит в то, что ты – вторая половина его существа, но именно он предоставит тебе шанс вернуться в прошлое.

– Как?

– Этого я сказать не могу, – Эмеральд положил кристалл и поднял глаза, и Николь увидела, что они сверкают загадочным огнем, как две черные жемчужины. – Остерегайся СНА, – тихо произнес он, – именно во сне ОНИ приходят за тобой.

Николь вздрогнула.

– Я видела ИХ на лужайке перед домом, здесь в Оксфорде, я была просто в ужасе.

Его брови удивленно поползли вверх:

– Но это те люди, по которым ты скучаешь.

– Да, я знаю. Поэтому вся эта ситуация мне и кажется такой невероятной.

– Ты должна познать истину, – ответил Эмеральд шепотом, – тогда ты поймешь, что тебе делать. Твой муж останется жив, если ты этого захочешь.

– Я боюсь, – прошептала Николь.

– Храбрый всегда боится. А теперь тебе лучше уйти. Зайди ко мне еще раз, перед тем, как уехать из Оксфорда.

– А когда я отсюда уеду?

– Скоро, очень скоро, – слова замерли у него на губах, и она увидела, что он или уснул, или погрузился в глубокий транс.

Николь возвращалась в город, когда день, начавший уже клониться к вечеру, сделался цвета перезрелой сливы. Начинавшиеся сумерки ткали по небу тончайшие серебряные нити, а деревья отбрасывали на землю длинные золотые тени, как бы поторапливая уходящий день. Сделав крюк, Николь поднялась на вершину холма и остановилась, глядя на раскинувшийся у его подножия Оксфорд, на неровную линию недавно построенных укреплений, напоминавших формой странную звезду. Издалека была хорошо видна огромная церковь Святого Илии, она также заметила крошечное пятно дома, где жила с человеком, которого так любила.

– Я хочу вернуться сейчас, – громко произнесла она, – пока он снова не пришел и не занялся со мною любовью. Потому что я чувствую, скоро настанет час, когда вернуться мне будет так же невозможно, как и добраться сюда.

Она заплакала и похлопала лошадь по шее. Повинуясь этому простому сигналу, животное медленно двинулось в сторону дома. Ему было абсолютно все равно, отчего плачет его наездница: жалеет ли она о своем потерянном прошлом или страшится того, что ее ждет в неизвестном будущем.

Как того боялась Николь, этой ночью к ней пришел СОН. На этот раз она немного постояла перед входом в больницу, а потом вошла внутрь, удивляясь тому, что вокруг столько людей, пока наконец не сообразила, что все они пришли проведать больных. Кругом было много детей, но никто из них не был так красив, как Миранда. Это заставило Николь как-то странно заскучать, она повернулась и побрела к выходу, но тут увидела Глинду Говард. Желая поговорить с ней и рассказать о своих приключениях, Николь побежала за ней, громко окликая актрису по имени.