На него никто не обиделся. Старшой презрительно бросил отворачиваясь.
- Твое добро у тебя в штанах. Носи, пока не потерял.
Он протянул меч, с удовольствием глядя, как прокатывается по нему волна света.
- А то что до сих пор по ошибке твоим считалось, так мы это поправили.
Меч влетел в ножны.
- Меч и щит теперь хорошему делу послужат.
Гаврила пошевелил пальцами, кашлянул в кулак.
- Так им и в моих руках не плохо было.
- Трус и лжец - позор оружию.
- Кто трус и лжец? - спокойно переспросил Гаврила. Что-то в его голосе остановило тех, кто посчитал веселье оконченным и пошел по своим делам. - Вы, конечно, всех своих знаете, но я-то тут причем?
Они поняли оскорбление и заворчали.
- Уж не потому ли вы мне не верите, что жил при Храме до недавнего времени звереныш, которого тамошние жрецы на всех входящих науськивали? - презрительно спросил Масленников. - Так не бойтесь его больше. Убил я ее…
Старшой молчал, не зная, что сказать или сделать. Пришел черед ухмыляться Гавриле. Он не хотел, чтоб это выглядело вызывающе, но как получилось - так получилось.
- Или думаете, что то, что вам не по силам, то и никому не в подъем?
Разговор не получался. Та малость, что еще связывала их, таяла в прохладном воздухе. Гаврила вдруг отчетливо почувствовал запах еще не пролившейся крови.
- Отдайте мне мое.
- Забери, - сказал старшой, чувствуя, как люди вокруг расступаются, давая ему возможность размахнуться.
Гаврила наклонил голову к плечу, краем глаза пересчитывая врагов. Меньше их было. Не больше десятка.
- Заберу, - сказал Масленников, - только вам решать как…
Старшой не переспросил. Понял, что Гаврила имел в виду. Не желая тратить время на разговоры, он просто ударил, желая убить и закончить затянувшуюся шутку.
Гаврила удара ждал, и успел присесть. Меч пролетел над головой и плечом, срезав несколько веток. Не ожидая, когда враг повторит замах, Масленников ногой ударил того по колену.
Старшой упал, но тут же поднялся, перекатившись через голову.
- Стоит ли так стараться? - прошипел он, потирая ногу. Глаза его постепенно леденели. -Прыгаешь тут… Ногами машешь.
- Конечно, нет, - отозвался Гаврила, обходя его по кругу. - Но уж больно мне убивать вас не хочется. Молодые еще вам бы жить да жить…
Старшой присел, и чуть расставив руки в стороны, двинулся к Гавриле, отжимая его к камням.
- Прыткий ты, я смотрю. И на язык и на ноги.
- Так жизнь научила…
Они снова пустились в путь, обходя друг друга.
Сперва Гаврила боялся, что кто-то рубанет его со спины, но эти люди имели понятие о воинской чести, а, скорее всего, просто были уверенны в том, что вожаку ничья помощь не понадобится.
- Что ж ты все молчишь да молчишь? Рассказал бы что-нибудь… - наконец сказал Гаврила.
Старшой не ответил. Знал он эти разговорчики - губы говорят, а руки нож к делу пристраивают. Сам такой.
- Сказал бы хоть, чьи вы тут такие будете. Вижу ведь, что добрые люди, не разбойники.
Гаврила поскользнулся, и противник прыгнул, чтоб закончить бой, но Масленникову это и нужно было. Улучив момент, он перепрыгнул наклонившегося воина и в два кувырка долетел до щита. Тот, словно простив его или растеряв в тепле зловредное джян-бен-джяновское колдовство, сам прыгнул в руки.
Удар чуть запоздал и пришелся по щиту. Гаврила, готовый к этому, приготовился принять удар и устоять, качнулся вперед, перемогая силу силой. Он своими глазами видел, как лезвие скрылось за ободом щита, но удара почти не ощутил, словно в последний момент враг промахнулся. Только тот не промахнулся.
Щит от удара хоть и не дрогнул, но лязгнуло железо так, что даже зубы заныли. Гаврила удивился, да и Старшой тоже что-то почувствовал - отскочил и посмотрел на противника.
Ай, да щит! В такой хоть тараном бей!
Мысль на счет тарана мелькнула и пропала. Масленников вспомнил, как отлетел в темноту после удара шишиги. Нет, тараном, все же не следует. Есть, наверное, предел у всякого колдовства.
- Чего удивляешься? - подначил его Гаврила. - Мой меч умный. Хозяина рубить не станет.
Старшой нашелся с ответом только через пяток вздохов.
- А ты башку подставь. Вот тогда я тебе и поверю…
- У моего меча хозяин не дурак, - засмеялся Гаврила, чуть приспустив щит. Враг его стоял, словно не знал что делать. - Ты б сказал, как тебя зовут-то. А то деремся, деремся, а я тебя даже обругать по-человечески не могу…
Старшой понял, что схватка без этого теряет часть своей прелести, и не стал упираться.
- Я Бегдан - десятник высокого господина Митрофади.
Гаврила выглянул из-за щита. Ничего это не меняло. Ласковости во взгляде десятника высокого господина Митрофади все же не было. Он все еще откровенно примерялся, куда бы воткнуть меч. Он и попробовал, только Гаврила опять принял удар на щит.
- Знавал и я одного Митрофади. Того Перетрием звали…
Меч пролетел над плечом, едва не разделив жизнь Гаврилы на "до" и "после". Пришлось упасть на одно колено и отпрыгнуть.
- Хотя он и не особенно высоким был. Так… Моего плеча чуть повыше.
Бегдан остановился. Взгляд его стал другим. Покачивая сталью, он сказал:
- Нашего хозяина так же зовут… Так ты его знаешь?
Гаврила вспомнил, тот вечер, что они провели за разговором с Перетрием Митрофади, и горестно вздохнул. Какой близкой в то момент казалась удача! Знал ведь тот где стоит замок Ко. Знал! И дошли б они туда. Теперь-то, правда от его помощи вроде и толку нет, а все ж искать замок придется, а могли бы добрые люди прямо до ворот довести!
А может и доведут?
Чтоб уточнить с тем Перетрием встречался, или с каким другим сказал.
- Если от вашего пахнет, как от сундука с благовониями, то - да.
Казалось бы - какая малость, запах, а меч опустился, и на поляне сразу стало спокойнее. В голосе Бегдана мелькнуло что-то, и Гаврила понял, что при желании можно эту схватку прекратить.
- Так ты его друг?
- Было дело, помог я ему, - неопределенно ответил Гаврила, так и не опустив щита. - Хлеб-соль делили…
- Так что ж раньше не сказал?
Кончик меча коснулся травы, стальной блеск притух, словно и сам меч сожалел о случившемся.
- А ты спросил?